Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
Колонна продолжила движение по дороге, и через несколько минут до неё донеслись одиночные выстрелы.
– Алексей Петрович, от соловьёвского дозора с вестью! – Скобелев подвёл тяжело дышавшего егеря.
– Ваше превосходительство, в ущелье бой идёт! – выдохнув, зачастил тот. – Ущелье широкое и густо чинарами поросло, по нему река идёт и дорога эта. Горцев многие тысячи на наших насели, те уже штыками отбиваются, видать патроны у них закончились.
– Заслон у горцев с нашей стороны есть? – спросил Егоров.
– Пара сотен на конях и, наверное, столько же пешими было, – подтвердил егерь. – Только они недавно тоже в битву ринулись, видать смять наших хотят. Так что дорога до самого места боя сейчас свободная.
– Обойти это место можно?
– Ну, если постараться, то, наверное, можно. Только не на конях, конечно.
– Так, у нас тут под рукой четыре стрелковые, дозорная и учебная роты, – проговорил, прикидывая, Егоров. – Плюс ещё эскадрон Гагарина, комендантская группа, пионеры и отборные стрелки. Всего около девяти сотен. Углицкий полк будет здесь примерно через полчаса, а это ещё тысяча человек как минимум. Поступим так: первая и вторая рота батальона Скобелева пытаются обойти место боя поверху с левой стороны, командует этим отрядом полковник Милорадович. Третья и четвёртая роты идут с правой стороны ущелья, командует ими подполковник Хлебников. Вам, господа, в усиление каждому полурота из разведчиков и десяток отборных стрелков. Все остальные готовятся ударить неприятеля вдоль дороги при подходе мушкетёров. Штабс-капитан, вы спешивайте своих людей и вместе с учебной ротой и всеми прочими встаёте в цепь! – приказал он Гагарину. – Быстрее, братцы! Время не ждёт, не знаю, сколько ещё там наши продержатся!
– Держатся пока, – произнёс Дубков, сжимая в руках фузею. – Вон, слышишь, нет-нет да постреливают изредка.
– Стоим уж больно долго, – вздохнув, проворчал Терентьев. – Перебьют басурмане ребяток и потом уйдут в горы. Чего бы вот сразу по ним не ударить?
– Капрал уже целый, Агафон, молодыми командуешь, а всё так же, как и они, дурь несёшь, – рассерженно буркнул Макарович. – Тут их больше десяти тысяч сгрудилось, я сам разговор генерала слышал. Просто так, фронтом, да вдоль дороги ломиться? Сомнительно, что одним разом сметём всех и только лишь своими силами. А вот ежели охватом да со всех сторон по басурманам ударить, вот тут не думаю я, что они устоят. Не любят они в окружении биться.
– А всё же долго мы стоим, – повторил Терентьев. – Ну где же этот Углицкий полк? Чего они, быстрее идти не могут?
Алексей и сам не находил себе места. Может быть, действительно, нужно было бить по дороге, не дожидаясь пехотного полка? Авось и пробились бы к зажатому горцами отряду. А если нет? А если бы они всем скопом на них навалились? И их бы не спасли, и не известно, сами устояли бы перед такой массой неприятеля.
– Колонна, ваше превосходительство! – крикнул Гагарин. – Угличане подошли!
– Егеря, растягиваем порядки! В цепь становись! – скомандовал Алексей. – Оружие к бою! Примкнуть штыки! Ждё-ём, сейчас мушкетёры выстроятся, и тогда вместе по неприятелю ударим!
Через каких-то десять минут Углицкий пехотный полк из колонны был переведён в широкий пятишереножный строй, а перед ним встали в цепь три сотни егерей.
– Вперёд! – рявкнул Егоров. – Идём пока молча! Сближаемся с неприятелем вплотную! Барабанам бить и ура кричать только лишь по моей команде!
Впереди по-прежнему гремели одиночные выстрелы, а вот уже послышались и людские крики, отряд Бакунина продолжал держаться из последних сил. Огромная, многотысячная толпа горцев окружила оставшуюся в живых сотню русских воинов. Патронов ни у кого уже практически не было, солдаты отбивались в основном лишь одними штыками, а казаки пиками и саблями. То один, то другой из них падал на землю, кого-то выхватывали из каре арканами, сверкал клинок, и катилась по земле отрубленная голова. Ещё немного, ещё чуть-чуть – и горцы сомнут, посекут этот небольшой островок защитников!
– Русские сзади! – закричало сразу несколько воинов из края напиравшей толпы неприятеля. Несколько сотен, услышав этот крик, обернулись.
