Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
– Целься! Огонь! – выкрикнул Бегов, и более сотни стволов ударили по нёсшемуся в их сторону конному отряду. Времени на перезарядку ружей не было, и уже в упор, по подскакивавшим оставшимся в живых всадникам разрядили пистоли. Через цепь, стоптав одного егеря, ускакало только лишь четверо. Ещё пятеро встали вокруг лежавшего на земле человека, прикрывая его.
– Подпоручик Жалейкин, с тыловой группой и пионерами забирай этих в плен! – крикнул Бегов. – Живыми только бери! Видишь, кого-то важного охраняют! Первая полурота, с той стороны овраг обходи, вторая с этой! – скомандовал он всем остальным. – В него пока не лезем, сверху бьём и гренады мечем! Кто захочет сдаться – к посту отводим!
Вскоре растянувшиеся в цепь егеря начали метать ручные разрывные снаряды со склона вниз. Слышались выстрелы и крики. Прошёл час, и посечённые осколками заросли прочесали.
– Осторожно, сюда давайте! – Командир роты поманил рукой тех пятерых горцев, что несли на бурке раненого. – Кто старший поста?!
– Господин капитан, завидев неприятеля, пост вёл огневой бой. – Бледный молодой офицер подбежал с докладом к Бегову. – Потерь не имеем! Докладывает прапорщик Елецкий!
– Господин прапорщик, вот это владетель кюринский Аслан-бек. – Капитан показал на раненого. – А это его телохранители, оружия у них при себе нет, мы всех обыскали. Нам нужно оказать беку лекарскую помощь и дать хоть какой-то покой. К генералу Савельеву в Баку гонцы с известием уже ускакали. До его особых указаний Аслан-бек будет оставаться на вашем посту под усиленной охраной. Тут же, у поста, мы будем пока держать и всех остальных сдавшихся в плен, опять же до решения генерала. Куда раненого можно поместить?
– Самое лучшее место – это, пожалуй, мой шатёр, господин капитан, – дал отает Елецкий. – Там на топчан его как раз и положить можно.
– Годится. Капрал Горшков, со своим отделением не отходишь ни на шаг от бека. Пусть уж, коли такая важная это птица, и нукеры его рядом с ним будут. Но чтобы без глупостей! – рявкнул он, сурово глядя на горцев. – И по двое, не больше! Остальные пусть за пределами поста вместе с остальными пленниками сидят. Переведи им, Расул, – обратился он к присутствовавшему при разговоре толмачу.
Глава 11. Скорбная весть
– Может, всё-таки переждёте непогоду, Алексей Петрович? – спросил командира гвардейских егерей Булгаков. – Тут, в горах, это то ещё удовольствие под дождём топать.
– Пережидай не пережидай, а идти всё равно нужно, Сергей Алексеевич. В декабре ведь ещё тяжелее станет перевалы переходить.
– Это да. По зимним горам то ещё удовольствие колонной маршировать. Ну что же, не смею вас тогда задерживать. Рапорт Валериану Александровичу я уже послал, ну а вы при встрече своими словами его дополните как свидетель и участник всех событий. Объединённое войско враждебных нам горских правителей разбито, ханы пришли с повинной головой и готовы принять российское подданство. Прислали в Кубу́ аманатов из своих сыновей и провиант для наших войск. По поводу предстоящего похода на персов тоже никаких сложностей не вижу. По весне, как только граф Зубов изъявит желание продолжить поход, потребую от ханов принять в нём участие.
– Хорошо, Сергей Алексеевич. Дополню, если, конечно, Зубов слушать пожелает. Он уже, небось, всеми мыслями сейчас около Тегерана.
Выйдя из Кубы́, через два дня колонна егерей вышла к Шабрану, где к ней присоединился второй батальон Дементьева и эскадрон Воронцова. Четыре дня пути под дождём и дующим со стороны моря ветром – и полк прибыл в Баку. Командир дал людям два дня отдыха, впереди было ненастье и переход через горы. Третьего ноября на рассвете колонна вышла на Тифлисский тракт.
– Говорят, генерал Савельев предлагал нашему на судах до Куры полк свезти, так Алексей Петрович отказался, – делился по секрету со старшим каптенармусом шагавший по дороге полковой писарь. – Это мне прямо в Баку, в главном гарнизонном штабе, канцелярские поведали. Пару дней морем, дескать, и потом дней пять вверх по реке до самого Джавада, где армия графа Зубова стоит. Всего какая-то неделя – и мы уже на месте будем.
