Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

— Мне бы тоже лучше вот так, — сообщил я, — в уютной библиотеке, обложившись интересными книгами, обязательно толстыми, в мягком кресле или возлежа на диване, с чашкой горячего кофе в руке...

Он сделал большие глаза.

— Честно?

— Еще как, — ответил я, — да только если вот так засяду, то нами будут командовать всякие там энер­гичные мерзавцы. Так что я просто вынужден пере- энергичить их!

Он сказал с наивной благодарностью:

— Спасибо, сэр Ричард! Вы в самом деле приноси­те великую жертву.

Я отмахнулся.

— Это смотря с чьей точки зрения. Люди все еще дикие звери, они чтят великих проливателей крови. Потому все летописи о великих завоевателях и коро­лях, что больше всех воевали, убивали, грабили, сжи­гали города и уничтожали целые народы... Вот когда начнут писать о действительно великих...

Я сделал паузу, он тут же спросил:

— О ком?

— Об ученых, — сказал я. — Имею в виду алхими­ков, что преобразят мир.

Он улыбнулся.

— Все шутите... А я уж подумал, что хорошо бы в самом деле...

— А что, — сказал я, — великие завоеватели толь­ко опустошают и поганят Божий сад. Я вот сам уже великий завоеватель, представляешь?

Он посмотрел на меня внимательно, покачал го­ловой. Я ждал, что скажет, не представляю и предста­вить такую дикость не могу, но он вздохнул с печалью в добрых газельих глазах.

— Вот как... Я так и предполагал...

— Почему? — спросил я обиженно. — Я что, и с виду дурак? Может, ты не под тем ракурсом смо­тришь!.. Я на золотых монетах буду в профиль, по­нял?.. Да ты ешь, не отравишься.

Он ответил послушно:

— Ем, ем...

Когда он начал замедлять темп, я сказал покрови­тельственно:

— Все, чем я занимался раньше, это... даже не знаю как обозвать, что сам не обиделся на такого бесчув­ственного гада. На самом деле только сейчас подошло настоящее испытание...

— Сэр Ричард? — спросил он.

— Маркус, — произнес я, глядя ему в лицо. Гугол заметно вздрогнул, я сказал жестко: — Ты знаешь, не отнекивайся. Что, в запой уйдешь, чтобы не видеть последних дней человечества?.. Или в глубокую нору полезешь?..

В камине один из крупных багровых углей с сухим треском раскололся пополам, выметнулся длинный язычок пламени, но тут же присмирел и втянулся об­ратно.

Гугол сказал слабым, почти плачущим голосом:

— Сэр Ричард, к чему вы о Маркусе?

— Нужно найти, — сказал я, — как остановить эту пакость. Да-да, остановить в любом смысле!..

Он вздрогнул, посмотрел на меня дико.

— Вы... в самом деле?

— А что, — огрызнулся я, — выбор есть? Я к тебе прибыл не потому, что ты самый храбрый на свете. Но в чем-то умный, в чем-то удачливый. Ты вырастил эту башню из одного-единственного зернышка, а кто еще из магов может этим похвастаться?

Он вскрикнул жалобно:

— Это было случайно, с тех пор я в этой башне пленник! Бояться не перестал, в большинство комнат вообще не захожу. А те зерна я вам все отдал. Вы разо­брались?

Я ответил бодро:

— Частично, Гугол, частично.

— Это здорово, — сказал он. — Поздравляю.

— Этого мало, — сообщил я. — У меня вообще те­перь осталось мало из тех штучек.

Он сказал тихо:

— Да я заметил, у вас нет вашего молота...

— Потерян не только молот, — сказал я с тоской. — Знаешь, сколько я всего волшебного насобирал? Ка­кие кольца, браслеты, цепи?.. Теперь вот кое-что еще есть, но те старые уже не вернуть... В общем, ни в чем не разобрался, Гугол! Столько дел навалилось, головы не поднять! И как-то незаметно сползаешь в эту обы­денность, когда от барона к маркизу, а там к герцогу, принцу...

Он спросил с недоверием:

— Вы уже принц?.. Ваше высочество?

— Еще какой, — ответил я с досадой. — Только не надо меня высочествовать, а то поссоримся. От других терплю, а тебе по дружбе могу и... нет, не могу, но все-таки забудь о принципате. Кстати, не высочество, а величество. Да-да! Подумать только, я ж хотел, как и ты, быть исследователем. Эх, все-таки жаль, мне почему-то казалось, ты тут разобрался с этой башней. У тебя же книги, свитки, рукописи, а не бабы, бабы, бабы с вот такими и вот такой!... Что, не веришь? Сам видел и даже трогал!

Он буркнул:

— Книги — те же бабы, только лучше.

— Это да, — согласился я, — но иногда желательно меню разнообразить. Я имею в виду не баб, как ты сразу подумал, по глазам вижу. А то, что на Юге книг сохранилось больше, ты сам говорил.

Он возразил сердито:

— Ничего я про баб не думал! Я про них вообще не думаю. А грезы перед сном не в счет.

