Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов
— Я, значит, перед завтраком зашёл себе в комнату, а тут — телефон звонит. А жрать хотелось! Ужас просто, как жрать хотелось! — попытался я снова намекнуть, раз впрямую не понимают. — Ну тогда ещё не ужас, это я теперь знаю… Но тогда-то казалось, что я ужас как голоден! И тут на телефоне имя контакта отображается… Страшное!.. Знаете, что написано было?.. Мама!
Следователь прокашлялся и уставился на меня, как на придурка. А Петя пускал в чай пузыри. Хихикал, гад такой, но пил.
— Поднимаю я трубку, хотя есть хочется так, что прям вот быка бы сожрал! — продолжил я рассказ. — А мама мне такая: мол, а чего это ты, неблагодарный сын, не звонишь, не пишешь, на звонки не отвечаешь? А я ей в ответ…
— Так, Федя, хватить паясничать! — не выдержал следователь, козырнув модным итальянским словечком. — Я тебя про кризис спрашиваю. Расскажи всё то, что ты рассказывал до этого.
— До этого я вам про физраствор рассказывал, который мне очень нужен, раз еды не даёте! Но вы и про это забыли… — с укором напомнил я.
Нет, в предыдущие сорок часов я не был таким наглым. Я честно раз двадцать пересказал то, что видел в мёртвом городе. Каждый раз рассказ чуть менялся, чтобы не выглядеть подозрительно: где-то я упоминал больше подробностей, где-то добавлял свои мысли насчёт происходившего… Но в остальном я был предельно честным и откровенным.
Вот только я же не железный!.. Всё понимаю, конечно: чем больше клиент устанет и оголодает, тем более откровенным будет… Но я-то уже замучился тут сидеть!.. Надо было проверить, не вру ли я? Так уже много раз проверили. Вон, даже «проверяльщик» устал!..
Больше всего я жалел, что не знаю, на какой срок меня могут задержать по закону. Был бы обычным человеком — так все сроки бы с гарантией вышли. Без предъявления обвинений задержать можно было только на тридцать часов. А потом — будь спокоен, уже имеешь право жаловаться царю-батюшке.
Ну, правда, составители закона не прописали, как именно из-под стражи пожаловаться царю… Видимо, эти мелочи оставлены на усмотрение задержанного. А вот как те же законы звучат для двусердых? И сколько и какой Приказ имеет право меня удерживать? Всё это для меня пока осталось тайной за семью печатями. А, не зная законов, я даже нормально возмущаться не мог.
— Федя! — Иван Иванович посмотрел на меня взглядом доброго дядюшки-садиста. — Давай без выкрутасов!..
— Между прочим, человек может прожить без воды не больше недели! — честно разъяснил я свою позицию. — Причём на третий день наступает обезвоживание. А я, если считать с тем днём, когда сознание потерял, свои трое суток уже просидел!..
— Где просидел? — потерял нить рассуждений следователь.
— Без воды просидел! — ответил я хрипло.
Ну не говорить же ему, что я тем злополучным утром только виски в кабинете проректора накатил? Верно? Значит, говорим, что воды не пил. А Петя пусть кивает, потому что это истинная правда.
— Вижу, на контакт ты не идёшь… — покивал следователь.
— Если контакт смочить чуть-чуть, лучше будет! — выдал я, хотя и сам сомневался в этом тезисе.
Но кто бы знал, как хочется пить, когда ты давно не пил!.. Просто жуть как хочется. Очень страшно хочется пить. Даже если бы за моими действиями не стоял хитрый умысел, я бы всё равно сейчас только про воду и говорил.
— Федь, ну не заставляй меня Александра Александровича привлекать! — поморщился следователь. — Ну давай я тебе наводящие вопросы позадаю, и ты мне на них ответишь. А не будешь всю историю с сотворения мира пересказывать.
— За стакан воды я расскажу вам, как меня статуя соблазняла, даже в пошлых подробностях! — отозвался я. — Даже покажу в лицах!.. На себе… Нет, вот это извращение только за два стакана воды!..
— Для человека, который хочет пить, ты слишком много болтаешь… — сдвинул брови следователь.
— Для человека, который три дня не пил, я действительно чересчур разговорчивый… И сам не понимаю, с чего бы! — согласился я. — Но пить хочется так, что даже если это будет последняя тысяча слов в моей жизни, я её вам обязательно выскажу! Только дайте воды уже!..
— Хорошо! Отвечаешь на три вопроса — наливаю тебе стакан воды! — неожиданно согласился Иван Иванович. — Договорились?
— Это принуждение, но вы не оставляете мне выбора! — оценил его коварство я.
— Коснёмся того мужчины, который тебе помог… — следователь сходу взял быка за рога. — Видел ли ты его когда-нибудь раньше?
— Его? Точно нет! Я даже не уверен, что он вообще существует, — предельно откровенно ответил я. — Возможно, он вообще плод моей безграничной фантазии! А возможно, просто житель того города!
Петя кивал в такт моим словам, подтверждая, что я говорю правду. Пару раз он перед кивком на мгновение задумался… Но всё-таки кивнул.
— А почему ты решил, что он местный житель? — профессионально-ласково уточнил следователь. — Можешь описать его?
— Это два вопроса, или один? — поинтересовался я, быстро соображая, что наиболее правдиво вещать дальше.
— Само собой, один! — улыбнулся следователь.
— Но я ведь уже описывал, во что он был одет… — напомнил я.
— Да, я видел, — кивнул следователь и, сверившись с блокнотом, продиктовал: — Майка, открывающая плечи и верхнюю часть груди, на довольно тонких лямках, и шорты, с изображением банана и киви на причинном месте с надписью латинскими буквами: би-и-джи, пробел би-о-ессе-ессе? Не знаешь, кстати, что означают эти слова?
— Что-то на сакском, может? — предположил я. — По смыслу, наверно, что-то вроде большой перец… Или большой банан?
Петя кивнул, хоть и с некоторой задержкой. Сложно с ними, с менталистами… Они хуже всякого детектора лжи. Каким-то образом улавливают даже тончайшие нюансы. Ну ведь «большой босс» — это же практически «большой перец»! Ну серьёзно!
— Ладно… И почему ты думаешь, что он местный? — продолжил допрос следователь.
— Да в такой одежде только у себя дома и походишь! — пояснил я. — Тем более, у него на пузе майка
