Вперед в прошлое 10 (СИ) - Ратманов Денис
— Тимофей поздравляет нас с новым годом! Не тяни щупальца, вскрывать конверт не будем, прочитаем вместе со всеми, как в прошлый раз.
Едва мы вошли в квартиру, как навстречу вышла встревоженная мама, одетая в выходное. Вот теперь точно что-то случилось.
— Андрей в реанимации, — проговорила она, и мне подумалось, что это двоюродного братца, решившего завязать, так скрутило.
Но мои догадки оказались неверными, она уточнила:
— Наташа звонила, плакала. По «скорой» его увезли с отеком легких, а там нет лекарств! Надо помочь.
— Надо, — согласился Василий. — Поехали.
Наташкин Андрей звонил тем же вечером, когда мы отвезли его домой. Его мать психанула, собрала вещи и уехала в Москву. Сестрица сразу же рванула к нему и с ним была последние дни. О том, что он болен, она не говорила. Наверное, Андрей простудился, когда шел к нам в легкой одежде по морозу, не стал лечиться и запустил болезнь.
— Подождите! — крикнул я, поскреб по сусекам и в карманах обнаружил пять тысяч, отдал маме. — Вот, возьмите, понадобятся.
С ними я ехать не стал: мама медик, она лучше знает, что делать.
Память взрослого, пережившего ковидные времена, говорила, что отек легкого — более чем серьезно, шансы выжить пятьдесят на пятьдесят. А сорок лет — для мужчин переломный возраст. Сколько ровесников меня-взрослого умерли в возрасте от сорока до пятидесяти только потому, что продолжали работать на износ, забыв о том, что пересекли экватор жизни. Да я-он и сам таким был.
Надеюсь, все с Андреем будет хорошо.
Глава 15
Строить и созидать
Маму и отчима из больницы я не дождался — меня усыпил телевизор, там два лысых политика переливали из пустого в порожнее: один защищал Союз, второй истекал ядовитой слюной и дебафил оппонента понятиями свободы, демократии, гласности. Взрослый я знал, что СМИ веры быть не может, потому что у каждого «свободного» и «честного» блогера, у каждого канала есть заказчик, который его и танцует. И попробуй чирикнуть что-то против, даже увидев мерзость — в лучшем случае под тебя найдут статью, в худшем — тебя найдут, с пулей в голове.
Мне снилась война, почти как в комнате-кубе, но теперь я был внутри, как перед смертью — я-взрослый. Прятался в окопе, пытался сбить беспилотник, похожий на железную птицу, и понимал, что они не такие, они похожи на самолетики авиамоделистов.
Когда проснулся, мама и отчим спали у себя, Наташка и Боря сидели на кухне, чтобы меня не будить.
— Ну что? — спросил я у осунувшейся и похудевшей Наташки.
— В реанимации, — прошептала она. — Состояние стабильно тяжелое, мама в больнице осталась. Спасибо ей. Решают, подключать ли к аппарату этому, ну, который дышит за человека.
Вот оно как, оказывается, отчим вернулся с Наташкой, мама осталась там.
— Как же так получилось? — Я поставил чайник на газ, пытаясь выстроить план на день.
Утром нарисовать схему взаимодействия с предприятиями: что, кому, куда, когда. Когда отчим проснется, он должен позвонить Толику насчет машиниста и солярки.
Связаться с Лялиной, узнать про мента-напарника Василия.
Посмотреть в объявлениях, сколько стоят «КАМАЗы»: при самом хорошем раскладе придется выплачивать менту половину стоимости машины, при самом плохом — покупать новый грузовик. Или нет. Иметь машину — иметь якорь, по ней нас легко будет вычислить. Лучше брать авто в аренду. Вон, сколько техники простаивает на предприятиях, а машина нам будет нужна не каждый день.
Вечером — тренировка, а после — прочитать письмо То́лстого. Хотя, наверное, Тим уже не толстый.
Еще не давало покоя, как добрался дед на своей колымаге…
— Это я виновата, — после небольшой паузы, поморщившись, начала Наташка. — Андрей простыл на новый год, но особо не жаловался, пил всякие чаи, горчичники ставил, ноги парил. Я и подумать не могла, что это опасно! Пошла на рынок торговать, а он захотел остаться, чувствует, мол, себя неважно. Я давай ныть, что бедная я, никто не помогает, все одна… Он собрался и пошел со мной, простоял день, вечером у него поднялась температура. На следующий день мы не смогли ее сбить, он начал сипеть, кашлять — и не жалуется! «Скорую» боится. Когда совсем посинел, я сама ее вызвала. Вот так.
