Андрей Колганов - Жернова истории
Ого! А в записке Ягоды, о которой нам говорил Куйбышев, вроде бы вся контрабанда оценивалась в 19,8 миллиона рублей. Тем временем Фридрих Вильгельмович Ленгник недовольно бросил:
— Вы бы лучше нам о принимаемых мерах и о своих успехах в борьбе с контрабандной торговлей поведали, а не о своих успехах в исчислении оной!
— Тяжелейшее положение сложилось в районах к северу от Амура по берегу Охотского моря вплоть до границы с Камчатской губернией, — как будто не обратив никакого внимания на реплику члена ЦКК, продолжал Флегонтов. — Там огромные богатства, такие, как пушнина, золото, рыба, бесконтрольно ходят без пользы для государства, и главным образом, в Японию. Пользуясь отсутствием охраны с нашей стороны, иностранные торговцы и главным образом американцы беспрепятственно проникают также и в пределы Камчатки и безнаказанно вывозят ценный пушной эквивалент, выменивая у местного населения на ввозимый спирт. Значительный поток контрабанды идет через районы, соприкасающиеся с богатым пушным промыслом Якутским краем. Оттуда добываемая пушнина, попадая в наши приграничные местности, сбывается в обход пункта таможенного надзора у станции Ольда и таможни на станции Могоча. Пушнина идет в руки доставляющим туда контрабандные товары контрабандистам и, естественно, вывозится за границу контрабандным же путем. И это не считая массовой мелкой контрабанды, осуществляемой жителями приграничных районов. — Здесь начальник Дальневосточного таможенного округа сделал паузу, пристально посмотрел прямо на Ленгника и заявил:
— Что же касается принятия нами мер по борьбе с контрабандой, то, уверяю вас, и таможенники, и погранохрана работают на пределе своих возможностей. Любое серьезное улучшение этой работы требует немалых средств, а так же принципиальных решений, которые не могут быть приняты на уровне области. Наша позиция Москве известна, об этом мы сообщали и в ГТУ НКВТ, и по нашим докладам руководство Дальревкома и Дальбюро ЦК РКП(б) обращалось с секретным письмом в Секретариат ЦК, и составленные с нашим участием предложения областной КК-РКИ передавались в наркомат Рабкрина. Кроме того, даже в том, что мы можем сделать в пределах своей компетенции, мы зачастую не находим поддержки у руководства области. Возмутительные случаи, когда представители советского и партийного аппарата оказывают неприкрытое давление на служащих наших таможенных органов с целью легализации контрабандного провоза товаров из-за рубежа, остаются без должной оценки со стороны высших партийных и советских инстанций ДВО. Тут, собственно говоря, вам карты в руки. — С этими словами Флегонтов тряхнул своим казацким чубом и четко опустился на стул.
Сочтя момент подходящим, поднимаю руку и прошу слова. Гамарник, переглянувшись с Ленгником, говорит:
— Слушаем вас, Виктор Валентинович!
— Выступающие здесь местные товарищи обрисовали совсем безрадостную картину. Но она кажется безрадостной, так сказать, в общих чертах. А вот как она выглядит с точки зрения простого гражданина Советской республики, живущего в Дальневосточной области? — с этого вопроса я начинаю свое выступление.
— К сожалению, по недостатку времени нам не удалось побывать в сельской местности. Тем не менее, из имеющихся цифр следует, что во многих пограничных селах торговых предприятий не имеется вовсе, чем и пользуются контрабандисты. Если Амурский обеспечен торговой сетью на 75 %, то Сретенский округ — на 59 %, Владивостокский — только на 33 %, а приграничная полоса совсем безобразно — менее чем на 30 %. Многие товары народного потребления недоступны местным жителям из-за высоких цен. Это дезорганизует торговлю и создает социальную напряженность на советском Дальнем Востоке, побуждает население покупать сравнительно дешёвые товары, доставляемые незаконным путём из соседней Маньчжурии, тем более, что в приграничных районах этот способ приобретения товаров давно уже являлся традиционным.
