Ташкент-Москва книга третья Халхин-Гол до и после, часть вторая - Фарид Ахмеров
- Курю, товарищ нарком. Даже если бы не курил, ради такого дела – закурил бы.
- Вот и хорошо. Будем считать, инструктаж пройден.
- Ага, по технике безопасности.
В это время вошёл вестовой и сказал Ворошилову, что совещание начнётся через три минуты.
- Пойдёмте, товарищи. Вам надо присутствовать. Вы должны быть в курсе последних событий.
И они втроём прошли в малый конференц-зал Наркомата Обороны. При входе в зал, Ворошилов остановился, показал жестом друзьям, что они могут входить и занимать свободные места, а сам раскрыл папку с документами и несколько секунд листал бумаги.
«Не хочет входить с двумя полковниками в компании. Уже не по чину», - подумал Ахмеров, - и правильно делает».
Фарид Алимжанович и Владимир Иванович прошли по широкому проходу почти до самых задних рядов и скромно сели, рядом с военным, на петлицах которого блестели по две звёздочки генерал-майора. Обменялись вежливыми кивками и притихли, ожидая продолжения.
Надо сказать, что вход полковников в зал не прошёл незамеченным. По рядам пронёсся шёпоток, мол, кто это, откуда это. В довольно тесной, не очень большой среде высшего комсостава Красной Армии, где все друг друга знали (и все друг на друга стучали), появление новых лиц, тем более в таких скромных званиях, вызывало интерес. Обсуждение продолжалось бы и дальше, но тут вошёл Ворошилов, все встали и замолчали. Климент Ефремович прошёл на своё место в президиуме, где уже были Шапошников, Штерн, Кузнецов, Локтионов и восходящая звезда наркомата – Г.К. Жуков, пока ещё комдив. Ворошилов сел и остальным сказал, что могут садиться.
Совещание начал вступительным словом народный комиссар обороны Советского Союза. Буднично, без пафоса, как давно ожидаемое дело, он предложил собравшимся товарищам выслушать представителей группировки войск сосредоточенной в Монголии, о готовности к завершающей стадии военной части конфликта. Напомнил, что основной задачей войск является обеспечение территориальной целостности Монгольской Народной Республики и предотвращение дальнейших нарушений со стороны маньчжуро-японских сил. Первым, Ворошилов предложил выступить комдиву Жукову – руководителю Группы Советских Войск в Монголии. Георгий Константинович в своём выступлении обрисовал картину состояния дел на фронте. Жуков подчеркнул, что практика конфликта показала правильность решений командования Красной Армии о необходимости сосредоточения избыточных для данного театра военных действий, сил и средств, чтобы методом ротации частей и подразделений, как можно большее число военнослужащих получило хотя бы минимальный опыт участия в боевых действиях.
Таким образом, прошли практическое обучение около трёхсот пятидесяти тысяч человек состава Красной Армии. Ещё сто тысяч человек участвовало в действиях по обеспечению функционирования боевых частей и находилось в условиях приближённых к боевым. Срок пребывания на линии соприкосновения для рядового и младшего командного состава – от десяти до двадцати суток, в зависимости от конкретных обстоятельств. Некоторые подразделения прошли ротацию дважды. Это позволяет утверждать, что мы имеем порядка четырёхсот тысяч обстрелянного состава. Жуков считает, что основную роль – учебно-тренировочного центра для Красной Армии этот конфликт в основном выполнил. И теперь его надо успешно закончить разгромом противостоящей группировки японо-маньчжурских «учителей».
Кроме того, Жуков показал на карте места расположения японо-маньчжурских войск, основные укреплённые точки, перечислил состав сил, количество техники и вооружения, подчеркнув при этом большую роль авиации в получении разведданных. Жуков доложил совещанию, что благодаря применению новой тактики ВВС, использованию новых самолётов, которые, в принципе, проходят войсковые испытания, участвуя в этом конфликте, наша авиация получила полное превосходство в воздухе, что будет иметь решающее значение для предстоящего наступления. Затем Жуков обрисовал положение сил Красной Армии, сдерживающей атаки японцев, и отдельно рассказал о силах и средствах предназначенных для проведения наступления. Силы и средства расстановлены таким образом, что на участках прорыва перевес в численном составе, технике и средствах поражения достигает значений 5 к 1, а на некоторых участках 7 к 1. Приготовлено достаточное количество боеприпасов и средств поражения. В общем, войска к наступлению готовы, только ждут команды.
Следующим выступил Лев Захарович Мехлис, который оценивая морально-политическое состояние советских войск, подтвердил высокий уровень готовности группировки.
Завершил совещания Ворошилов, сказав, что высшее военно-политическое руководство страны утвердило план действий по разгрому японо-маньчжурских сил вторгшихся в пределы Монголии и одобрило действия руководства группы Советских войск в Монголии за прошедший период. Командному составу приказано держать войска в готовности + 2 часа от момента получения пакетов с конкретными распоряжениями по началу разгрома противника.
«Нормальный, такой, партхозактив. Вот как, оказывается, это происходит у военных», - подумал Ахмеров, но никому ничего не сказал. На этом совещание закончилось.
Через три дня после совещания в наркомате обороны, в газете «Правда», появилось коротенькое сообщение о приезде делегаций Франции и Англии на переговоры. Владимир Иванович, и так не часто появлявшийся в институте из-за загруженности, вовсе перестал приходить на работу в кремль. О том, что происходило во время совещаний в наркомате обороны, было неизвестно. Как же, совещания военных миссий – совершенно секретно.
Ещё через три дня вся страна праздновала победу на Халхин-Голе. В этой реальности руководство решило, не делать «секрет полишинеля» из участия СССР в изгнании японо-маньчжурских сил с территории Монголии. Тут было, что праздновать. Не изгнание, а серьёзный разгром вторгшегося противника с перечислением сил врага, разгромленного в этом забытом богом уголке монгольской степи, с указанием трофеев, добытых в тяжёлой борьбе и полного превосходства советского оружия. Было торжественное поздравление партии и правительства военнослужащим группы Советских войск в Монголии.
После этих радостных известий, был совершенно неожиданный приход Левицкого и его доклад, что на неопределённое время он совершенно свободен.
- Я, как Винни Пух, до следующей пятницы, а возможно и позже, свободен от участия в совещании.
- Что случилось, Владимир Иванович? Как всё происходило? Расскажи – мне ведь это ещё предстоит.
- Совещания начались, как и в нашей реальности, 12 августа. С той лишь разницей, что в советскую делегацию был включён я, под именем полковника Набережных, и вместо курения в зале было предложено каждые сорок пять минут устраивать перекуры в специально отведённом месте, где можно было и переговорить без протокола – в кулуарах. Ворошилов мне сказал – сиди не
