Дайте собакам мяса (СИ) - Черемис Игорь
Татьяна ни о чем не спрашивала, лишь поинтересовалась, устал я или не очень, и есть ли у меня силы прогуляться на пляж на канале. Я на это согласился, но предложил подождать пару часов, чтобы солнце чуть спустилось к западу, и жара чуть спала — это предложение было поддержано большинством голосов. Ребенок в животе пока мог только воздерживаться.
И я почти уверился, что остаток этого дня пройдет нормально, когда уже перед самым выходом зазвонил телефон.
Я был рядом и сразу снял трубку.
— Виктор Алексеевич, это Бардин. Можете говорить?
— Конечно, Алексей Иванович, — ответил я. — Что-то случилось?
— Я хочу выйти из группы, — спокойно сказал он, и я напрягся. — Рапорт я подам завтра с утра генералу Алидину. Посчитал, что вам стоит это знать.
В принципе, ничего особенного в этом не было. Группы не были незыблемыми в кадровом отношении единицами, они создавались и распускались приказами по управлению, а те, кто в них работает, вольны были выйти из них в любое время — если, конечно, начальство одобрит их решение. Причины могли быть разными; обычно человек понимал, что груз слишком тяжел, а награды маячат лишь в отдаленной перспективе, и выбирал скучную текучку, от которой членство в группе не освобождало. Например, я сам, манкируя своими обязанностями по группе, в которой мы состояли с Максом, нарушал кое-какие пункты служебных инструкций, но у меня были особые обстоятельства; в целом же я просто ждал, когда о той группе вспомнит либо полковник Денисов, либо же Макс наберется наглости, чтобы самому дойти до начальства и потребовать определенности.
Бардина мне было, пожалуй, даже жаль, а его мотивы я не до конца понимал. Следствие у нас шло быстро, скоро можно будет закрыть хотя бы часть отчетов по Якиру, что неплохо бы выглядело и в итогах года. Ну и должность начальника следственного отдела я считал очень неплохой морковкой для Бардина и Трофимова — им было за что работать, не покладая рук. Теперь один из них сошел с дистанции и открыл путь сопернику. Но расспрашивать, что и как, и тем более уговаривать Бардина я не собирался — не маленький, не первый день в Конторе, должен понимать расклады и видеть, к чему его фортель приведет.
— Жаль, Алексей Иванович, с вами было приятно работать, — сказал я с определенной долей искренности. — Если что — с моей стороны возражений не будет.
За дело я не переживал — уйдет этот, дадут другого, в следственном отделе даже московского управления этих следователей было как грязи. Я был уверен, что в случае необходимости подключился бы и центральный аппарат.
— Спасибо, Виктор Алексеевич, — мне почему-то послышалась в его голосе усмешка. — С вами тоже было… интересно работать.
На Бардина я всё-таки был немного зол — его звонок немного испортил мне настроение, и прогулка на пляж не доставила того удовольствия, на которое я рассчитывал. Но всё равно она прошла вполне неплохо.
[1] «Утренняя почта» выходила с 7 сентября 1974 года.
Глава 17
«Как заблудившиеся дети»
«Снова дом, всё тот же дом, как я ему он мне знаком…»
Я сидел в той самой допросной в Лефортово и ждал, когда ко мне доставят Петра Якира. Конвоир явно не торопился, Якир, наверное, тоже — для него любой выход из камеры был в радость, а мне это ожидание было как серпом по горлу. Говорить мне с Якиром было не о чем, я читал протоколы допросов, и в них было всё, что хоть краем могло меня заинтересовать. Впрочем, мой интерес был простой и понятный — Якир должен оказаться за решеткой хотя бы на несколько лет, это слегка нарушит отлаженный механизм коммуникации диссидентов, а большего и желать было грешно.
Но утро понедельника началось не только с ухода из группы Бардина, которому заявление, конечно, подписали; мгновенной замены я не ждал, но надеялся, что начальство утрясет эту проблему хотя бы к среде. В принципе, я уже почти созрел, чтобы попросить у Денисова расширения группы — два следователя это мало, нужно четыре или даже пять. Правда, я понимал, что губу придется закатать, и столько мне никто никогда не даст, но хотя бы на троих рассчитывал.
Ну а незадолго до обеда мне сообщили, что подследственный Якир попросил встречи с руководителем следственной группы, которая вела его дело. Причину он мог не называть — и не назвал, разумеется, — но от поездки в Лефортово я отказаться не мог. Мне было любопытно, зачем Якиру потребовалась эта встреча, да и в целом это было неправильно — отказывать людям в таких пустячных просьбах. Правда, я был уверен, что он вызвал меня просто поболтать. Подследственные и заключенные горазды на придумки, которые нарушают привычный и надоевший до скрежета зубовного тюремный распорядок.
Дверь наконец громыхнула, открываясь, конвоир — совсем другой, не тот, что в первый раз — ввел Якира, и я отпустил этого молоденького младшего сержанта.
— Здравствуйте, Петр Ионович, — сказал я. — Не скажу, что рад вас снова видеть, у меня на это время были другие планы, но кто я такой, чтобы манкировать своими обязанностями.
— Здравствуй, начальник, — осклабился он. — А уж как я рад, словами не передать.
Я улыбнулся. Выглядел Якир, в принципе, хорошо — во всяком случае, никаких ухудшений в его облике с прошлого раза я не заметил. Возможно, регулярная кормежка и отсутствие алкоголя пошли его измученному организму даже на пользу. Эдак он у нас после отсидки ещё и здоровье поправит.
— А вы постарайтесь, Петр Ионович, передайте словами, — вежливо сказал я. — Мне же интересно, ради чего я тащился в это место, что вы хотите сказать именно мне, хотя у вас имеется возможность известить о ваших потребностях вашего следователя. У нас работают грамотные специалисты, думаю, они со всем бы и разобрались.
— Не знаю, какие они специалисты, но вопросы задают правильные, — кивнул Якир. — И так крутили, и эдак, наверное, что-то уже выкрутили, только мне о том не ведомо.
Он хитро посмотрел на меня с очевидной целью — не поддамся ли я на провокацию, не скажу ли, как продвигается следствие. В следственном изоляторе самый главный недостаток — отсутствие информационного шума, ну а следователь Трофимов, который был как бы куратором Якира, не был склонен к излишним откровениям, так что тот в каком-то смысле пребывал в очень неприятном вакууме.
— Такой у него стиль работы, — равнодушно ответил я. — Меня он вполне устраивает. Так зачем позвали, Петр Ионович? У меня действительно много дел.
Он чуть погрустнел — видимо, понял, что на откровения и меня раскрутить не получится. Но говорить продолжил бодро, словно всё шло по его плану.
— Да понравился ты мне, чекист, решил я тебе подарочек сделать, — сказал Якир. — Ещё с первого раза понравился. А следователь… ну пусть будет, я разных повидал в своё время… этот не худший. А ты — понравился. Только не напоминай, что Чрезвычайку закрыли давно, всё равно вы — чекисты, были ими всегда и сейчас остались.
— Да и пусть, — покладисто согласился я. — Чекист так чекист, мне даже лестно. Но вы переходите к делу.
