Военкор (СИ) - Дорин Михаил
— Сюда! — потянул за собой Кирилла, и мы укрылись за покорёженной машиной.
Стрельба не прекращалась. Крики с обеих сторон усиливались. Пыль, жара и запах горячего металла с примесью крови уже стали нормой.
— И не знаешь, в кого стрелять, — громко сказал Гиря, прижимаясь к камням.
На улицу выехал очередной пикап. На этот раз «Симург». В кузове был крупнокалиберный пулемёт, который и начал стрелять по зданию, из которого по нам вели огонь. Обломки стены долетали до нас. Голову было не поднять.
Спустя минуту я выглянул, чтобы оценить обстановку. В здание напротив уже не сопротивлялось.
Но тут из переулка выскочил боец в арафатке и с РПГ на плече. Он вскинул ручной гранатомёт, целясь в автомобиль за нами.
— Ложись! — крикнул я, схватив Гирю за край бронежилета, и прижал его к земле.
Прозвучал выстрел. Реактивный снаряд пронёсся в нескольких метрах над нами. Будто на медленной перемотке я увидел, как он врезался в машину. Её откинуло вбок, а сам пикап объяло огнём.
— Двигаемся, — подхватил я Кирилла, и мы рванули дальше по улице.
Выстрелы ещё звучали за спиной, но мы всё быстрее и быстрее отдалялись от эпицентра боёв.
Подбежав к машине, я помог Кириллу занять место пассажира, а сам сел за руль.
Гиря, стиснул зубы от боли.
— Ты как?
— Прорвёмся, — ответил мне Кирилл.
Я завёл машину и дал газу. Жёлтый «Жук» сорвался с места, унося нас в сторону корпункта. Через пять минут мы были уже далеко. Проезжая по одному из благополучных районов Бейрута, начинаешь путаться в реальностях.
В нескольких кварталах отсюда люди друг друга на части рвут. А здесь и магазины с красивыми вывесками, и мясом приятно пахнет, и хлеб свежий пекут. И никого из жителей не беспокоят сирены и выстрелы, доносящиеся до них.
— Сколько ещё? — спросил Гиря, откидывая голову на сиденье.
— Минут десять. Терпи.
— Да я уже не знаю, что меня больше беспокоит, — усмехнулся Гиря сквозь стиснутые зубы. — Ссать хочу…
— Лучше помолчи. Силы береги.
Мы остановились на одном из перекрёстков. Гиря смотрел в окно, отстранённым взглядом рассматривая Бейрутский морской порт. Пока не загорелся на светофоре зелёный свет, я размышлял об увиденном сегодня.
Разрушения, кровь, трупы людей… Согласен, что гражданская война — страшная вещь. Брат идёт на брата, сын на отца и наоборот. И уже никто не помнит, кто первым выстрелил…
Но здесь другое. Слишком много криминальных элементов запустили свои щупальцы в умирающую «ближневосточную Швейцарию», как называли раньше Ливан.
В прошлой жизни я боролся с такими же отбросами и бандитами в Сирийской Арабской республике. Нельзя, чтобы эта террористическая зараза расползалась.
На светофоре загорелся зелёный, и мы поехали дальше.
— Неплохо стреляешь. Ты где служил? — спросил у меня Гиря.
— В армии, — коротко ответил я, словами одного из киногероев.
— Шутник. Иваныч говорил, что в Афганистане был?
Я попытался быстро вспомнить, где Карелин служил «за речкой». Оказалось, что не просто «в штабе писарем».
— Сначала 185-й мотострелковый полк, который был переименован в 77-ю бригаду. Дембельнулся из Джелалабада.
— Бывал там. Оазис! — мечтательно произнёс Кирилл.
Спустя пять минут я затормозил у подъезда. Заглушил двигатель и повернулся к Гире.
— Кирилл? — потеребил я его.
Гиря не ответил, только что-то несвязное пробормотал.
— Сумеешь идти?
Он медленно кивнул и попробовал сам открыть дверь. Его лицо нервно вздрагивало, как будто по телу пускали электрический разряд.
Я вылез из машины и огляделся. Преследования за нами не было, но и помощи от Виталия Казанова тоже.
Микроавтобус, на котором Виталий и его подчинённые приехали, отсутствовал.
— Они могли покинуть корпункт? — спросил я.
— Должны были, — прошептал Гиря.
— Опирайся на меня. Ты сам сможешь дойти? — спросил я.
Гиря не ответил, а только моргнул, подтверждая готовность.