– Це-елься! – рявкнул Алексей, выхватывая из ножен саблю. – Огонь!
Три сотни пуль ударили в густую толпу.
– На колено! Заряжай! – И он сам присел в этой растянутой, длинной цепи.
– Первая шеренга, огонь! – донёсся сзади крик командира пехотинцев.
Залп.
– Вторая шеренга, огонь!
Залп.
– Третья шеренга, огонь!
Залп.
– Егерям – целься! Огонь! – скомандовал Егоров.
Ещё три сотни пуль выбили крайних в мечущейся огромной толпе.
– Барабанам бить атаку! Знаменосец, полковой стяг вперёд! – скомандовал Алексей. – В атаку, братцы, ура!
– Ура-а! – заревели егеря и пехотинцы Углицкого полка.
– Ура-а! – кричал, сжимая в руке фузею, Дубков. – На штык басурманина! Коли их, братцы! Ура-а!
Полторы тысячи русских ударили в штыки и начали теснить противника вдоль дороги. Беки, ханы, подханки, сотники и прочие командиры объединённого войска горцев пытались было ободрить своих воинов и контратаковать, но в этот момент с флангов и с тыла послышался русский клич, и ударили залпы обошедших ущелье рот. Организованного сопротивления уже не было, неприятеля охватила паника. Каждый теперь стремился спасти свою жизнь. Русские же продолжали выкашивать с флангов ружейным огнём, а вдоль дороги, словно огромный каток, пробивали себе путь, уничтожая толпу противника, основные силы. Пощады не было никому, кололи, рубили, добивали и шли по телам дальше. Все склоны ущелья, дорога, берега реки были покрыты телами. Разбитый и рассеянный неприятель бежал каждый в своё ханство. В этой битве им было потеряно более четырёх тысяч человек, пал сын самого Сухрай-хана и ряд старейшин. Потери отряда Бакунина были тоже велики, в живых из пяти сотен осталось всего сто двадцать человек. Погибли почти все офицеры, пал и сам подполковник.
Глава 10. Бой на дороге
– Подъём, подъём, Спирка. – Капрал тряс молодого егеря. – Собирайся быстро, выходим.
– А что такое, Фрол Иванович, ночь же! – Тот вскочил и, ударившись о чердачную стропилину, ойкнул.
– Тихо ты, балбес! – рявкнул Горшков. – Мешок с ружьём забирай и слезай. Скоро сам всё узнаешь.
Один за другим спускались по шаткой лестнице сенника егеря из отделения. Капишников закинул вещевой мешок за спину, перехватил удобнее фузею и, поставив ноги на верхнюю ступеньку, начал потихоньку спускаться. Лестница скрипела, но вес человека держала.
– Тихо, не шуми. – Стоявший внизу унтер стукнул его по плечу. – За сараем левее бери, там по тропке на зады сбежишь. Пошёл! – И хлопнул Спиридона по плечу.
Гуськом, друг за другом, так же как и люди из плутонга Кожухова, бежали в темноте из других хозяйственных строений егеря первой роты второго батальона. Внизу у оврага их встречали специально поставленные люди и направляли в сторону леса.
– Всем перемотать портянки, оправиться! – отдал команду капитан Бегов, когда его рота собралась на небольшой полянке. – Путь у нас будет долгий, так что смотрите, чтобы ничего не мешало, отстающих ждать не будем.
– Фрол Иванович, а что такое, никак случилось чего? – наматывая лоскут холстины на ногу, негромко спросил Капишников. – Всю роту среди ночи подняли, а для чего – не говорят.
– Сейчас их благородие сам лично тебе доложится для чего, – фыркнул Южаков. – Чего ты капрала нашего теребишь? Иди уж к самому капитану.
– Больно надо, подожду, – заправив ногу в сапог, пробурчал егерь. – Я, может, знать хочу, как мне свой манёвр строить. Вон на занятиях нам рассказывали, что сам Суворов командиров наставлял, что кажный воин должен понимать свой манёвр.
– Становись, рота! – разнеслась под сводами деревьев команда, и все поспешили заскочить в строй.
– Егеря, получены сведения о том, что люди Аслан-бека Кюринского вышли из своих селений и направляются к Каспийской дороге, – стоя перед серединой строя, пояснял капитан Бегов. – Конными егерями два дня назад были обнаружены несколько их всадников, которые вели наблюдение и, как мы полагаем, выбирали место для нападения. Наши разъезды они не обнаружили, поэтому можно надеяться, что Аслан-бек
