Завод-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Шиляева замялась, бросила быстрый взгляд на Крылова, который стоял неподалёку, и ответила:
— Он… в отъезде.
Прутков хмыкнул, но ничего не сказал. Он раскрыл свою папку, вытащил несколько документов и жестом подозвал к себе двоих членов комиссии.
— Начнём, — сказал он спокойно, но в его голосе чувствовалась холодная сосредоточенность.
Члены комиссии быстро распределились по цеху. Один отправился изучать бухгалтерские отчёты, второй — проверять списания материалов, третий — инспектировать условия труда и соблюдение норм безопасности.
— Мы начнём с документации, — пояснил Прутков. — Затем проведём осмотр склада, проверим соответствие заявленных данных реальности.
Он откинул страницу в своей папке, пробежался глазами по тексту и добавил:
— Все бумаги должны быть предоставлены немедленно, без отлагательств.
Комиссия действовала чётко, без суеты. Эти люди не бегали по цеху в поисках недочётов, они методично изучали данные, сверяя цифры, поднимая старые отчёты, требуя пояснений. Работали молча, слаженно. Ни одного лишнего жест, ни одного случайного вопроса. Такой чёткостью можно было даже залюбоваться — особенно когда знаешь, что беспокоиться тебе не за что.
Крылов стоял в стороне, скрестив руки и постукивая ботинком, ожидая момента, когда всплывёт первая ошибка.
Но этот момент так и не наступал.
Я видел, как хмурился Прутков, перелистывая страницы. Как Ирина Васильевна отмечала что-то в блокноте, но затем молча кивала, соглашаясь с данными.
Проверяли долго, дотошно. Крылов, который в начале всего действа выглядел уверенно, начал нервничать.
Он то потирал руки, то бросал взгляды на каждого из членов комиссии, словно надеясь, что кто-то из них, наконец, скажет: «Ага! Вот оно!»
Но этого не случилось. Члены комиссии кивали друг дружке и иногда бросали короткие замечания — абсолютно спокойные. Наконец, Прутков закрыл папку.
— Всё чисто. Документы оформлены верно, бухгалтерия сходится, отчёты по браку соответствуют нормативам.
Ирина Васильевна посмотрела на меня.
Один из проверяющих перелистал бумаги, пробежался взглядом по отчетам и неожиданно хмыкнул.
— Интересно, — протянул он, поднимая голову. — У вас в накладных совпадают все цифры, даже при сверке с неофициальными журналами.
Я чуть улыбнулся.
— Да, так и есть.
Прутков кивнул:
— А теперь объясните мне, почему у нас тут две версии одного и того же отчёта?
Он развернул лист бумаги, вручил Шиляевой.
— Вот этот — из цехового архива. Все цифры совпадают, даже по неофициальным журналам, как вы успели убедиться. Но вот этот, — он положил рядом второй лист, — из отчета по результатам проверки товарища Крылова. И здесь данные совсем другие.
Крылов, все это время державшийся в стороне, моментально взял ситуацию в свои руки.
— Всё просто, коллеги. Вас, как людей опытных, не проведёшь. Но они пытаются! — он ткнул пальцем в сторону меня и Ромы. — Этот цех подал ложные данные. Очевидно, что недостача была, и теперь они пытаются скрыть её.
Прутков и здесь не изменил своей обстоятельности, не отреагировал сразу. Он просмотрел обе версии документа.
— Интересно, — наконец, сказал он.
Он был опытным человеком и не привык принимать решения на эмоциях. В его мире бумага была не апогеем деятельности, а лишь инструментом.
— Запроси общезаводской архив, — сухо сказал он одному из своих помощников.
Я не стал показывать эмоций, но внутренне усмехнулся. Крылов сам себя загнал в ловушку. Вернее, клюнул на крючок, который я ему подготовил. Архив уже был «скорректирован» нужным образом.
… Некоторое время назад.
— Хочешь отработать свой долг? — спросил я того ушлого незнакомца, которого раньше поймал на попытке украсть документы.
Я объяснил, что в таком случае раз и навсегда забуду его оплошность, как и то, что он был вооружен и намеревался на меня напасть. В том числе тогда, когда вопросом займётся милиция — а она займется.
