S-T-I-K-S: Бродяга (СИ) - Тарасов Ник
Когда я пришёл в себя, меня встретила ледяная, беспощадная реальность. Руки крепко связаны за спиной, тело налилось болью, как после драки. Я попытался открыть глаза и сразу пожалел об этом — яркий свет факелов обжигал сетчатку, как лезвия ножей.
— Очнулся, значит, — послышался гнусавый голос. Передо мной стоял тип с лицом, похожим на мешок с костями. Он водил надо мной руками, словно пытался что-то почувствовать, и его запах — смесь кислятины и крови — пробил даже через затхлый воздух.
— Ну что, свежак, — усмехнулся он. — Дара у тебя ещё нет, но ничего. Без разницы. На ферме по разделке тебе не понадобятся никакие способности.
— Прекрасно, — прохрипел я, с трудом сглотнув. — Просто день становится всё лучше и лучше.
Вокруг меня начинала проясняться картина. Лера и Катя связаны, как и я, их лица в крови, но живы. Кулак и Гвоздь тоже не подают признаков радости — на шее каждого туго затянуты металлические браслеты, подавители даров, которые так часто мелькали в историях о пленных. «Вот дерьмо», подумал я.
— А эти что? — спросил ещё один муры, более массивный и угрюмый, указывая на моих товарищей. — Эти старожилы. Их упаковали по высшему разряду. Не рыпнутся.
— Да какая разница, — фыркнул мой мучитель. — Они все мясо, одно к одному. Сдадим их на ферму и отправимся за следующими. Работы навалом, и корм для этих скотов всегда в цене.
— Эй, — послышался голос Гвоздя, едва различимый и хриплый, как будто его вытащили из самой глубины ада. — Слышал, нас отправят на ферму?
— Ага, — мурыкнул худой тип и пнул Гвоздя в бок. — Быстро смекнул, умник. Но долго не радуйся, скоро твоё время истечёт.
— Ого, прям в точку, — усмехнулся Гвоздь, стерший кровавую слюну с губ. — Всегда мечтал быть куском бифштекса.
— Ты слишком много болтаешь, — прошипел мур и со всей силы врезал ему по лицу. Гвоздь вздрогнул, но не издевался дальше, просто лежал и тихо смеялся, словно этот удар был не более чем слабым порывом ветра.
Муров было около десятка, они суетились, вытаскивая из нашего транспорта остатки снаряжения, осматривая нас, словно мясник, выбирающий лучшее мясо для разделки. Я почувствовал холодок страха, который вползал в сердце и заставлял каждую клетку кричать о том, как всё это закончится.
— Посмотри на них, — пробормотал я, качая головой. — У нас тут полный набор грёбаных гурманов.
Мой худощавый мучитель наклонился ко мне, его глаза блестели как два мерзких камешка, утопленных в грязи.
— Надеюсь, ты доживёшь до того момента, когда поймёшь, что именно значит быть в меню, — прошипел он, глядя на меня так, будто хотел вытянуть душу прямо из тела.
Я снова улыбнулся. Потому что в какой-то момент мне стало смешно. Вот так вот: окружённый смертью, связан, без шанса на спасение, и всё, что я могу сделать — это усмехнуться в лицо этой мрази.
— Знаешь, — прохрипел я. — Если я и окажусь в твоём меню, то надеюсь, у тебя хватит мозгов не подавиться.
Муры отшатнулся, словно его ударили. Потом, не найдя слов, просто плюнул мне под ноги.
— Будешь у меня на ферме — посмотрим, как ты запоёшь.
Он отошёл, и я остался один на холодной, сырой земле, окружённый крохотными осколками света от горящих факелов. И тогда я понял: здесь, среди всего этого ужаса, была только одна истина. Ты или становишься мясом, или остаёшься человеком.
Я напряг мышцы, пытаясь хоть немного освободиться от верёвок, и вдруг почувствовал, как мои руки просто… прошли сквозь них. Это произошло так неожиданно, что я дёрнул рукой сильнее, чем планировал, и верёвка соскользнула с запястья. На мгновение мне показалось, что это просто иллюзия, что это не я, а кто-то другой.
«Чёрт побери, что это было?» мелькнуло в голове, и я мгновенно замер, стараясь не выдать себя. Муры продолжали суетиться вокруг, но кто-то из них вдруг резко повернул голову в мою сторону. В этот момент я почувствовал, как холодный пот проступил на лбу.