— А еще, — спросил я, — какие-то зерна есть?

Он потряс головой.

— Я вам все отдал! Во избежание соблазна, пом­ните? Я слабый...

— Ну да, — согласился я, — бабы для тебя вообще конец всем наукам. Потому стреляй в них сразу, еще издали!.. Помнишь, тебе пираты постоянно приносят всякие диковинки, что отыскивают в странствиях, а ты им разгадываешь?

Он вздохнул.

— После того как вы их уговорили стать графами и баронами, больше не приносят. Только один Черный Буревестник еще не сошел на берег, бороздит моря, но он и раньше ничего не собирал, кроме серебра и золота.

— Жаль, — сказал я искренне. — Сейчас даже за раскрытую бритву ухватился бы голыми руками... Ладно, тащи тот ящик.

— Какой?

— Ты знаешь, — сказал я. .

Он вздохнул, ушел в дальний угол, там долго ото­двигал столы, кресла, вроде бы даже сдвинул шкаф с книгами, все-таки силенка в нем осталась, наконец выволок из-под всякого хлама ящик из темного ме­талла, изъеденного как будто сильнейшей коррозией, но точно не коррозией, больше похоже на то, что мил­лионы лет плавал в космосе, получая удары от метео­ритов и двигаясь под давлением света разных солнц.

Поднимать на стол даже не попытался, что понят­но, я помню, насколько тяжелые те штуки.

Я сосредоточился взглядом на столешнице, начал заполнять пространство копченостями, вырезкой, сочными ломтями стейка, карбонада, ветчиной, буже­ниной, корейкой, кровяными колбасками, крабовым мясом, беконом...

Гугол со всхлипом рухнул на лавку.

— Сэр Ричард, — возопил он жалобно, — что вы со мной делаете?.. Я в таком воздержании пребывал, что и сам дивлюсь, а тут... я не смогу удержаться...

— И не удерживайся, — посоветовал я. — Потом покаешься, хотя трудно каяться в том, что доставляло такое удовольствие...

Он схватился обеими руками за ломти мяса.

— Как я же... оказывается, все еще голоден!.. Даже не знал... Что за чудо у вас за еда?.. Такой просто не бывает... Это же не мясо, а не знаю что, тает во рту, как масло...

— Господь вознаграждает паладинов, — объяснил я. — Поощрение требуется даже святым, а мы не со­всем святые... к счастью.

Он ел быстро, жадно, с каждым проглоченным куском оживал все больше, бледное лицо розовело, спина распрямлялась, на меня смотрел пока что не орлом, это не Гугол, но уже без привычной трусости.

— Как вы сумели на этот раз, — спросил он, — это же так непросто...

— Я ведь уже говорил, Гугол, — напомнил я, — раз­виваться можно, и сидя на месте. Вон как делаешь ты. Но в отдельных случаях удается ускорить темп, когда передвигаешься... Я, если тебе любопытно, в самом деле король. Хотя тебе это неинтересно...

Он слушал жадно, рот постоянно забит новыми порциями нежнейшего мяса, потому говорил только я, пока рассматривал ящик и пытался его открыть, рассказал практически все, что случилось там на се­вере, а когда он насытился, а утомившиеся челюсти едва двигались, я сотворил еще по чашке крепчайше­го кофе, одну придвинул ему.

— Пей, а потом... пожалуй, осмотрим башню. Ящик оставим на потом. Или я попытаюсь его забрать с собой.

Он спросил трусливо:

— Поищете оружие?

Я ответил медленно:

— Мне бы оружие не помешало очень-очень. Не для убийства людей, пусть твоя душа миротворца успоко­ится. Если ты знаешь, что такое Маркус, то поймешь...

Он побледнел, взглядом указал в сторону и наверх.

— Если вы о той страшной Багровой Звезде, что уже размером с луну... на нее и взглянуть боязно...

— О ней, — подтвердил я угрюмо. — В общем, мы знаем, где сядет. Почти уверены, что опустится имен­но там. Но чтобы сражаться, недостаточно простых мечей, копий и луков.

Он прошептал:

— Понимаю...

— Здесь есть что-нибудь мощное?

Он помотал головой.

— Сэр Ричард! Разве я бы такое искал? Да и будь здесь такое, я бы прошел мимо, не заметив. Но, ско­рее всего, тут такого нет.

Я спросил с интересом:

— Чутье?

Он вздрогнул.

— Какое тут может быть чутье?

— Мне показалось, — сообщил я, — что может.

Гиндрд Т>/линнмс Руки — /иомлрх

Хорошо, допивай кофе, да пройдемся хотя бы по тем местам, где ты не боишься.

Он ответил бесстрашно:

— Я боюсь везде!

— Тогда там, — сказал я непреклонно, — где ты меньше боишься. Где боишься терпимо. Гугол, речь идет о выживании человечества! Если я тебе скажу, против кого мы на самом деле сражаемся, ты упадешь замертво.

Он испуганно выставил перед собой дрожащие лапки с длинными интеллигентными пальцами.