Время перемен - Владимир Владимирович Голубев
Наша империя прочно заняла место одной из ведущих промышленных держав мира, тесня на внешних рынках уже продукцию Великобритании и Франции, признанных лидеров в этом вопросе. А уж внутри страны покупать зарубежное становилось признаком редкого чудачества. Что нам могло понадобиться сейчас за границей? Конечно, в первую очередь, сырьё для изготовления тканей.
Наши заводы требовали всё больше и больше хлопка, льна, конопли, шерсти и шёлка. Здесь мы быстро расширяли собственное производство и увеличивали поставки из Азии, так что наше будущее было вполне безоблачным. Готовые ткани мы уже производили на высоком мировом уровне – малую часть элитных полотен ещё завозили из Китая и Индии, но наши мастера уже делали уверенные шаги и в этом направлении.
Оставалась проблема сахара. Собственное производство никак не успевало за ростом потребностей населения. Кроме потребления собственно самого сладкого сырья, вырастал спрос на конфеты и сладкую выпечку. Сахар стремительно переходил из категории изысканной диковинки для наиболее богатых людей в продукт массового потребления. До некоторой степени мы могли замещать это сладкое золото быстрорастущим производством мёда, но для людей нужен был именно недорогой сахар. Приходилось везти этот товар с Антильских островов, покупая его у Франции и Испании.
Пряности, которые в Европе просто не росли, мы уже давно завозили напрямую – из Юго-Восточной и Восточной Азии, где у нас были прекрасные позиции в Китае и голландских островах пряностей. Более того, сейчас мы начали проникать и в Южную Америку, полив прямой доступ к источнику новых специй.
Ещё в мебельном деле мы пока не могли охватить всех потребностей богатеющей русской публики, но переезд после падения монархии тех же Рёнтгенов[1], Ризенера[2] и ещё целой плеяды французских мастеров-мебельщиков давала нам уверенность, что и здесь мы добьёмся успеха. Да и в ювелирном, пока многое приходилось ввозить из Индии, где местные мастера просто творили чудеса с драгоценными металлами и камнями.
Но в целом положение во внешней торговле было отличным – мы вывозили многократно больше того, что приходилось ввозить, направляя эти доходы на развитие производства и торговли внутри страны. К примеру, в год мы уже возводили более трёхсот вёрст оросительных каналов и канатов, что давало нам возможность быстро увеличивать количество земель, на которых наши крестьяне готовы были выращивать наиболее теплолюбивые культуры, вроде хлопчатника и овощей.
Пока ещё сохранялась возможность ограничиваться сравнительно небольшими размерами подобных работ, где были задействованы маленькие отряды строителей, численностью до пятидесяти человек, но в перспективе перед нами стояла проблема необходимости перехода уже к значительно более масштабным задачам, связанным со строительством больших запруд и водохранилищ, от которых будут разводиться сеть оросительных сооружений.
Да и для улучшения транспортных путей мы уже явно нуждались в масштабных стройках. Возможность строить большие каналы и делать судоходными порожистые участки рек дала бы России новые возможности, о которых пока я только мечтал. Я помнил, как водные пути выглядят в будущем, и желал увидеть подобное на своём веку. При строительстве Уральской дороги я замечал многочисленные средства механизации, даже некие предтечи экскаваторов, но пока это всё был просто детский сад, который не годился для решения таких больших задач, и я держал в тайне свои мечты…
Полученный от городских и купеческих обществ подарок, кстати, я потратил, по мнению большинства своих помощников, весьма нерационально – затеял реализацию проекта, который совсем не считался первоочередным, но мне очень нравился. Я затеял значительное расширение производства железа на Алтае и строительство там железной дороги, соединяющей заводы, рудники, уголь и поселения. Это должно́ было дать нам ещё один очень крупный хозяйственный центр на Востоке.
Сейчас там проживал уже почти миллион человек, и такой комплекс вполне мог стать важнейшим центром заселения восточной части Яицкого наместничества и Кузнецкой котловины[3]. Да, вложения в ускоренное освоение Добруджи или в строительство железной дороги к Каменцу[4] сейчас дала бы значительно больше дохода, но наши планы и так исполнялись достаточно успешно, и я хотел ускорить движение империи на Восток.
Кроме того, я решил всеми возможными способами укрепить наши позиции на Тихом океане. Туда следовало посылать больше крестьян, рыбаков, чиновников, офицеров. Людей там не хватало остро – такие безумные просторы требовали населения. Пока в Камчатском и Аляскинском наместничествах проживало менее миллиона наших подданных, чего явно было недостаточно.
Теперь с притоком переселенцев из земель бывшей Османской империи и взрослением младших поколений мы уже могли спокойно направлять больше людей для заселения новых земель. Вместо привычных ста тридцати тысяч, мы уже в следующем году могли отправить двести. Да ещё к их числу можно было спокойно добавить несколько десятков тысяч беженцев из греческих и славянских земель, потоком идущих в благословенную Россию.
Люди в большинстве своём были рыбаками, пастухами, земледельцами, привыкшими к тёплому климату берегов Средиземного моря. Они шли к нам уже после окончания войны и свёрстывания планов по переселению в старые губернии. Отправлять их в Сибирь или Заволжье было бы безумием, земли Новороссии уже были расписаны на ближайшие пять лет, так что, мы решили отправлять их в южные края – в Астрабад, Кубанское и тёплые регионы Камчатского и Аляскинского наместничеств.
Да и с административным устройством империи пора было наводить порядок. Требовалось создавать на приобретённых землях новые наместничества, разбивать слишком разросшиеся провинции на части и выделять из них губернии, подбирать руководителей для этих новых образований. А на это накладывалась необходимость, не дожидаясь итогов работы комиссии по военным и морским делам, увеличивать армию и флот – пусть сейчас России чуть выпала из орбиты внимания Европейских держав, уступив своё место Франции, но это ненадолго. Как только появится возможность, они сразу же вспомнят про нас.
Самое малое – одна дивизия в год должна формироваться в европейской части империи, и одна бригада на её восточных границах, плюс отдельные артиллерийские и инженерные части, окольничие и ертаульные подразделения. Надо строить корабли, создавать боевые и транспортные эскадры, возводить порты, крепости, казармы, верфи. А для всего этого требуются сотни новых офицеров и десятников, значит, нужно увеличивать выпуск корпусов, чего ещё очень ждут растущие дворянские семьи – детишек-то надо пристраивать. Всё это требовало времени и сил. Я предавался этому занятию со всей доступной мне энергией.
На таком фоне проблемы Европы
