Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
Вот и славно, подумал я, пряча пригласительные в портфель. Дипломат, что ли, купить… Нет, портфель классный, натуральная кожа, но как-то уже не очень актуально. Тем более в дипломате бумажная документация не мнётся. А с цифровым кодом на замке так вообще круто.
Правда, достать дипломат не так-то и просто. Хороший дипломат, а не то пластмассовое убожество, с которым ныне форсят даже некоторые школьники. Но это потом, а сегодня у нас с Ритой наметился незапланированный культпоход на концерт звезды советской и польской эстрады. Надеюсь, у неё на этот вечер нет более важных планов.
Как выяснилось, нет. Рита с радостью приняла моё предложение, не забыв расспросить в подробностях историю моего знакомства с Герман и её исцеления, и за полтора часа до начала концерта я заехал за своей возлюбленной на «Жигулях», благо погода позволяла передвигаться на машине – потеплело до минус 10. На заднем сиденье лежали два здоровенных букета. Один Герман должна вручить Рита где-то в середине выступления, второй – я, уже ближе к финалу. На поклонах, как я предполагал, у сцены соберётся толпа поклонников, причём в основном тоже с цветами, и мы в ней просто затеряемся.
«Театр эстрады» располагался в печально известном доме на набережной (он же Дом правительства) по адресу: Берсеневская набережная, дом 20/2. Припарковаться пришлось поодаль, поскольку лучшие места уже были заняты, люди, похоже, начали приезжать заранее. И точно, ещё и запускать в зал не начали, народ толпами ходил по фойе, и многие, как и мы, с цветами.
На Рите было то самое вечернее платье, в котором она встречала Новый год, плюс она переобулась в гардеробе в туфли на небольшом каблучке. Относительно высокая причёска была сделана, похоже, своими силами, ну или с помощью мамы, держалась не знаю с помощью какого количества лака, и поэтому Рита прибыла без головного убора.
Наконец открыли двери зала, и зрители стали понемногу его заполнять. Мы не спеша прошли на наши места.
— Кажется, сегодня будет аншлаг, — сказал я, глядя, как всё меньше и меньше остаётся свободных мест.
Хотя иного было трудно было ожидать. Я хоть в кассы и не заглядывал – зачем, если есть пригласительные – но догадывался, что билеты закончились не за один день до концерта. Всё-таки Анна Герман – это настоящая звезда эстрады. Ещё и как бы зарубежная, что придавало определённого шарма, пусть это и соседняя Польша. Хотя я-то знал, что она родилась в Узбекистане, в семье немецко-голландских переселенцев, чьи предки перебрались в Россию во времена Екатерины II. И что её отец был расстрелян без суда и следствия в 1937 году. Всё-таки, имея интернет под рукой, можно было парой кликов мышки играючи узнать об известном человеке немало как полезной, так и бесполезной информации.
— Программку не желаете? — обратилась к зрителям нашего ряда из прохода женщина-капельдинер.
— Мы желаем, — откликнулся я. — Сколько стоит?
— 15 копеек.
— Дайте парочку.
Вскоре мы с Ритой на пару просматривали список песен, которые сегодня предстояло исполнять Анне Герман. Вначале какое-то «Intro «Танцующие эвридики», затем «Ave, Maria», «Монолог об Италии», «Марекьяре», «Быть может, «Всё на свете изменяется», «Выхожу один я на дорогу». «Ах, как мне жаль тебя», «Монолог», «Когда цвели сады», «Письмо солдату», «Пани война/война-злодейка», «Эхо любви», «Невеста», «Монолог о застольной песне», «Застольная песня», «А он мне нравится» и на десерт романс «Гори, гори, моя звезда».
Наконец зал был заполнен, я посмотрел на часы – ещё две минуты. Свет начал гаснуть через три. Ну как гаснуть… Просто его слегка приглушили.
На сцене появилась брюнетка в длинном серебристом платье, а следом и сама Герман, которую зал встретил настоящей овацией. Пока Анна Виктория с улыбкой кланялась, к чёрному, блестящему лаком роялю сел худой мужчина во фраке, и заиграл что-то лирическое, буквально на полминуты. Наверное, это и было пресловутое «Intro «Танцующие эвридики». Когда музыка смолкла, начала говорить брюнетка, в которой я определил ведущую вечера. Это была тоже полячка, поскольку в её речи проскальзывал более сильный акцент, нежели у Герман.
