Не отступать и не сдаваться - Алим Онербекович Тыналин
– Я не могу, – ответил я. – У меня завтра турнир по боксу.
Врач поправил очки и посмотрел на меня, как на диковинное животное.
– Вы с ума сошли, юноша? – спросил он. – Никаких турниров. Хотите, я выдам вам справку?
Я отчаянно замотал головой. Ну вот что теперь делать. Случилось худшее, что я мог предположить. Хорошо еще, что это не моя сильнейшая рука.
– Молодой человек, вы что, идиот? – спросил доктор, разглядывая меня лукавыми голубыми глазами. – Вы очень сильно рискуете, поверьте мне. На вашем месте я бы отложил любые турниры. Вы понимаете, что мы должны поставить вам гипс?
Я пообещал ему подумать над предложением и быстро раскланялся. В бумаге при этом я расписался, что отказываюсь от претензий. В холле больницы я позвонил Касдаманову.
Старик поднял трубку после двадцатого звонка, когда я уже отчаялся ему дозвониться.
– Егор Дмитриевич, я сломал руку, – коротко сообщил я тренеру.
Он нисколько не удивился. Только спросил:
– Которую? Правую или левую?
– Левую, – ответил я, ожидая, что он сейчас начнет ругаться.
Но тренер молчал, как будто напряженно размышлял над чем-то. Затем сказал:
– Ладно, приезжай ко мне, что-нибудь придумаем.
И бросил трубку.
Глава 23. Третий день соревнований
Девизом ночи перед итоговым боем стало выражение «Жизнь – боль». Готов подписаться под каждой буковкой. Причем не просто боль, а лютая боль.
Когда я приехал к Касдаманову, уже настала полночь. По плану в это время я должен был спать и видеть десятый сон. Но вместо этого я сидел на кухне его хибары и видел, как мне лечат руку.
Одновременно я наблюдал, как старик мажет мне руку вонючей мазью. А еще он бормотал под нос что-то невнятное, на непонятном языке. Наверное, опять какие-то магические ритуалы. Ладно, я готов слетать на ступе и на шабаш ведьм, лишь бы мне исцелили конечность.
– Слишком ты уж чего-то перепугался, – проворчал Егор Дмитриевич, закончив обрабатывать руку. Помимо наложенной мази, он туго обмотал ее бинтом, да еще и укрепил дощечками. С этой перевязкой я буду ходить до самого боя. – Это не открытый перелом, скоро заживет. У меня, знаешь, сколько парней выходили на ринг с ломаными руками?
Ну да, для этих времен оно, может, и ничего страшного. Но для меня, современника двадцать первого столетия, когда футболисты разыгрывают целые драмы на поле из-за якобы ушибленной ноги, даже небольшая болячка – это уже нонсенс. Сейчас, после обработки мазью и осмотра в больнице, боль немного утихла и опухоль спала. Рука, правда, все равно выглядит так, будто в запястье спрятали мячик для гольфа.
Я пошевелил пальцами. Попробовал сжать в кулак. Больно, очень больно, но терпимо. Жаль, что для рентгеновского снимка надо ехать завтра с утра в центральную больницу.
А я не могу с утра. У меня важный бой на носу. Мне не остается ничего другого, кроме как рискнуть и выйти на ринг с травмой.
– Ну и что? – проворчал беспощадный Егор Дмитриевич. – Меньше работай левой рукой, побольше правой. Пусть противник думает, что это у тебя тактика такая. Ну, и двигайся, постоянно двигайся. Завтра у тебя будет работа ног. Скажи спасибо еще, что не правую руку повредил.
Это точно, завтра придется маневрировать по всему рингу. Больше мне ничего не остается. А ведь этот гребаный Мазуров будет стараться вырубить меня. Для него это вопрос престижа. И если он узнает, что у меня повреждена рука, то обязательно использует это. Для него победа важнее всего.
А еще я сам виноват. Надо было вовремя прекратить драку возле подъезда. Какой же я болван, надо было убежать, еще когда только раскидал этих хулиганов. Сейчас все было бы в порядке.
– Ну ничего, глядишь, мазь поможет к утру, – утешил Черный ворон. – Может, и кость срастется. Ты молодой, чего только не бывает. Но самое главное, не жалей себя. Работай левой при необходимости, только не бей, пусть она идет запасным номером. Работай плечом, предплечьем. Кисть забинтуй очень туго. Попроси кого-нибудь, чтобы забинтовали. Ничего, все обойдется.
Я поглядел на него и заметил, что старик тоже волнуется. Надо же, никогда не замечал за ним такого. Неужели он все-таки переживает за меня?
Ну вот, стоило мне только чуток увериться в своих силах, как судьба подкатила мне очередное препятствие. И это после такой отличной серии боев, завершенных нокаутами! Да, завтра мне не остается ничего другого, кроме как попробовать выиграть по очкам. Ни о каких нокаутах даже и думать нельзя. Кроме тех, которые постарается устроить Мазуров. Завтра он устроит за моей головой настоящую охоту.
– Ладно, иди спать, – снова пробурчал Касдаманов. – Завтра встанешь пораньше, посмотрим, что там у тебя с рукой.
Между прочим, он всегда был против использования препаратов в подготовке. Спортсмены только начали использовать химию в карьере, а он уже настороженно относился к этому. Поэтому вопрос о том, чтобы принять завтра болеутоляющее, даже не поднимался.
Я снова пошел в свою спальню. Но сначала позвонил домой и сказал Светке, что со мной все в порядке. Я переночую у тренера, а отсюда пойду сразу на соревнования.
– Как твоя рука? – настойчиво спросила сестренка. Кажется, заподозрила фальшь в моем нарочито бодром тоне. – Больше не болит?
– Нет, уже не болит, – соврал я. – Так и передай бабушке. Тренер дал мне хорошее лекарство. Оно помогло. Просто я не хочу вас тревожить, придя домой слишком поздно, переночую у него.
Не раздеваясь, я лег в постель. Думал, что не засну, буду ворочаться, размышлять о завтрашнем бое. Но почти сразу провалился в сон.
Утром старик разбудил меня ни свет ни заря. За окном еще темно. Ни звука, все спят, даже собаки.
– Ну, чего ты дрыхнешь, иди на тренировку, – сказал Егор Дмитриевич и указал на дверь. – Сначала пробежка, потом бой с тенью. Разомнись хорошенько.
Я с трудом принял сидячее положение. Он что, с ума сошел, какая тренировка? У меня сегодня важный бой.
– Но у меня сегодня соревнования, – напомнил я и поднял перевязанную руку. – И кисть сломана.
Глаза старика сразу полыхнули опасным огнем.
– Ну и что? Это повод, чтобы пропускать тренировку? Только не говори, что эти дни ты тоже пропускал занятия из-за того, что у тебя соревнования. Ты что, опять филонить собрался?
Ох нет, с ним бесполезно спорить. Я тяжело поднялся с постели, сполоснул лицо и отправился на пробежку. Организм отчаянно требовал отдыха. Я проснулся, только когда вышел на улицу и вдохнул морозный воздух. В