— Чтобы слова о высоких ценах не выглядели голословными, приведу собранные мною фактические данные о разности внутренних и заграничных цен на некоторые товары массового потребления, получившие широкое распространение в контрабандной торговле. — Взяв листочек из лежавшей передо мной папки, зачитываю:
— Ситец в государственной и кооперативной торговле стоит примерно в полтора-два раза дороже, чем закупаемый контрабандистами в Маньчжурии, табак — вдвое, сукно — втрое дороже, чай — в два с половиной раза, спирт — в пять с половиной раз. Когда такая разница в ценах дополняется еще и более высокими ценами, которые дают в Маньчжурии за сельхозпродукты, это приводит к тому, что крестьяне отказывались сдавать свою продукцию государственным и кооперативным заготовителям. Именно поэтому, как уже сказал товарищ Флегонтов, течение года в целом по области крестьянство вывозит контрабандным путём сельскохозяйственные товары на сумму полтора миллиона рублей. Какой выбор должен сделать крестьянин, если на 20 рублей золотом он мог купить советской мануфактуры в достаточном количестве для себя, а в Маньчжурии за эти деньги он в состоянии одевать всю семью?
Представитель Дальторга тут же счел нужным оправдаться:
— Все это верно, но вы попробуйте удержать конкурентноспособные цены при нынешнем уровне железнодорожных тарифов! Местная промышленность практически не развита, а чтобы завезти товары из Центра, нужно платить бешенные деньги! По сравнению с 1914 годом провозная плата от Москвы до Читы встает нам нынче выше более чем на 250 %, а до Благовещенска, Хабаровска, Владивостока — более чем на 400 %. Куда же это годится? А акцизы и пошлины? Один квадратный фут хромовой кожи стоит 90 копеек, а пошлина на него составляет 36 копеек, на килограмм краски отпускная цена три рубля, а пошлина четыре рубля. А на пару женских чулок ценою в 12 рублей пошлину дерут вообще в 24 рубля! — торговец в раздражении махнул рукой и умолк.
Дав представителю госторговли высказаться, продолжаю:
— Удорожание товаров из-за высоких тарифов и пошлин — не единственная беда. Торговля организована из рук вон плохо. Вместо дружной конкуренции с частником госторговля и кооперативы создают нездоровую конкуренцию между собой. Наши советские купцы совершенно не знают рынка, на котором работают, а внутри самого аппарата госторговли царит безумная неразбериха. Что у нас происходит сейчас, перед закрытием северной навигации? Суда Совторгфлота уходят в северные районы ДВО едва ли не пустыми, в то время как предназначенные для снабжения этих районов запасы товаров ждут отправки во Владивостоке. В некоторые районы, населенные коренными народами Севера, товары и вовсе не попадают, из-за чего там возникла прямая угроза голода. Но даже если бы товары были завезены, и у местного населения хватило бы средств на их приобретение по существующим неимоверно задранным ценам, положение вряд ли изменилось коренным образом. Дальгосторг частенько завозит товары, которые совершенно не отвечают потребностям населения. Ну, зачем жителям Камчатки косы? А вместо жира, муки и мануфактуры, в коих ощущается острая потребность, завезены керосин, соль и прочие предметы, на сегодня имеющиеся в северных районах в достаточном количестве, поскольку уже были завезены туда тем же Дальторгом ранее!
— Верно говорит! Так все и есть! — крикнул, не вставая из-за стола, секретарь Камчатского ревкома Михаил Петрович Вольский (кстати, как и Флегонтов, бывший партизанский командир). Бросив на него короткий взгляд, снова обращаюсь к участникам заседания:
— Контрабандному вывозу пушнины способствуют более высокие цены на этот товар на заграничном рынке и предприимчивость контрабандистов, проникающих в глухие отдаленные места Дальнего Востока, да и Сибири тоже, где отстрел пушного зверя производят охотники-кустари, которые совершенно недостаточно снабжаются Всеохотсоюзом товарами и огнеприпасами. Контрабанда золота стимулируется тем фактом, что снабжение прииском и золотодобывающих артелей поставлено из рук вон плохо, и старатели вынуждены приобретать контрабандные товары, расплачиваясь за них добытым золотом, о чем уже сказал руководитиль Дальпромбюро. Кроме того, к контрабанде золота толкает существенная разница между его государственной закупочной ценой и ценой в Маньчжурии. Цена за один грамм золота, установленная Народным комиссариатом финансов, составляет 1 рубль 29 копеек, а в Китае за него дают почти два рубля.
— Приходится констатировать также, что органы Дальвнешторга и кооперации оказались не в состоянии мобилизовать местные ресурсы для экспорта, как из-за низких закупочных цен, так и из-за собственной нераспорядительности. В результате оказались крайне ограничены их возможности противопоставить широко развитой контрабандной торговле легальный ввоз товаров из-за рубежа. Следует признать, что совершенный в январе 1923 года переход Дальнего Востока к общегосударственному режиму монополии внешней торговли оказался на деле поспешным и не подготовленным. И теперь мы несем от широчайшего распространения контрабанды ущерб гораздо больший, чем несли бы в случае легализации частной внешней торговли.
