Не отступать и не сдаваться - Алим Онербекович Тыналин
Поскольку делать мне здесь было нечего, я тоже ушел. Сразу отсюда я направился к Касдаманову. Мне требовалось услышать от него то, что я хотел.
В этот раз старик встретил меня во дворе. Он сидел на бревнышке и щурился на солнце. Я уже чистил двор от снега много раз и сейчас здесь царил порядок.
– Ну, ты чего не позвонил оттуда, как я велел? – спросил дед, увидев меня. – Или мои слова для тебя пустые звуки?
– Я выиграл второй бой, – сказал я, встав перед ним. – И уже узнал о том, что меня поставили против лучшего нокаутера из «Ударника». Все считают, что он завтра надерет мне задницу.
Егор Дмитриевич проницательно посмотрел на меня. Его взгляд, казалось, проникал в самую душу.
– А ты чего так разнюнился? – вдруг рявкнул он. – Ты что, всерьез вообразил, что это возможно? Твое поражение от этого придурка?
Я медленно покачал головой.
– Нет, конечно, но просто он очень хорош. Он двигается быстрее, чем я, и обладает сильным ударом. Это как раз то, чего у меня нет. Поэтому я исхожу из того, что у него больше шансов на успех завтра, чем у меня.
Касдаманов пристально глядел на меня, а потом спросил:
– Иными словами, ты уже смирился с возможностью завтрашнего поражения? В мыслях ты уже проиграл ему, верно?
Сначала я хотел сказать, что это не так, но потом медленно кивнул. Да, это действительно так. Где-то внутри себя я уже и вправду поверил в свое поражение. И в то, что мне никогда не одолеть Мазурова.
Тренер проворно вскочил с бревнышка. Затем ударил его так сильно, что оно отлетело и ударилось о стену дома.
– Да чтобы тебя разодрали на части, Рубцов! – заорал он. – Ты что, забыл все то, чему я тебя учил? Как ты посмел вообще являться ко мне с такой унылой рожей? Посмотри на себя, ты пропитан страхом поражения! Ты уже проиграл, как ты этого не понимаешь? Тебя сейчас даже ребенок смог бы поколотить! Ну-ка, пошел на хрен отсюда! Я не желаю тебя больше видеть!
Эй, это уже никуда не годится. Я знал, что Касдаманов придет в бешенство, но не до такой же степени, чтобы выгонять меня.
– Подождите, Егор Дмитриевич! – закричал я в ответ. – Подождите, я имел в виду вовсе другое! Да, я боюсь этого Мазурова, но я готов идти завтра против него и сделать все, что в моих силах, чтобы победить его.
Старик открыл было рот, чтобы продолжить ругательства, но внезапно успокоился. Я сказал именно то, что было нужно. Я признался, что боюсь противника, а это уже немало. Но еще я готов с ним сражаться и готов сделать все возможное и невозможное, чтобы добиться победы.
– Вот это уже получше, – сказал Касдаманов медленно, тяжело дыша. Потом подобрал бревнышко обратно, уселся на него. Пар медленно выходил из него на выдохе. – Только ты должен сделать не только то, что в твоих силах. Ты должен сделать намного больше. Ты должен выложиться на все сто, двести процентов.
Он уселся поудобнее, и я понял, что пока что буря на время миновала.
– Вот смотри, – сказал дед и поглядел на меня. – У меня в далекой молодости как-то случился такой случай. В тех местах, где я жил, часто случались разбойные нападения на путников. Люди говорили, что это Соловей-разбойник шалит. Все его очень боялись. Однажды я шел ночью через лес и решил немного срезать путь. Иду, а навстречу мне в темноте вдруг выросла огромная фигура, раскинувшая руки. Ну, думаю, ясное дело, это и есть тот самый Соловей-разбойник. Сейчас меня грабить и убивать начнет. Сначала я хотел на хрен свалить оттуда. Убежать. Но потом я взял себя в руки. Если я сейчас отступлю перед ним, то потом всегда буду отступать перед опасностями, вот как я подумал. И поэтому я взял и пошел на Соловья-разбойника.
– У вас было оружие? – спросил я. – Пистолет или нож?
Старик показал мне загорелые морщинистые кулаки.
– Вот, что у меня тогда было. Только мои кулаки. Так же, как у тебя завтра. Так вот, иду я на него, иду, а он и не шелохнется. А когда я подошел ближе, оказалось, что это просто дерево на тропинке, причудливой формы. В темноте его можно было принять за человека.
Он замолчал, вспоминая те времена, и усмехнулся.
– Вот видишь? На самом деле нет ничего опаснее воображения. С тех пор, сталкиваясь с опасностью, я всегда уверенно говорю себе, что это просто дерево причудливой формы, стоящее на моем пути. И не более того. И ты знаешь, это всегда помогает. Если ты воображаешь, что твой враг сильнее тебя, то так и будет. Если ты воображаешь, что ты его победишь, то тоже так и будет.
– Значит, можно сказать, что врага и вообще не существует? – спросил я, вспомнив свои скудные познания в дзен-буддизме.
Тренер покачал головой.
– Как это не существует? Он вполне реален. Просто не надо заведомо считать его сильнее себя, вот и все. Так, а чего ты стоишь? Давай быстрее на тренировку.
Я вздохнул и отправился в дом.
Глава 22. Новое увечье
Сказать, чтобы я сильно воодушевился и горел желанием ринуться в бой, после тренировки у Касдаманова – такого не было. Но зато не было и другого – чувства тревоги за завтрашний бой.
Куда-то испарилось и волнение. Действительно, ведь я знал этого гребаного Мазурова всего пару дней. Все мои мнения о нем основывались на суждениях других людей. Ну, может, еще на наблюдении за его крайне эффектным нокаутирующим завершением того боя. А ведь все это могло быть преувеличением. Я не знал Мазурова достаточно хорошо, чтобы составить о нем верное мнение.
С другой стороны, недооценивать противника, пожалуй, еще хуже, чем переоценивать. Мне не надо считать Мазурова тупым недоумком. Наоборот, я должен продолжать считать его отличным бойцом. Вот только не надо при этом опасаться его.
Такие выводы я сделал после тренировки с Касдамановым. И вот в каком настроении я собирался выйти завтра на ринг. В любом случае я не собирался поднимать лапки вверх и добровольно сдаваться будущему великому чемпиону.
Время уже вечернее. В морозном небе мерцали звезды. Я шел по городскому поселку, где жил Касдаманов.
Вдыхал холодный воздух, набирая полную грудь. Оглядывался. Вдали протяжно, как волки, выли собаки. Где-то звучала музыка, хриплый голос пел под гитару. По звуку слышно, что это