Автомат я оставил в машине, но взял пистолет у Кирилла. Интересное ощущение, когда вместо отечественного образца огнестрельного оружия, у тебя столь любимый МОССАДом пистолет.
Я подхватил Гирю под локоть, стараясь не задеть рану. Оглядевшись напоследок, закрыл автомобиль и потянул Кирилла в подъезд.
Он тяжело дышал, шёл с трудом и каждый десяток шагов просил остановиться, чтобы перевести дыхание.
— Голова кружится…
— Терпи!
В подъезде воняло подгоревшей проводкой — я смутно припомнил, что накануне у соседей сгорела проводка.
На первой ступени Гиря споткнулся, на седьмой остановился, упёрся лбом в стену и хрипло задышал ртом.
— Пойдём, — процедил я. — Немного осталось.
Получив утвердительный кивок, я подхватил Кирилла крепче и потащил за собой. Оставалось два пролёта, но каждые несколько ступеней Гиря останавливался, чтобы перевести дух.
Во время очередной остановки я заметил жестяную банку на подоконнике между этажами. Внутри лежали два окурка.
Соседями у Карелина были старики. Курящих не было.
— Подожди здесь, — шепнул я.
— А чего, устал тащить? — Гиря попытался усмехнуться, но получилось плохо. — Эх, худеть надо было…
Я приготовил пистолет. Возможно, нас накрыли здесь.
Кирилл открыл рот, будто хотел что-то сказать, но я приложил ладонь к его губам и качнул головой.
— У нас могут быть гости, — прошептал я.
Гиря понял без разъяснений. Я перехватил его под плечо и потянул вниз, на пол-этажа ниже, где ступени уходили в полумрак. Усадил Гирю под лестницей, где стояли мешки с цементом и старая банка из-под краски.
— Сиди тихо, — сказал я, прижимаясь к стене и прислушиваясь.
Наверху скрипнула дверь, и кто-то вышел из моей квартиры. Через пару секунд раздался щелчок зажигалки, и в подъезде запахло табачным дымом.
Кто-то спустился на пару ступеней, задержался и посмотрел вниз, где на бетоне вился алый след крови. Незнакомец замер и начал переносить руку к поясу.
Я не стал медлить и, сделав несколько бесшумных шагов, приставил ствол пистолета к затылку гостя.
— Кто такой?
Он не дёрнулся и даже не вздрогнул. Только спокойно затянулся, как будто дуло у затылка для него не в новинку. Сигарета осталась в зубах. Дым пошёл вверх ровной струёй.
Полсекунды тишины.
— Свои, Карелин — сказал он глухо.
Голос этого человека я уже слышал ранее. Это был один из бойцов Казанова.
Я ничего не ответил, и молча убрал пистолет от его затылка.
Боковым зрением увидел, как из моей квартиры вышел ещё один боец. Автомат болтался у его бедра, чуть позвякивая кольцом ремня. Негромко, но в тишине звук был слышен отчётливо.
Я сделал шаг назад. Боец затянулся напоследок, будто ничего не произошло, и только тогда медленно повернулся. Взглянул прямо мне в глаза и затянулся в последний раз, бросив окурок в жестяную банку. Коротко улыбнулся, пожав плечами.
— Нехорошо получилось, да?
— Харе болтать. Гиря ранен. Лучше помоги, — бросил я, убирая оружие.
Вместе мы подняли раненого, стараясь не беспокоить рану. Гиря едва держался на ногах.
— Хвост? — спросил коротко боец, выглянувший из квартиры, но не резко.
— Следа не оставили.
Казанов встретил нас и подхватил Гирю под ноги вместе с подчинённым.
— Плёнка не засвечена? — спросил Виталий.
— Посмотрим.
Мы оказались в узкой кухне. Гирю дотащили, опустили на кушетку у стены, под картой Бейрута, приколотой кнопками.
— Больно… ай… — зашипел Гиря, сцепив пальцы на ране.
Его лицо было бледным. Солнце било в окно, выхватывая из тени чёрно-красные пятна на его одежде.
На кухне появился ещё один боец, видимо отлучавшийся в санузел. При виде раненого он выругался сквозь зубы.
— Живее! Обработай рану, — приказал Казанов.
Боец кивнул, присел рядом с Гирей и достал из нагрудного кармана индивидуальный перевязочный пакет. Аккуратно разорвал герметичную упаковку, извлёк стерильный бинт с ватно-марлевыми подушечками и безопасной булавкой. Смочил одну из подушечек антисептиком, обработал края раны, затем произвёл тампонаду и наложил повязку, закрепив её бинтом и булавкой.
