Не отступать и не сдаваться - Алим Онербекович Тыналин
Маленькие глазки Сережи потемнели от ярости. Он тут же отпустил девушку, шагнул ко мне и схватил за майку, сгребая ее в своих ладонях. Я был готов запустить ему хороший резкий хук в челюсть, но к нам уже бросились другие зрители и разняли.
– Мы еще с тобой увидимся, герой, – сказал я устало. – Не уходи далеко, я тебя порву в перерыве между раундами.
Но Ольга и другие приятели уже увели верзилу подальше от греха. Вот теперь я получил наконец возможность вернуться в раздевалку. Там я быстро переоделся в сухую одежду и вытер влажные волосы стареньким линялым полотенцем. Опустился на скамью и задумался. Что теперь делать дальше? Остаться здесь, как и вчера, чтобы посмотреть на других боксеров? Или ехать к Касдаманову?
В раздевалке было полно другого народу. Проигравшие и победившие боксеры обсуждали прошедшие бои. Кто-то ругался, кто-то, наоборот, радостно смеялся. Я не чувствовал ни радости, ни печали. Наоборот, я хотел отдохнуть.
Передо мной остановился человек. Я медленно поднял голову, понимая, что запас неприятностей на сегодня вовсе не исчерпан. Но это был Мазуров, будущий чемпион.
Он стоял и с тусклой улыбкой глядел на меня. Надо же, оказывается перебитый нос в сочетании с лысиной выглядит очень зловеще.
– Эй, ты знаешь, что мы будем драться с тобой завтра? – спросил он. – Ты прошел в финал, уродец. Честно говоря, мне еще не приходилось видеть таких хиляков, как ты.
То, что он говорил, было новостью для меня. Разве все поединки уже закончились? Я слышал, как из зала, где проводятся соревнования, раздаются крики зрителей и звучат молоточки гонга. Нет, бои еще идут.
– Ты чего молчишь, язык проглотил? – издевательски спросил Мазуров. – Ты знай, завтра я разотру тебя о свои перчатки. Ты будешь куском дерьма, который прилип к моим кулакам, слышишь?
Ах да, все верно. Значит, отборочные бои уже на сегодня прошли. Претенденты в весовых категориях уже определены. Ну, а сейчас идут поединки вторых номеров. Тех, кто проиграл в основном соревновании и теперь выясняет отношения между собой. Занятно, значит, я со своим зрелищным и техничным боем уже пробрался в финал соревнований и заработал себе как минимум второе место? Вот теперь ссоры с будущим противником мне вовсе ни к чему. Поэтому я продолжал молчать, будто набрал воды в рот.
– Я размажу тебя о настил, слышишь, уродец? – продолжал измываться Мазуров. – Ты будешь просить пощады, но я не успокоюсь, пока не прикончу тебя.
Я слушал его, медленно закипая и едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не устроить поединок прямо здесь и сейчас, и плевать на все правила. А затем в моей голове как будто щелкнул тумблер, и я вспомнил слова Касдаманова о моральном превосходстве над противником.
Как же я не догадался раньше. Оказывается, чертов Мазуров намного опередил свое время и буквально следовал наставлениям Черного ворона, стараясь запугать меня перед боем. Это ведь и называется трэштоком, искусством выведения противника из равновесия. И этот парень чуть было не достиг в этом деле больших высот, нападая на меня.
Да, он действительно очень хорош. А ведь я чуть было не попался на его удочку и чуть не вышел из себя. Ну что же, теперь, когда я понял, что нужно Мазурову, слушать его стало гораздо легче.
К тому времени на нас уже смотрели все боксеры и их товарищи в раздевалке. Ну конечно, разве можно пропустить бесплатное представление? Я дождался, когда мой будущий соперник на секунду умолкнет, и спросил:
– Эй, ты, кажется, официант? Чего стоишь здесь столбом? Принеси мне мороженое и кофе. Сдачу можешь оставить себе.
Моя шутка удалась. Зрители облегченно рассмеялись. Атмосфера сразу разрядилась. Все были довольны, кроме, конечно же, самого Мазурова. Он чуть было не бросился на меня, но сдержался. Я смотрел ему в глаза с усмешкой.
– Ладно, урод, ты молодец, – сказал он, взяв себя в руки. – Выкрутился. Но ничего, завтра ты никуда не сможешь от меня убежать. Я заставлю тебя плакать от боли, как ребенка.
Теперь, оставив за собой последнее слово, он мог удалиться. Что он и сделал, расталкивая окружающих своими мощными плечами. Я поглядел ему вслед и покачал головой. Да, этот Мазуров очень опасен. Настоящий зверь, выпущенный из клетки. Даже двигался мягко и грациозно, как леопард или пума.
Разговоры в раздевалке продолжились с новой силой. Теперь все то и дело поглядывали на меня оценивающими взглядами. И, кажется, это сравнение было явно не в мою пользу. Ладно, плевать. Завтра все решится. Конечно, хотелось бы разворотить надменную морду этого придурка Мазурова, но если не получится, второе место я себе уже обеспечил. Уф, теперь я точно не вылечу из техникума.
Хотя, если я хочу и дальше претендовать на высокую планку, то должен нацелиться на первое место. Я быстро собрал вещи и направился к выходу.
В зале я встретил Худякова.
– Эй, Рубцов, поздравляю! – закричал он и пожал мне руку. – Ты вышел в финал.
Тут он помрачнел и добавил:
– Правда, ты теперь дерешься с Мазуровым. Вот этого я не пожелал бы никому из наших бойцов.
– А что такое, Олег Николаевич? – спросил я. – Вы что же, не верите, что его можно победить?
Худяков поглядел на меня и медленно покачал головой. Ну вот, начинается. Давай, устраивай свой плач, заводи похоронную шарманку.
– Нет, Рубцов, – сказал он негромко, его голос перекрывали крики болельщиков. – Может, кто и справится, но не ты. Извини, конечно, но я должен сказать тебе горькую правду, а не сладкую ложь. Он слишком силен для тебя. Ты закончил здесь все свои бои нокаутом, но вот завтра, скорее всего, ты сам ощутишь, что это такое.
Вот скотина. На хрена мне такие его утешения? Да пошел ты знаешь куда, со своей горькой правдой?
– Извините, Олег Николаевич, но это уже как предательство, – сказал я твердо. – Как вы можете говорить мне такое перед ответственным боем? Почему вы не хотите поддержать меня?
Лицо тренера окаменело.
– Я просто хочу, чтобы ты знал мое мнение, – глухо сказал он. – Прости, но это так. Я делаю это для твоего же блага. Завтра после боя ты поймешь меня, очень хорошо поймешь.
Затем он развернулся и ушел. Куда девались его веселье и азарт, владевшие им эти несколько дней?
Нет, мне срочно нужно съездить к Касдаманову и выслушать его наставления. Вот уж от кого я никогда не услышу слова о поражении. Скорее уж земля и небо поменяются местами, чем
