Не отступать и не сдаваться - Алим Онербекович Тыналин
У меня получилось задеть его боковым в голову. Гораздо эффективнее, чем у него. После моих ударов он зашатался и отошел назад, стараясь сохранить равновесие.
Теперь я увидел, что это безусый парень, мой ровесник. Я хотел добавить ему по лицу, но обратил внимание на руки. На костяшках пальцев появились кровавые ссадины.
Эдак можно и руку повредить. И это накануне самого ответственного боя! Не лучше ли утихомирить их теперь добрым словом?
– Чего вам надо, придурки? – снова заорал я и от волнения перешел на выражения двадцать первого столетия: – Вы совсем берега попутали, уроды позорные? На кого вы прете?
Мой оставшийся на ногах противник тяжело дышал, подняв кулаки перед собой. Второй копошился в снегу, пытаясь подняться.
Кажется, они какие-то непробиваемые. Хоть кол на голове теши. Ни малейшего проблеска интеллекта в глазах. С такими рекомендуется держать дистанцию. Или, если уж схлестнулся, идти до конца.
Тот, второй, что остался на ногах, тоже заорал что-то вроде: «Завалю, сука!» и опять бросился на меня молодецким боем. Размахивая кулаками чуть ли не на весь квартал.
Оберегая свои драгоценные кулаки, я с легкостью ушел от него в сторону. Парень поскользнулся, пытаясь достать меня и чуть не упал.
Чего им надо, почему пристали ко мне? Если бы дело было в двадцать первом столетии, я бы предположил, что они под кайфом. Но сейчас, в начале семидесятых, кайф можно было обрести только от спиртных напитков. Но не до такой же степени, чтобы упорно атаковать случайного прохожего? Впрочем, легкий запах алкоголя я уловил от них обоих.
– Ах ты, сука, – продолжал ругаться второй, с трудом сохраняя равновесие на скользкой дороге. – Сейчас я тебя урою.
Поскольку его напарник продолжал попытки встать, я поспешил закончить эпическую битву. Двигаться чересчур быстро опасно. Можно тоже поскользнуться и упасть. Поэтому я имитировал удар в голову, а когда противник поднял руки, пнул его в живот.
Боюсь, при этом я угодил парню ниже пояса. Он застонал от боли и рухнул в сугроб позади.
– Сдохни, ублюдок! – выдохнул голос сбоку.
Я обернулся и увидел рядом первого нападающего. Каким-то чудом ему удалось подняться. Он навалился на меня, и только с большим трудом я смог оттолкнуть его от себя.
Однако он все равно не упал, а снова накинулся на меня, размахивая кулаками. Разозленный его настырностью, я ударил в голову. Черт с ним, с руками, надо наконец утихомирить этих придурков.
Первый удар, левой рукой, угодил в лицо нападающего. Во время второго удара моя рука столкнулась с его кулаком, и вдруг мою левую кисть пронзила острая боль. Мне даже показалось, что я услышал легкий хруст. Превозмогая боль, я ударил парня еще раз, теперь уже правой, и он упал на заснеженную дорожку.
Вот ведь чертовщина. Я ощупал кисть. Дикая боль полыхала в районе запястья и дальше, по направлению к фалангам указательного и среднего пальцев.
Нет, только не это. Вывих или перелом. Маленькая трещина в кости. Ну как же так, я же хотел уберечь руки!
Слепая ярость окутала меня. Я шагнул к ближайшему парню, схватил здоровой рукой за грудки, приподнял к себе.
– Какого черта вы полезли ко мне, придурки? – закричал я в его запорошенное снегом лицо. – Какого черта?
В досаде я хотел швырнуть его обратно на снег, но услышал, как он тихо пролепетал:
– Самосвал приказал.
Вот это было нечто новенькое. Или я ослышался?
– Что ты сказал? – спросил я, все еще не веря своим ушам. – Ну-ка, повтори!
Парень трепыхался в моей руке. Занесенные снегом глаза быстро-быстро моргали.
– Самосвал, говорю, сказал нам, – прошептал он. – Серега Самосвал. Идите, говорит, наваляйте вот этому фраеру. Он будет вечером возвращаться домой, тогда и поймайте возле подъезда.
Вот это да, какие новости. Очередная подлянка от моего закадычного друга.
– А зачем ему это? – спросил я, а сам лихорадочно соображал. Действительно, зачем Самосвалу избивать меня чужими руками?
– Не знаю, – прохрипел парень в моей руке. – Мы вообще с другой улицы. Сюда пришли по поручению от старших.
Я уронил его обратно в снег. Ладно, с Самосвалом я еще разберусь. Сейчас самое главное – это рука. Моя долбаная рука. Ну как же так меня угораздило?
Подняв сумку, я забежал в подъезд. Парни так и остались валяться на дорожке. Я поднялся на свой этаж, открыл дверь.
На удивление, сегодня родители были трезвы и вели себя спокойно. Отец уже лег спать, а мать со Светкой пили чай.
– Ну как, выиграл? – спросила мать, выйдя в коридор.
Светка обняла меня и нечаянно задела ладонь. Боль была такая острая, что я не удержался и вскрикнул.
– Ты чего? – спросила мать удивленно.
Я отстранил сестренку, хлопающую глазами, и ощупал руку. Запястье опухло, причем нереально быстро. Мне срочно нужна помощь медика. Интересно, здесь можно сделать рентген кисти?
– Руку повредил, – сказал я и попробовал снять пальто.
Нет, слишком больно. Надо вызывать скорую.
Я отдал Светке лекарства для бабушки и позвонил в неотложку. Поскольку у меня не было высокой температуры и угрозы для жизни, скорая могла приехать только через час. А вообще, женщина на другом конце провода предложила приехать в больницу собственными силами.
– Ну вот, допрыгался! – запричитала мать. – Все твой чертов бокс! Дождешься, что тебе все мозги выбьют! Запомни, у меня денег на такси нет. Подожди ночь, а завтра езжай на автобусе.
Я прошел в комнату к бабушке. Надо ехать в больницу, я не могу терпеть до завтра. Во-первых, больно, во-вторых, у меня завтра соревнования. Там, в комнате у бабушки, у меня имелся червонец в заначке.
– Что случилось, Витя? – спросила бабушка. – Ты приболел?
Она сидела за столом с включенным ночником и вышивала узоры на большом цветастом платке.
– Руку повредил, – коротко ответил я. – Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?
Она чувствовала себя хорошо, насколько это было возможно. Светка неотступно следовала за мной по пятам. Я достал деньги, поцеловал бабушку и сестренку и поехал в больницу. Когда я вышел на улицу, от нападавших парней уже не осталось и следа.
Я поймал такси и отправился в больницу. Там после осмотра мне туго забинтовали кисть.
– У вас небольшая трещинка в кости, молодой человек, – сказал пожилой доктор в очках, его седые волосы топорщились в разные стороны. – Рекомендуется полный покой, и скоро все заживет. Я могу написать вам освобождение от учебы. Писать в ближайшее время вы
