Взлет (СИ) - Старый Денис
Думал еще с одной девкой на двоих, чтобы со мной поделились, и уж точно стали братьями. Шутка, конечно. Это так в голову бьет отсутствие близости с женой уже больше месяца. А еще это не совсем адекватное и навязчивое внимание со стороны Евдокии. Держаться! Только так!
Сера… Она нашлась в скрытых от глаз схронах на острове. Все-таки бродники обчистили именно тех венецианцев, которых, а вернее их товар, я уже давно жду. Чуйка не подвела, когда взял с собой селитру и уголь. Но подумать о том, чтобы иметь запас серы, закупившись ею в Константинополе, нужно. Сицилия — именно на этом острове ее больше всего.
Но Роджер Сицилийский еще тот бандос, так просто купить ресурс не получится. Он уже сейчас, насколько мне стало известно, числиться в рейтинге врагов Византийской империи на почетном втором месте, ненамного отставая от турок-сельджуков. Опять же нужно действовать через ушлых венецианцев, дела с которыми я хотел бы свести к минимуму, но обстоятельства, видимо, сильнее.
У них получается политика под лозунгом «и нашим и вашим и всем, кто платит!» Не самая ущербная формула, как по мне, правда для сознания и мировоззрения русского человека этого времени, такое бесчестие не просто неприемлемо, оно преступно.
Лишь на второй месяц, после того, как речной караван вышел из Киева, получилось добраться до Черного, Русского, моря. На выходе нас встречали корабли Византии и Венеции. Вообще складывалось такое впечатление, что венецианцы почти что подмяли под себя империю. Об этом говорил и Арсак, высказывавшийся про Венецию в исключительно уничижительном ключе.
Пятьдесят тысяч венецианцев, генуэзцев, пизанцев, проживают в самом Константинополе, а еще там около ста тысяч армян или лиц армянского происхождения, учитывая пятнадцать тысяч варяжской дружины и их слуг, возникает вопрос: а где, собственно ромеи? Ну, ладно, пусть считаться римлянином — своего рода гражданство. Но греческого населения в Царьграде меньше половины проживает. Что-то мне это напоминает из тенденций демографии крупных русских городов будущего.
— Сигнал всем встать в боевой порядок! Рассредоточиться, на борту одного корабля вижу греческий огонь! — прокричал один из воинов, помощник и сменщик на руле Вторуши.
— К бою! — приказал я и красный флажочек метнулся по стропам вверх.
И почему я на Хортице не смешал ингредиенты и не испытал порох? Сейчас тут, на борту передовой ладьи, я все-таки смешал килограмма три, получил, надеюсь, что порох. Вот только, без испытаний нельзя использовать смесь даже в самых критически опасных обстоятельствах.
Два корабля, опознанных, как венецианские, стали проплывать мимо всего нашего каравана. Не думаю, что это нападение. Нас численно больше. Но то, что считающие себя хозяевами положения, венецианцы вместе с живущими в автономии херсонесцами, демонстрируют свое присутствие, факт. Нам показывали, что можно сколь угодно заключать договора, думать о развитии торговых отношений по Днепру, все равно решать будут иные люди, те, которые сейчас в голос смеялись, проплывая мимо русских кораблей.
Ситуация неприятная, между тем, хорошо, что именно сейчас местные пираты, а никем иным я их считать не желаю, показывают себя. Хуже было бы начать отправлять караваны по Днепру, а их тут станут перехватывать, или вовсе топить. Так что не на порогах главный тормоз в деле реинкарнации торгового пути «Из варяг в греки», а здесь, на выходе из Днепра в море. Учтем…
Вот еще одна, может и основная часть моей миссии в империи. Некогда Корсунь-Херсонес брал для византийского императора Владимир Святославович Киевский. Я готов выжечь эту заразу, правда не для василевса, а ради восстановления русского исконного Тьмутараканского княжества.