— Претензий ко мне больше не будет?
— Руку пожму.
Он кивнул, даже не задавая лишних вопросов. Я объяснил ему, что нужно сделать. Всего-то подменить несколько документов в общезаводском архиве на «скорректированные» версии, но не в нашу пользу.
Мне нужно было истинное положение дел.
— Сейчас свяжемся с архивом, Александр Павлович, — проговорил кто-то из младших коллег Пруткова.
И я спокойно кивнул.
Глава 20
В общезаводской архив отправили курьера, а мы остались ждать. Ожидание — худший момент в подобных ситуациях. Оно разъедает нервы, делает воздух в комнате тяжёлым, так что выматывать начинает будто бы само время.
Прутков не глядел в потолок, а спокойно пролистывал бумаги, раз за разом сверяясь с уже имеющимися отчётами. Рома стоял рядом, пытаясь сохранять спокойствие, но я видел, как у него напряглись скулы.
Крылов не упустил момента подлить масла в огонь.
— Ну что, посмотрим, как вы теперь будете выкручиваться, — полушепотом произнёс он с напускным сочувствием, скрестив руки на груди. — Ваши маленькие игры закончились. Подделка документов — серьёзное дело. Если подтвердится, что данные не совпадают, будете отвечать не передо мной, а перед законом.
Я не повёлся. Спокойно посмотрел на него и усмехнулся.
— Врать у тебя получается лучше, чем проверять. Только вот беда… на правду это не влияет.
Крылов сузил глаза.
— Посмотрим, посмотрим… — он явно наслаждался моментом.
Рома нервно сжал кулаки. Я хлопнул его по плечу.
— Всё под контролем.
— Ты так уверен? — тихо спросил он, хмурясь.
— Абсолютно.
Я не стал ничего объяснять, но по моему голосу он понял: я знаю, что делаю.
Прошло ещё двадцать минут. Потом ещё десять. Время тянулось мучительно медленно, но я не показывал ни капли беспокойства. Крылов украдкой поглядывал в нашу сторону, явно выискивая признаки паники. И не мог найти.
И вот, наконец, вернулся курьер, держа в руках толстую папку.
— Документы из общезаводского архива, — сообщил он, протягивая их Пруткову.
Наступила тишина. Прутков молча взял папку, открыл её, вытащил нужные страницы. Медленно пробежался глазами по цифрам, затем сверился с цеховым отчётом.
Тишина становилась всё более давящей.
Крылов, не выдержав, сделал шаг вперёд.
— Ну что? — его голос звучал напряжённо.
Прутков поднял на него тяжёлый взгляд.
— А вы почему так интересуетесь, уважаемый? — покосился она на Крылова.
Тот моргнул, но быстро взял себя в руки.
— Как это — почему? Я отвечаю за внутренние проверки, мне необходимо знать, соответствует ли документация реальности!
— Внутренние проверки… — Прутков хмыкнул, заглядывая в папку. — Значит, вы лично курировали прошлую проверку?
— Да, именно так, — Крылов попытался выпрямиться, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Интересно, — протянул Прутков, переворачивая страницу, которую держал в руках. — Тогда объясните мне вот что.
Он вытащил две версии отчётов: один — из заводского архива, второй — поддельный, с неверными цифрами, по результату проверки Крылова.
— Вот здесь, — он постучал пальцем по первому документу, — официальный отчёт из общезаводского архива. А вот здесь — результаты вашей «проверки».
Крылов молчал, взгляд его метался по комнате.
— И теперь, Крылов, объясните мне, каким образом в вашей версии появились расхождения?
Крылов сглотнул.
— Это… это какая-то ошибка…
— Ошибка? — Прутков усмехнулся, переглядываясь с членами комиссии. — Ошибка, говорите? Ну что ж… Бывает.
Он захлопнул папку, отложил её в сторону и сцепил пальцы в замок.
— Тогда у меня ещё один вопрос.
Прутков наклонился вперёд, глядя Крылову прямо в глаза.
— Почему, когда мы приехали, нам сообщили, что предыдущий проверяющий в отъезде?
Шиляева, услышав это, заметно напряглась, но молчала. Крылов выпрямился, пытаясь держать лицо.