— Ужасно, — буркнул Боря, откусывая кусок сырника.
— Все будет хорошо, — ободрил ее я. — Острое состояние купировали — уже дело. Теперь на поправку пойдет.
— Не прощу себя, если… — Наташка всхлипнула, я погладил ее по голове, и тут вошел отчим, зевая во весь рот.
— Доброе утро.
Мы его поприветствовали. Он закрылся в ванной — зажурчала вода. Через пару минут в прихожей затрещал диск телефона, и я навострил уши. Кому отчим звонит? Наверное…
— Анатолий? — донеслось из прихожей. — Привет, дружище… Нормально… Тут такое дело, «КАМАЗ» у меня, я говорил о нем. Соляра нужна, много… Ага, у тепловозистов. Почем? Отлично. Дашь контакт?.. Да все равно. И одного, и второго… Во сколько? Лады, спасибо, буду должен.
Воцарилось молчание. Я думал, отчим уже закончил, и собрался спросить, что он узнал от Толика, но Василий взволнованно воскликнул:
— А почему? Чего ему не хватало?.. Вот же напасть. У нас тоже не все гладко… Да так… Короче, терпения тебе, восстановления ему. Позвоночник хоть цел? Плохо, но хорошо… А вот это хреново. В рейс-то когда? Ирина на больничном?
Наташке и Боре было все равно, о чем и с кем разговаривает отчим, я же ловил каждое слово, ведь речь идет о нашем бизнесе. Судя по последним словам, у родственников что-то стряслось. Ирина попала в аварию? Но тогда почему «восстановления — ему?»
Развить мысль я не успел: вошел отчим и объявил:
— Собирайся. Едем на вокзал к тепловозисту, за час надо успеть до тудова, это раз. Два, твой двоюродный брат выбросился из окна, сейчас в больнице.
— Что с ним? — спросил Борис, и я окаменел от неожиданности.
— Перелом левой ноги и позвоночника, ушибы.
— Его парализовало? — ужаснулась Наташка и добавила: — Жалко его, хоть он и говно полное.
— Нет. Как это сказали… перелом без смещения, в грудном отделе где-то, — внес ясность Василий Алексеевич.
Я округлил глаза и похолодел. Уж не я ли тому причина? Похоже на то, и, если он умрет, его смерть будет на моей совести
— Чего его так перемкнуло? — удивилась Наташка. — Ширяется, что ли?
Отчим шевельнул усами и сказал:
— Вы заметили это, да? А родители не знали, для них это новость.
Наташка подумала немного и поделилась знаниями:
— Было совсем незаметно, когда я его в последний раз видела. Самоубийцы, они ведь как… Или торчат, и денег нет на дозу, или влюбляются неудачно, или просто психи. Влюбиться до смерти такая гнида вряд ли способна, на психа он не похож, а вот нарки часто так делают, когда у них ломка. — Она подвинула мне свой кофе. — Вот, разделите на двоих, а то не успеете куда там вам надо, я себе новый заварю.
— Кстати, а куда вы? — спросил Борис.
— Любопытной Варваре… — начал отчим, но я легонько стукнул его по ноге, и он осекся, понял, что надо нежнее с Борисом, и сказал: — Мы собираемся торговать по-крупному, и для этого нужна соляра. Вот, пытаемся найти, где подешевле.
— Молодец, Пашка, растешь! — похвалил меня Борис и покосился на отчима, давая понять, что он знает: не его это задумка!
Но Василий колкости не заметил, слишком тонко было для него. Отхлебнул из Наташкиной чашки, полез в холодильник за вафлями, зашуршал пакетом. Видя такое дело, Боря отдал мне свой недопитый чай, я съел сырник, запил и пошел в зал одеваться.
Потратил на это пару минут, применив способности меня-взрослого, казармой наученного, после чего, пока отчим собирался, позвонил Лялиной, она оказалась на работе, и рассказал про напарника Василия, который может его кинуть, попросил выяснить, кто это — чтобы знать, чего от него ожидать, а еще попросил телефон толкового юриста, который проконсультировал бы, как избежать потери машины. Анна согласилась помочь и назначила встречу в полпятого вечера возле театра — вроде как для того, чтобы обсудить домашние дела, но я понимал, что информация к тому моменту уже будет у нее, а по телефону такое рассказывать нельзя.