– И чего ты им ответил? – поинтересовался Усков.
– Да чего, – хмыкнул тот. – Пообещал похлопотать, чтобы их самих по осеннему морю в армейский лагерь отправили. Так те аж взвыли, чуть было в ноги мне не упали. Думаешь, откуда я столько листов чистой бумаги и амбарных книг натащил?
– Вот ты прохвост, Павел Фомич! – Каптенармус рассмеялся. – А я-то всю думаю, чего это ты пришёл из бакинской канцелярии и ажно светишься? А тут вона, оказывается, в чём дело!
– Да больно умничают, толстозадые! – хмыкнул тот. – Пригрелись на тёплом месте в большом городе и ну других поучать, а ты тут, аки козёл круторогий, по крутым горам скачешь.
– Ну ты и скажешь, Фомич, прямо как Сергей Владимирович, когда он учёбу для штабных ведёт, – уважительно покачав головой, отметил Усков. – Тот тоже эдакие коленца завернуть может, а ты потом думай, гадай – это он тебя поругал али, наоборот, похвалил? А вообще, конечно, правильно, что их превосходительство не согласился на судах плыть. Хватило нам в своё время той водной дороги из Кёнигсберга. Тут вон тоже вроде как и южное море, а шторма-то какие! О-го-го-о! Говорят, две баржи с припасами и рекрутами, что на той неделе из Астрахани вышли, потонули, ни один человек ведь не выплыл. Не-ет, уж лучше ножками, ножками по горам топать, так-то оно привычней.
– Доро-огу! – В голову колонны мимо тянувшейся колонны проскакала полусотня всадников.
– Травкина полуэскадрон. – Усков кивнул вслед. – Видать, в дозор он его повёл.
– Кузьма молоде-ец, – заметил уважительно Осипов. – Поручика недавно получил, начальство его хвалит. Так, глядишь, и до капитана дослужится, а Георгиевский крест заработает – и вовсе в большие люди выйдет. Сам ему помогал у Дуная письменную грамоту освоить.
Достигнув Шемахи и отдохнув, полк свернул на южное ответвление от Большого Тифлисского тракта к Джаваду, большому селению, стоящему у слияния рек Аракс и Кура. Двадцать девятого ноября уже в сумерках он подошёл к светившемуся множеством костров военному лагерю.
– Ваше сиятельство, докладываю вам по прибытии лейб-гвардии егерского полка! – Егоров щёлкнул каблуками, войдя в шатёр главнокомандующего. – Совместно с войсками генералов Савельева и Булгакова были очищены от враждебных сил Кубинское и Бакинское ханства, а также совершён поход в пределы Казикумухского и Кюринского с занятием горных аулов. Помимо того, была обеспечена охрана Прикаспийского тракта.
– Наслышан, наслышан. – Зубов, лежавший на кушетке около стола, улыбнулся. – Молодцы, донесение о ваших деяниях в кубинских горах я уже читал, теперь за свою спину могу не опасаться. И подкрепление от приведённых в покорность ханов нам лишним тоже не будет, ибо планы на грядущий год у меня грандиозные. Подушек мне подложите побольше! – Он махнул рукой двум стоявшим неподалёку молодым офицерам. Те подскочили и сноровисто соорудили подставку под его спину, а ногу-протез положили на пуфик. Как видно, действие это было привычное и заняло какие-то секунды.
– Подсаживайся ближе, генерал, – поманил Алексея Зубов. – Расскажу, что нас вскоре ждёт. Итак, смотри сюда. – Он расправил лежавшую на столе большую карту. – Прямой сухопутный путь из Кизляра нынче проходит по вассальным нам ханствам. По весне, после начала навигации, откроется к тому же ещё и водный из Астрахани и Баку. А совсем скоро, как только войска Римского-Корсакова возьмут Гянджу, станет свободным проход сюда и со стороны Тифлиса. И вот тогда все эти пути сойдутся вот здесь. – Он ткнул пальцем в точку у извилистой линии, изображавшей Куру. – Тут, вот у этого селения, которое пока что носит старое название Джавад, будет основан большой город, и я назову его Екатериносердом. От этого города, собрав все силы воедино, по выставленным наплывным мостам наши войска перейдут реку и двинутся вглубь иранских земель. Сначала на Тебриз и Решт, а потом и к столице персидского царства – Тегерану. Дальнейшие наши действия будут завесить от того, как пойдёт война с Османской империей, но я не думаю, что султан Селим Третий долго продержится, учитывая, какие