— Добрый вечер, паньство[5]! Добрый вечер, дорогие друзья! Я долго думала, как начать эту встречу с вами. И откровенно признаюсь – ничего оригинального не придумала. Но мне кажется, что о скромных и великих артистах надо говорить просто. И потому скажу вам просто… Приехала к вам Анна Герман!
Под аплодисменты снова послышались звуки рояля, в которых я узнал вступление к «Ave, Maria». И тут Герман запела… Ах, до чего же проникновенно она исполняла эту католическую молитву к деве Марии! У меня ком стоял в горле и в носу щипало, покосился на Риту – с ней творилось то же самое. Да и с нашими соседями тоже, насколько я мог судить, осторожно покрутив головой по сторонам. Жаль, что песня оказалась короткой.
— Аня, поговоришь со мной немножко? — предложила ведущая.
— Пожалуйста! — легко согласилась певица.
— Я хотела тебя спросить… Ты получаешь много писем.
— Да, действительно.
— А что ты с ними делаешь?
— Все очень внимательно читаю, — расплылась в улыбке певица. — К сожалению моему огромному, я не могу на все ответить, но все храню. Все абсолютно храню в большом сундуке, внизу, в кладовой они у меня лежат. И читать я их никому не даю, потому что мне кажется, читатели делятся со мной своей жизнью, своими проблемами. Спрашивают про мою жизнь. Только вот недавно первый раз я не удержалась и показала одно письмо мужу. Там было так написано: «Дорогая Аннушка! Я тебя вчера опять видел по телевизору. Ты мне очень нравишься. Если ты замужем – давай дружить всю жизнь. Если не замужем – пришли мне словарь польско-русский и разговорник. Я твой! Федя!»
По залу прокатилась волна смеха. Улыбающаяся ведущая спросила:
— А муж что?
— Муж очень сосредоточенно прочёл и сказал: «Аня, завтра же вышли ему книжки. Людям надо помогать изучать иностранные языки».
— Ха-ха, Аня, твой муж тоже артист.
— Нет, нормальный человек, — игриво улыбнулась Герман
У меня возникло такое чувство, что она сейчас покажет ведущей язык, но обошлось без ребячества.
— Скажи, почему ты сегодняшний концерт начала произведение Гуно «Ave, Maria»?
— Я думаю, что мы все – люди сцены – помним всю жизнь свою первую встречу с публикой. Для нас даже кино, телевидение, пластинка – это всё не так важно, как первая встреча с живой публикой, с залом. Это была песня, с которой я первый раз вышла людям спеть. У нас в Польше такая традиция, что вот на свадьбе надо обязательно спеть или сыграть эту композицию Шаря Гуно или Шуберта «Ave, Maria» на счастье для молодой пары. Это было на свадьбе моей подруги, ещё когда я была студенткой на першем… первом году. Моя Богуся, маленькая подружка, очень поспешила, им по 18 лет было, они поженились, и на их свадьбе я спела первый раз эту песню.
Они ещё немного пообщались, упомянув Италию, где Герман записала пластинку, и по просьбе ведущей, которая после этого ушла за кулисы, певица исполнила песню с этой пластинки – неаполитанскую народную мелодию «Марекьяре».
Как только замолкли звуки музыки, к сцене с цветами подошла поклонница неопределённого возраста, вручила букет хризантем. Рита вышла с цветами после романса на стихи Лермонтова «Выхожу один я на дорогу». Ну а я протиснулся к сцене после того, Герман закончила петь «Эхо любви». Правда, не я один, нас тут было трое – ещё две поклонницы помимо меня. Я дождался, пока они отдадут свои цветы, только после этого протянул букет из двадцати одной алой розы.
Она наклонилась с улыбкой принимая цветы, и неожиданно негромко сказала:
— После концерта жду вас за кулисами.
И следом, выпрямившись, с охапкой цветов в руках, которую прижимала к себе, сделал несколько шагов назад, продолжая кланяться аплодирующей публике. Я же возвращался на место в раздумьях, с какой целью Анна попросила меня заглянуть к ней после концерта. И придётся идти с Ритой, не бросать же её одну. Да и пропустят ли нас за кулисы? Может, там милиционер возле гримуборной дежурит, отсеивает назойливых поклонников.