«Лишь бы никто не заметил, только бы не заметили…»
— Где свежак⁈ — внезапно крикнул один из них, и все взгляды моментально устремились ко мне.
Я понял, что у меня есть всего одна секунда, один шанс, чтобы не стать мясом. Все муры, что были при оружии, резко направили свои стволы на меня. Взгляд метнулся от одного лица к другому, все они были пустыми, лишёнными сомнений или страха. Только холодный расчет и жажда.
«Это конец», — мелькнуло у меня в голове, прежде чем я успел что-либо предпринять.
В ту же секунду вспыхнули дульные огни. Секунда тишины превратилась в громкие удары выстрелов. Время замедлилось, и я успел почувствовать, как каждая клетка моего тела сжимается в ожидании неминуемой боли, как будто само пространство стало вязким.
Глава 7
В ту же секунду вспыхнули дульные огни. Секунда тишины превратилась в громкие удары выстрелов. Я почувствовал, как всё внутри сжимается в ожидании неминуемой боли. Как будто само пространство вокруг стало вязким, замедленным. Я зажмурился, принимая неизбежное.
Грохот выстрелов заполнил комнату. Пули пронзали воздух, свист стоял невыносимый, словно весь мир превратился в одну сплошную какофонию смерти. Всё гремело, взрывалось и рвалось вокруг меня, и я был готов почувствовать жгучую боль в любом месте своего тела.
Но боль не пришла.
Спустя несколько секунд я рискнул открыть глаза. То, что я увидел, не укладывалось в голове. Муры, с перекошенными лицами и звериным огнём в глазах, стреляли в мою сторону. Все стволы были направлены прямо на меня, но пули проходили сквозь тело, не причиняя мне никакого вреда. Я посмотрел вниз: бетонная поверхность подо мной была изрешечена, вокруг разлетались куски бетона, но я был цел.
«Как это возможно?» — мелькнула мысль. Я осмотрел свои руки, ноги, тело — ни одной царапины. Пули просто проходили сквозь меня, как будто меня здесь не было. Стволы продолжали разбрасывать свинец, но это никак не влияло на меня. Казалось, что в этот момент я стал чем-то неосязаемым, неуязвимым для этого оружия. Это было неправдоподобно, как сон наяву.
Муры продолжали стрелять, не осознавая, что их усилия тщетны. Они лихорадочно водили оружием в стороны, пули рикошетили от стен и колонн, и весь этот хаос происходил в радиусе нескольких метров от меня. Я замер, не понимая, что происходит, и только инстинкты подсказывали мне, что это было чем-то, что дал мне Улей.
«Это не может быть случайностью», — подумал я, сжимая кулаки. Что бы ни происходило, я не мог игнорировать этот факт. Улей изменил меня, дал мне нечто большее. И сейчас это спасло мне жизнь.
Но радость от осознания своей неуязвимости длилась недолго. Муры, теряя терпение, начали стрелять везде, куда только могли. Они стреляли по стенам, по полу, по укрытиям. И тогда до меня дошло: они могут не попасть в меня, но мои друзья, которые прятались за колоннами и железными конструкциями, не обладали той же защитой. Каждый выстрел мог стать для них фатальным.
Я бросил взгляд в сторону укрытия, где находились мои товарищи. Их лица выражали страх и отчаяние. Они знали, что их спасение зависит от чистой удачи, и понимали, что долго она их не продержит. Пули летели хаотично, каждое мгновение могло стать последним.
Я стиснул зубы, глядя на этот хаос. Внутри всё перевернулось. Меня не могли задеть пули, но если я ничего не предприму, мои друзья станут лёгкой мишенью. Я понимал, что если не действовать сейчас, их убьют. Это был мой момент. Я не мог позволить себе колебаться.
Муры, потерявшие контроль, продолжали палить без остановки, заливая комнату свинцом. Вокруг летели куски бетона, пыль поднималась в воздух, замирая в ярких вспышках дульных огней. Моё сердце колотилось как бешеное, но в этот момент всё, что я чувствовал, — это необходимость действовать. Решение пришло само собой.
Глубоко вдохнув, понял — сейчас был мой единственный шанс.
Я стоял среди хаоса, всё ещё ошеломлённый тем, что пули не причиняли мне вреда. Звук выстрелов, свист пуль, рикошет от стен и взрывы бетонных осколков — всё это окружало меня, но я был цел. На фоне грохота выстрелов я чувствовал лишь холодное осознание того, что мои товарищи находились под угрозой. Я не мог больше медлить.
