Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

Мы вдвоем с колотящимся сердцем ждали, я при­гнулся и высматривал, откуда может прийти беда.

Издали долетел слабый вскрик:

— Сэр Ричард?.. Это я, Гугол...

— Сюда! — заорал я. — Здесь я, с места не сойду!

Голос доносится со всех сторон, я уже засомневал­ся, что это действительно Гугол, мало ли что здесь может померещиться и даже случиться, но внезапно пространство распахнулось, словно полог палатки, то­щая фигура возникла в шаге от меня.

— Сэр Ричард! — возопил он и счастливо бросился ко мне на шею. — Я вас видел, только не сразу понял, как пройти к вам!

Я дал себя обнять, похлопал по узкой спине с вы­ступающими крупными позвонками, отстранил и всмотрелся в худое, но счастливое лицо.

— Похоже, — сказал я, — осваиваешься?

— Понемногу, — сказал он счастливо. — Уже не так всего боюсь. Конечно, боюсь, но уже не всего.

— Прекрасно, — сказал я с облегчением. — Тем бо­лее что мне без твоей помощи просто ни жить, ни быть.

Он посмотрел на меня в великом изумлении.

— Моей? Сэр Ричард, вы так шутите?

— Так шучу, — согласился я, — и не так. Рад, что ты вполне... Как сейчас?

— Живу один, — сообщил он, — пираты переста­ли таскать все непонятное, хотя кое-что еще прибави­лось. Но чуть-чуть. Уйду, когда поверю, что здесь не опасно. Или как-то сумею закрыть все это...

Я сказал с сомнением:

— Вряд ли сумеешь... Здесь не опасно?.. В смысле, можем здесь сесть и поговорить?

Он сказал виновато:

— Здесь нет, но если пройти... ко мне... туда, где я сплю и вообще живу...

— Веди, — прервал я. — Гугол, у нас много общего. Ты гуманист, я гуманитарий, даже не знаю, что луч­ше, но все-таки оба из гумуса, так что понимаем друг друга.

Он сказал ошарашенно:

— Вам виднее...

— Еще бы, — согласился я. — С высоты моего ро­ста...

Из проема двери, куда мы направились, вырвался закручивающийся по спирали огненный вихрь, похо­жий на гигантское сверло из свирепого пламени раз­мером с заводскую трубу.

Его пронесло через зал к выходу, пахнуло жаром, Гугол отпрянул, а свирепый смерч все мчится и мчит­ся, не касаясь пола, уже не смерч, а нечто несконча­емое, перегородившее дорогу, огненный вал, что на­полнил пространство сухим перегретым воздухом, и нет ему конца, хотя не представляю, что за буйство дикой энергии...

Гугол отступил еще, сказал дрожащим голосом:

— Сэр Ричард! Можно через другой зал!

— Можно, — ответил я.

Странное чувство зашевелилось в груди. Я осто­рожно вытянул вперед руку, собрался с духом и сунул в бешено закручивающийся огонь вытянутый палец.

Обожгло, но не сильно, я же готовился с воплем отдернуть, а потом спешно заращивать рану, но всего лишь жарко...

Гугол крикнул за спиной:

— Сэр Ричард!

— Я сейчас, — ответил я. — Только вот...

Я медленно погружал в бешено вращающееся свер­ло огня кисть руки, слегка жжет, но именно слегка, и даже рукав не задымился.

— Сэр Ричард!

Уже не отвечая, я задержал дыхание и вдвинул спер­ва в огонь всю руку, а потом быстро шагнул, но не стал задерживаться, а бегом перебежал на ту сторону.

Странное ощущение, словно нечто огромное и властное пыталось меня остановить, но когда я по­пер дуром, вздохнуло и молча сказало с укором, что с дурного дитяти требовать, пусть прет, все равно ни­чего не найдет и не поймет.

Я пригнулся, между полом и огненным сверлом узкая щель, на том конце зала у самой дверной арки видны ноги Гугола, даже сейчас пятится, трус высоко­лобый.

— Гугол! — прокричал я. — Давай сюда. Это об­манка!

Я даже лег на пол, чтобы видеть, как он нереши­тельно придвинется, однако он сделал несколько ша­гов в эту сторону, остановился, снова отступил.

— Сэр Ричард?

— Да не боись, — крикнул я. — Иди, это защита от умного дурака. Ничего больше.

— А как вы прошли?

— А я совсем тупой, — крикнул я. — Меня решили не трогать.

Ноги его отступили еще, донесся дрожащий твер­дый голос:

— Нет... я не пойду... у меня уже сейчас все в огне... Там, внутри. А вдруг примут за умного?

— Ты же обещал!

— Я не обещал ходить через огонь...

Я поднялся на ноги, сказал громко:

— Тогда пока пройдусь один... Встретимся в твоей комнате.

Огненный ураган, вращаясь с бешеной скоростью, все так же несется через зал, но я сквозь рев пламени услышал слабый крик, в которой отчетливо послыша­лось великое облегчение:

— Хорошо, сэр Ричард!.. Как скажете, сэр Ричард!

