Время перемен - Владимир Владимирович Голубев
Сестра моя явно будет держать своего супруга в ежовых рукавицах, а пока была проведена первая брачная церемония – по православному обряду, в Копенгагене состоится вторая – уже по лютеранскому. А пока мы отправились в Корчев, куда должна была прибыть Мария Луиза. Я, признаться, немного нервничал – всё же совсем не мальчик, до бесконечности перебирать женщин в попытке найти ту, что станет моей возлюбленной, другом, матерью моих детей, не могу. Вдруг и она окажется не той?
Да что там – она ещё ребёнок! А умение очаровывать детей – не моя отличительная черта. Вот брат, сёстры – они свои, я их люблю, а вот с прочими… Правда, Отто с Аннушкой утверждали, что их дети без ума от меня, но ведь льстили… В общем, я постарался просто быть ровным и спокойным, когда разговаривал с прибывшей принцессой и её сопровождением. Благо, никто даже не пытался учить дикого московита принятым при мадридском дворе правилам – я и сам их прекрасно знал. С Марией Луизой я разговаривал откровенно, как со взрослой – я так всегда говорил с близкими, а она теперь принадлежала к их числу.
Мы путешествовали по Днепру до Киева, оттуда по тракту ехали в Москву. Везде нас встречали шествиями, молебнами, балами. Везде я осматривал поля, заводы, мосты, здания. Везде я много общался с людьми. Мария Луиза старалась быть рядом со мной, разговаривать, следить за моими беседами с подданными. Мой испанский был довольно неплох, она уже полгода старалась учить русский, и мы могли свободно говорить.
- Ваше Величество, — щебетала маленькая принцесса, — неужели Вы знаете всех своих подданных? Вы свободно узнаёте их в лицо, помните, чем они занимаются, как зовут членов их семей, область их интересов. У Вас такая замечательная память?
- Что Вы, Ваше Высочество! – улыбался я ей в ответ, — Конечно, я помню многое о людях, по крайней мере, в отношении своих ближайших помощников. Но обо всех подданных держать в голове столько информации невозможно. У меня отлично работают секретари. Они готовят мне подробные справки о моих будущих собеседниках.
- Так вот почему у Вас за спиной всегда стоит секретарь!
- Ну, было бы нелепо, если мой секретарь говорил мне всё уже во время беседы – это было бы заметно со стороны и взывало кривотолки. Я готовлюсь к каждой встрече и держу почти всё в голове. Секретарь может мне подсказать, если я, что-то позабыл, а основная его работа – вести запись беседы и вычленять мои приказы и пожелания.
- Зачем же Вы так напрягаетесь, общаясь всего лишь со своими подданными, Ваше Величество? Как же Ваши Императорское достоинство и власть?
- Уважение к своим поданным – суть основа правильной власти. Я лишь верхушка копья, которое составляют мои дворяне, священники, торговцы, крестьяне, горожане. Без любого их них оружие потеряет свою твёрдость и упругость. Как же я могу не уважать тех, на чьих плечах я стою? Вот, к примеру, крестьянин, который едва может прочесть лубочную книгу и только и думает об урожае на своём поле. Как могу не уважать его, если он кормит моих солдат и учёных?
- Значит, дело только в Вашем отношении?
- Не только, принцесса. Люди тоже знают, что я их уважаю. Уважаю их труд, их жизнь, их семьи. Это одна из причин, по которой они любят и уважают меня и мою власть. Народ чувствует искренность моих чувств к нему, и он хранит мне верность, даже когда ему не очень нравятся мои приказы. Нигде в мире больше нет, например, обязательной прививки от оспы. Причины этого лежат и в области государственных финансов, но во многом отсутствие подобного проистекает из острого нежелания простых людей доверять свою жизнь каким-то государственным служащим. А в России люди терпят подобное, ибо доверяют в том числе лично мне.
- Удивительно! Значит, Вы считаете, что власть короля не от Бога?
- Ваше Высочество! – засмеялся я, — Не обвиняйте меня в том, что я не верю в Господа нашего. Просто я считаю, что каждый должен приложить все свои усилия для исполнения Его Воли! Я государь земли русской Волею Божией, но я должен каждую минуту делать всё для блага своей земли и людей её населяющих и доказывать своим подданным, что мною движет именно Бог. Не надо подвергать веру людскую и доверие Бога сомнениям, пытаясь найти обоснование собственной слабости.
- Какой странный у Вас взгляд на жизнь, а как же страсти людские?
- Ваше Высочество, Вы говорите слова, которые всего лишь слышали от других людей. В России же мы смотрим на всё это несколько иначе. Страсти надлежит держать в узде, памятуя о том, что человек, движимый по жизни только страстями, всего лишь подобие дикого зверя.
- Значит, Вы отрицаете чувства?
- Что Вы, Ваше Высочество? Напротив, именно через чувства с нами говорит Господь, но полностью подчиниться им, отринув разум, значит, забыть о другом Его даре. Возможно ли ради левой руки отказаться от правой?
- Как всё сложно…
- Вы поймёте, Ваше Высочество. Поймёте. Я вижу, что Вы стремитесь к познанию. В этом Вам помогут в Новодевичьем обществе.
- Я боюсь суровых монашек-ортодоксов! – вырвалось у неё.
- Не бойтесь, принцесса! Они добрые.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
- Так, что? Были Вы, отец Галактион, в Триесте? – Зыков, не поднимая глаз на сидящего перед ним монаха, равнодушно писал.
- Был, сын мой, как есть был! Так что же, за поездку меня забрали? Горе городу, в котором власти бессудно хватают святых людей и тащат их в узилище! – завыл грек.
- Не кричите, отец Галактион! – поморщился следователь, — Стены толстые, Вас не услышат. К тому же узилища Вы пока толком даже не видели.
-
