Император Пограничья 1 - Евгений И. Астахов
— Гаврила, возвращайся к повозке с меринами и грузом. Пригони их сюда. Федот, сгоняй до стоянки, где Силантий оставил лошадей. Забери их, вместе со всей поклажей.
Парни кивнули и отправились выполнять поручения. А я присел на корточки рядом со связанным Макаром и вынул у него изо рта кляп.
— Ну и что, взял меня, щенок? — прошипел купец, как только я вытащил кляп. — Да ты хоть знаешь, кто за мной стоит? Тебя в порошок…
Он пытался держаться дерзко, засыпая меня угрозами, но я невозмутимо взял его ладонь и, глядя прямо в глаза, сломал один палец.
— А-а-а! Тварь… урою… закопаю…
Хруст. Второй палец.
— Ы-ы-ы… С-сука… я тебе…
Хруст. Третий палец.
— А-А-А! СТОЙ! ХВАТИТ! — его голос сорвался на визг. — Спрашивай что хочешь, только прекрати! СПРАШИВАЙ!
Я разжал его руку. Теперь можно было и поговорить.
— Ты сам знаешь, что меня интересует, — процедил я. — Выкладывай. Иначе переломаю всё, что у тебя есть.
И Макар сдался. Плача и причитая, он поведал о своей сделке со старостой, подтвердив все мои подозрения. Как они вдвоём годами скупали у охотников Реликты за бесценок и втридорога перепродавали их через цепочку посредников по всему Содружеству. В том числе и заочно знакомому мне Онуфрию Павловичу из Сергиева Посада.
— У меня со всеми старостами округи такой уговор, — всхлипывал Гривин. — Всё записано в магофоне, вон, в кармане жилета возьми…
Порывшись в одежде купца, я действительно обнаружил артефакт связи. Но на этом открытия не закончились. Через несколько минут Макар сознался, что хранит свои сбережения в двух тайниках. Один — ячейка ИКБ в Суздале. Второй — замаскированный сейф в его доме во Владимире. Обливаясь потом и постанывая от боли в искалеченных пальцах, он выдал мне все подробности.
Вскоре вернулись Федот с Гаврилой, ведя на поводу целый табун лошадей. Осмотрев поклажу разбойников и их трупы, мы разжились неплохой добычей. Три винтовки разной степени износа с запасом патронов, пять луков со стрелами, несколько добротных ножей, дубинок и даже один топорик, а также разные полезные мелочи вроде огнива, верёвки, походной посуды. Похоже, они уже несколько дней караулили это место на дороге, зная, что мы будем возвращаться самым коротким путём. В поясных кошелях у всех убийц обнаружилось по 5 рублей и горсть серебряных алтынов, у самого Макара — ещё пять десятков золотом.
— Дёшево же ты оценил мою жизнь, — заметил я, укоризненно взглянув на торгаша.
Тот изобразил раскаяние. Я изобразил, что поверил ему.
Тела бандитов мы сволокли в лес, где я применил магию, чтобы вырыть на опушке глубокую яму, куда мы сбросили трупы. Не хоронить же эту мразь по-человечески. Земля была мёрзлая, но под напором моего дара она неохотно поддалась. Остался лишь припорошить могилу снегом, чтобы скрыть следы.
А вот лошадей и трофеи забрали с собой. Гривина, связанного и с кляпом во рту, бросили в сани как мешок с репой. Половину от найденных у наёмников денег в качестве боевых трофеев я отдал охотникам, вызвав у них крайнее изумление и восторг. Они всё же рисковали шкурой наравне со мной. Пожалуйста, даже больше, ведь меня укрывала магия.
Что ж, одной проблемой меньше. Но урок мне ясен — в этих краях без надёжной охраны ездить опасно. Плетущих интриги против меня скопом хватает. Нужно подобрать верных людей в свою будущую дружину. И как можно скорее.
Эта мысль не отпускала меня всю обратную дорогу до Угрюмихи. Глядя на довольные лица своих спутников, я понимал — преданность и смекалка этих мужиков не раз ещё мне пригодятся.
На следующий день, когда до деревни оставался час ходу, я вновь собрал спутников и рассказал им свой план. Я решил спровоцировать старосту, чтобы раскрыть его истинное лицо перед всей деревней. Приказав своим спутникам остаться за околицей, я отправил Силантия вперёд на санях. Сам же незаметно последовал за ним на отдалении, наблюдая за происходящим через зрение Скальда.
Охотник въехал в центр деревни, словно в бреду, и вокруг него тут же начали собираться жители, привлечённые необычным зрелищем. Староста выступил вперёд, подозрительно оглядывая сани.
— Что стряслось? Где остальные? — Рындин нахмурился, вглядываясь в лицо охотника.
Силантий поднял на него затравленный взгляд и пролепетал:
— Воеводу… — он закашлялся, сплёвывая через бороду кровь. — Воеводу убили!
По толпе пронёсся удивлённый гул. Люди перешёптывались, качали головами. Где-то в толпе раздался женский плач — жена Федота уже заливалась слезами, закрыв лицо передником. Староста нахмурился, явно что-то просчитывая в уме.
— А где же тело Прохора Игнатьевича тогда? — настойчиво переспросил он.
— Нападавшие скрылись, тело с собой забрали, — добавил охотник.
Савелий презрительно фыркнул и обернулся к толпе. На его лице расплылась злорадная ухмылка.
— Знаете, почему тела-то нет? — загремел он, сверкая глазами. — Да потому что не было никакого нападения! Боярин сам всё подстроил, чтобы избавиться от свидетелей и сбежать с деньгами. Небось, давно задумал это дельце. А вы ему поверили, дурачьё! Слава Богу, что хотя бы Силантий выжил!
Жители загомонили, переглядываясь с сомнением и недоверием. Кто-то согласно кивал, кто-то хмурился. Видно было, что слова старосты посеяли в них зерно подозрения.
Рындин меж тем продолжал распаляться, смакуя каждое обвинение:
— Знаем мы этих господ! Все они одним миром мазаны — что Платонов, что иные. Грабят нашего брата, обирают до нитки, а потом в кусты. И поделать ничего нельзя, у них власть да деньги. А мы так, холопы бесправные!..
Толпа загудела угрожающе, повелась на подначки старосты. Тот уже открыл рот, чтобы выдать очередную порцию грязи, но тут со стороны дороги раздался цокот копыт.
Я въехал на площадь верхом, заставляя связанного Гривина бежать из последних сил позади лошади. Толпа ахнула и расступилась, глядя на меня со смесью страха и изумления. Лицо старосты побелело, как полотно, а затем исказилось злобной гримасой.
— Что-то ты не рад меня видеть, Савелий, — усмехнулся я, натягивая поводья. — Как поживает деревня в моё отсутствие?
Глава 24
Староста дёрнулся, словно от пощёчины, и отступил на шаг. В его глазах плескалась лютая ненависть пополам с затравленностью. Он судорожно озирался по сторонам, будто ища пути к отступлению.
А я неторопливо спешился и без всякой жалости швырнул скулящего Гривина наземь.
— Что, не ждал увидеть живым?