Я отступил еще, огляделся, стараясь не допускать раздвоения зрения, а то пойду по церковному собору и рухну в огненную яму или в камнедробилку.

Стены все те же из металла, вздымаются на немыс­лимую высоту, но хватает и залов, и комнат, к ним ведут где лестницы, где странные переходы, когда поднимаешься долго-долго, но оказываешься в самом низу... Гугол уже выяснил такое на горьком опыте, да и я в прошлый раз помог, однако на этот раз у ме­ня нет времени все неторопливо и со вкусом изучать, смаковать, ахать и восторгаться высокими техноло­гиями. Если микроскопом можно врага по голове, то вдарю и микроскопом. Сейчас важнее просто выжить, а микроскопов потом наделаем, за нами не заржавеет.

Осторожно, чуть ли не приставным шагом, я дви­нулся вдоль стены, готовый в любое мгновение мет­нуться в сторону, упасть или отпрыгнуть, но ничего не случалось, и, странное дело, я начал чувствовать нечто непонятно знакомое, узнаваемое, хотя мир во­круг чудовищен. Однако он чудовищен настолько, насколько могла бы завести человека дурная... или слишком уж вычурная фантазия.

Нет, это строили не чудовища, не монстры, вся башня дело рук людей, но только таких, что на меня смотрели бы, как на кроманьонца, а то и как на пи­текантропа.

Ноги мои все увереннее несли меня через залы, в одном месте обнаружил лестницу и взбежал по ней, хотя там сотни ступеней, но каким-то образом успел одолеть не больше десятка, и оказался на верхней.

Еще минут пять ушло на то, чтобы уловить зна­комые запахи, а когда пришел по следу, обнаружил просторную комнату, где в углах куча разной одежды, в том числе и явно пиратской, грубо сколоченный стол, лавка и великоватое кресло с одной сломанной ножкой.

В углу настоящий камин, самодельный, грубый, за­то россыпь багровых углей, легкие язычки огня по ту сторону невысокой решетки.

Я придвинул ногой кресло и опустился со всей осторожностью, однако держит, создал на блюдце горку кровяных колбасок и когда вдали послышались шаркающие шаги, уже ел смачно и с огромным удо­вольствием.

Гугол появился в дверном проеме измученный, за­пыхавшийся и с капельками пота на лбу.

— Сэр... Ричард?

Он вытаращил глаза, я рассматривал его с великим интересом.

— Ты же вроде короткой дорогой?

Он сказал обвиняюще:

— Вы нашли еще короче!

— Садись, — велел я, — а то не останется.

Он вздрогнул, когда я перестал есть и замер, а на столе начали появляться дивные яства, начиная с де­ликатесного мяса, зажаренного как-то по-особому, я никогда не спрашивал рецепта, нежнейших сыров, редкой изысканной рыбы и всяких там креветок, ко­торые он мог бы, если бы, а так вот смотрит, как дитя на скелет.

— Сэр Ричард?

— Это сухой паек, — объяснил я. — Приходится пе­ребиваться в дороге. Нам, паладинам Господа, негоже привередничать, верно?.. Ты ешь, а то совсем худой.

Он спросил в изумлении:

— Я думал, вы только тот колдовский напиток мо­жете...

— Кофе? Кофе тоже могу.

Он покачал головой.

— Но... как вы это делаете?

— Даже не знаю, — ответил я честно. — Что-то от вы­ученных заклинаний, что-то получается иначе... Какие- то умения получил в дар, ют только как и чем расплачи­ваться придется? Ладно, об этом потом подумаю.

Он взял робко сочнейший ломоть семги, откусил самый краешек, на лице проступило выражение со­вершеннейшего блаженства, и дальше ел, все ускоря­ясь и не перебирая харчами.

В камине багровые угли стали пурпурными, а язычки пламени чуть выше, но тепла не прибавилось. Я сотворил большую чашку кофе и пил неспешными глотками, а он с набитым ртом поинтересовался:

— Как дела в маркизате?

— Если честно, — признался я, — не имею пред­ставления. Я прямо к тебе. Понимаешь, дела есть де­ла, хотя в маркизате меня ждут две такие роскошные женщины...

Он поперхнулся, лицо вытянулось, как у коня, это у него так проявляется изумление, но в глазах зажегся дикий интерес.

— А как же вы... сумели, сэр Ричард?

— Уже умею, — скромно ответил я. — Понимаешь ли, можно бурно развиваться, сидя на месте, а мож­но и в странствиях... Я пока еще не знаю, что лучше. Возьми вон тот стэйк, понравится.

— Спасибо, сэр Ричард, — сказал он. — Наверное, в самом деле так лучше.

— Ты о рыбе?

— О развитии, — ответил он серьезно, с раздутыми щеками выглядит комично, когда ест быстро и жадно, но рассуждает о серьезном. — Мне удобнее вот так, а вам в странствиях.

— Мне бы тоже лучше вот так, — сообщил я, — в уютной библиотеке, обложившись интересными книгами, обязательно толстыми, в мягком кресле или возлежа на диване, с чашкой горячего кофе в руке...