Так можно не только поставить под свой контроль часть Степи, но и замахнуться на создание поистине Великой Руси. Если будут распаханными поля в междуречье Днепра и Дона, а лучше еще и Волги, такое экономическое преимущество получим!.. Что там про прыжки и преждевременные крики «гоп»? То-то, размечтался. Так что пока повременим с прогнозами, слишком много и без того решать насущных проблем. Вот только мечтать мне никто не запретит, как и ставить максимальные цели, достигая минимальных.
Вместе с тем, унизительных осмотр нашего уже не речного, а морского, каравана, был закончен и корабли посольства, везущие, между прочим, невесту императора, отправились в направлении Константинополя. Как тебе такое, Манул Комнин? Твою невесту, ведь, по сути, унижали! Вот на это так же напирать стану, если получится поставить перед василевсом вопрос о Крыме.
Плавание было каботажным, мы редко уходили так далеко, что не было видно берега, но ветер благоволил, и корабли шли ходко, изредка позволяя волнам переметнуться через борт и обмочить водой палубу ладьи. Нужно делать более высокие и основательные корабли, мне даже было неуютно плыть на таком судне, учитывая те знания, которые я могу явить этому миру
Знаю же как должны выглядеть нормальные корабли, есть русские корабелы, способные работать с деревом… Но все равно, понимаю, что не потянем мы морской флот в одиночку, нужно входить в кооперацию с иными, с уже наученными хождению по морям, народами. Венеция? Венец им с хреном на погребальную плиту! Пиза? Пи…ц им в корму корабля! Генуя? Эм… посмотрим.
Еще неделю, после того, как вышли в море, мы шли к Царьграду. До сих пор не могу привыкнуть к такому медленному передвижению. Это же пустая, ну или почти что, пустая, трата времени.
Я пробую писать трактаты по математике, закончил уже создание Азбуки и описания новой русской грамматики. Можно было бы все путешествие посвятить этому занятию, весьма нужному и полезному. Но писать в условиях качки, даже малой — это еще то удовольствие. Но я старался, приспосабливался, писал, делал кляксы на бумаге, ломал одно перо за другим, но продолжал работу.
Помниться, как в самом конце существования Советского Союза, будучи подростком, с бабушкой, плыл из Очакова в Измаил. В этом городе русской военной славы у меня жили родственники, с которыми, до начала определенных событий, вполне неплохо общался. Расстояние между двумя городами Советской Украины не так чтобы сильно меньше, чем, к примеру, от Ялты до Стамбула, даже больше. Так вот, проплыв на «комете», я был в Измаиле через три часа. Тут же неделю, не меньше, пришлось качаться на волнах.
И это тоже проблема — качка. Оказалось, что у ряда иноков-братьев морская болезнь. Когда шли по реке, так еще ничего, изредка кто извергался в поставленные на палубе для таких нужд кади, но как только вошли в море… Мда… Я уже всякого повидал и в прошлой жизни и в новой реальности, но… Не хочется об этом. Много блевоты — это не самое романтическое воспоминание в моих двух жизнях.
— Великий Царьград! Я мечтал тут побывать, теперь не знаю, о чем и грезить, — высказался Вторуша, когда нашему взору предстал самый великий город, из европейских, так точно.
Не знаю, как там нынче в Риме, но я почти уверен, что этот город уступает Константинополю, а больше и тягаться-то некому с Царьградом. В Азии еще можно найти города, тот же Багдад, к примеру, а в Европе, нет.
Нашему взору предстал купол Святой Софии — главного символа православия. Рядом расположился дворец императора, прозванный Константиновым, по имени римского императора, который перенес столицу Древнего Рима сюда. Рядом с дворцом виднелась знаменитая капелла. Еще дальше, величественный, не менее знаменитый, чем любые иные архитектурные памятники, точно не менее помпезный, каким был Колизей в Риме, красовался Константинопольский Ипподром.
И все это красиво, величественно, способное отпугнуть слабосильного врага и заставить задуматься противника, приведшего большое войско. Но кто в этом времени слабый? Жизнь такова, что постоянно ждешь смерти. Тут либо перестанешь бояться умереть, либо станешь рабом того, кто не убоится смерти, но будет делать все, чтобы ее отсрочить. Сильных людей, воинственных, в этом времени хватает. Но не в Византии.
