Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов
[2] Здесь автор берет одну из версий этимологии их названия, от слова *sar- «воин», нашедшее отражение в среднем авестийском saraiti — «сражается».
Часть 3
Глава 2
171, липень (июль), 30
Корабли шли против течения, уходя вверх по Днепру. Медленно. Очень медленно. А порой и вообще не двигаясь из-за слабого ветра.
Было скучно.
Нудно.
И уныло…
Берослав уходил со своим войском на север, оставляя наемников у верхнего брода. Им оплатили службу в течение пяти лет. Всем. Поэтому он решил воспользоваться моментом, чтобы закрепиться в предполье степи…
— Ты сильно провоцируешь роксоланов. — хмуро произнес Добрыня, когда князь поставил перед ним эту задачу.
— Напротив.
— Для них — это — вызов.
— Теперь, когда гроза миновала, аланы и сираки уйдут домой. Ведь так?
— Мыслю, что да.
— Поэтому роксоланы и остатки языгов окажутся один на один с гётами и квадами. Да, я их разбил. Да, у них ОЧЕНЬ тяжелая ситуация. Но… я не думаю, что их стоит недооценивать. Они все еще сильны.
— Они сдохнут с голоду до весны.
— Если бы. — покачал головой Берослав. — Маркус говорил, что они продадут в рабство тех женщин и детей, которых не смогут прокормить. И выручат за них еду. И ромеи никак не смогут этому воспрепятствовать из-за массы способов это сделать. Например, даки вполне выступят посредниками или даже сами алчные ромейские купцы соблазнятся большими прибылями.
— Ты это серьезно?
— Со слов Маркуса они уже так делали несколько раз. Сам он не принимал участия, но слышал и вполне доверяет этим словам. Они, порой, про нас выдумывают всякое. Но Валамир тоже о таком слышал. Это воспринимается как жертва богам за ради спасения людей. С каждого рода выставляются такие сироты и продаются. Их провожают с почестями и почитают как героев, пожертвовавших собой ради выживания родичей. И с его слов так не только в рабство продают. Могут и богу какому отправить, перерезав горло и утопив в болоте. Мило?
— Ты, я вижу, веселишься… Впрочем, неважно. Значит, ты мыслишь, гёты и квады не вымрут к весне?
— Нет. Не вымрут. А у роксоланов и языгов из дружин только отряд Гатаса. Все остальные… ну… Ничто, в сущности. Ни опыта, ни оружия с бронями. Даже коней хороший пока на всех нет. Это значит, что германцы могут вернуться и навалять степнякам. Пусть и не сразу.
— Ну… — задумался Добрыня. — Да, это действительно выглядит опасно.
— Поэтому мои люди, что тут ставят крепость, пусть даже слабую и малую — бесценный подарок для наших степных гордецов. Мы ведь перекроем верхний брод. И сможем его держать даже этим отрядом в пару сотен человек. Если все по уму сделаем. Сами же, при необходимости, спустимся ниже и перекроем нижний брод. А силы Тавриды и Боспора закроют брод в низовьях Днепра. И все. Река на замке.
— Летом.
— Летом, — нехотя согласился Берослав. — Но у них нет внятного обоза. Ты сам видел: все что могли тащили вьюками и лодками. Это значит, что зимой они, даже если и совершат набег через реку, то вряд ли смогут закрепить свой успех. Да и невеликим множеством пойдут, так как иначе не прокормиться.
— Так-то да… интересно получается. Особенно если позже выйдет перекрыть такой же крепостью нижний брод. Но когда сарматы окрепнут… они ведь захотят получить контроль над этими крепостями.
— А смогут? — оскалился Берослав.
— Будешь с ними воевать? — с надеждой в голосе спросил Добрыня.
— Нет. Они не придут на эту войну. — покачал головой князь. — Да и Гатас уже вкусил выгоду от союза. А эти земли прямо связаны с его ордой. Для них эти крепости станут отрадой.
— Ой ли?
— Через них люди Гатаса станут ходить в набеги на гётов с квадами. Отрезая ответные удары с их стороны. Не полностью. Нет. Летом речные вылазки германцы станут делать постоянно, но массовые вторжения и страшные разорения вряд ли смогут предпринять…
Добрыню, конечно, это не успокоило.
Просто он согласился с разумностью задуманного князем. Но все равно чрезвычайно переживал. Видимо, сказывался личный опыт и та резня, которую устроили его родичам роксоланы.
Но это было неважно.
Скорее даже хорошо, так как подкупить его степняки едва ли смогут. Просто в силу того, что он их ненавидел…
Сам же Берослав мыслил шире и масштабнее.
Он хотел развить тему с наймом через родственников сирийских лучников и балеарских пращников. Ну… быть может, и еще кого. С тем чтобы развернуть три крепости. Две на ключевых бродах, а последнюю — у слияния реки Сож с Днепром.
Для начала.
Перекрывая подступы к своим союзным кланам с юга. Ну и, заодно, готовясь для последующего рывка к порогам. Чтобы уже их оседлать и защитить. За это время он надеялся обеспечить тылы и подготовить людей, ну и порешать с германцами, хотя бы с их частью. Ну и славяне по Припяти напрашивались на вовлечение в союз кланов. Возможно, что и с переселением. В конце концов, новые методы сельского хозяйства позволяли селиться намного плотнее. То есть, открывали возможности для консолидации всех славян вдоль этого речного пути. И не только их…
— За нами следят, — тихо, но вполне отчетливо произнес Валамир, вырывая князя из размышлений.
— Гёты?
— Или квады, но скорее гёты.
— Видел их?
— Мельком. В этот раз они делают все правильно. На лошадях передвигаются, скрытые от глаз, а поглядеть выходят пешком.
— Засаду готовят?
— После того, что случилось? — нервно усмехнулся Валамир. — Они и таятся как могут, только из-за того, что испугались.
— Серьезно? Испугались? — хохотнул Берослав.
— Да. Я только сейчас понял — они раньше на виду держались, чтобы показать, насколько ты в их глазах ничтожен. Сейчас бояться отчаянно. Я бы тоже боялся. Ты же могущественный колдун.
— Хм… занятно.
Берослав чуть подумал, в упор разглядывая родича Милы, постукивая при этом по борту корабля. Почесал затылок. После чего усмехнулся и взял у стоящего рядом дежурного жестяной рупор. И начал рассказывать адаптацию мохнатого анекдота на ломанном языке гётов:
— Попали как-то на необитаемый остров славянин, германец и ромеец. Поймали
