Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
В середине апреля генерал-майор Егоров был вызван к командующему столичным гарнизоном.
– Алексей Петрович, вчера от обер-камергера высочайшего двора пришло извещение по тебе и по твоим офицерам, – пояснил причину вызова Берхман. – На малом приёме государыня желает вас наградить. Вот список всех тех, кому велено на нём быть. – И он подал плотный лист бумаги с красным оттиском печати.
– Егоров Алексей Петрович, Милорадович Живан Николаевич, Рогозин Александр Павлович, – пробегал глазами по строчкам Алексей. «Хорошо, Рогозин тут попал на награждение, боялся, что вычеркнут, но и его подвиг в представлении был прописан ярко, про то, как отбивал он госпитальные повозки с ранеными и как сам чуть было жив остался, при этом серьёзную рану получил», – мелькнула в голове мысль. – Всё же включили в награждение Александра Павловича. Замечательно! Так, дальше смотрим, а это уже обер-офицеры: Вестфален Антон, Гагарин Андрей, Аш Иван и Горский Антон. Всего семь фамилий, выходит, прошли. Неплохо, только двух, получается, вычеркнули.
– Так, день для вас уже определён, это ближайший четверг, как раз когда я доклад государыне по гарнизонным войскам делаю, – продолжал излагать генерал-поручик. – В девять утра в кабинет к государыне заходит обер-полицмейстер со словесным донесением о благосостоянии столицы. За ним следом по очереди статс-секретари со своими докладами, а потом генерал-прокурор. Ну и в самом конце уже меня приглашают. Четверг, как я сказал, – это и есть мой день. Вот после того минут через двадцать, бывает что и чуть позже, в малый Аудиенц-зал выходит сама императрица. Я вас там поставлю как надо, и вы стои́те, молчите. Пожелает её императорское величество, так сразу вам внимание уделит, нет, значит, стойте, ждите сколько нужно.
Ранним утром в указанный день семь егерей стояли уже на площади перед Зимним дворцом. Произошла смена караула, подъезжали и отъезжали кареты с важными вельможами и дамами в пышных одеяниях. Вот в чёрной, крытой кожей повозке подкатил и сам командующий столичным гарнизоном. Опираясь на трость, он вылез из экипажа и поманил к себе Егорова.
– Алексей Петрович, все чисты́ и опрятны? Каждого своего проверил? – Он кивнул на небольшой строй. – Екатерина Алексеевна, помимо того что она самодержица, ещё ведь и женщина, весьма внимательна ко всяким мелочам.
– Двое суток готовились, ваше превосходительство, – ответил командир егерей. – Сегодня затемно встали, чтобы ещё раз всё осмотреть.
– Тогда пойдёмте, – позвал Берхман. – Меня пригласят, доклад мой обычно короткий, а уж потом можно будет и самого приёма ждать. Со мной семь приглашённых офицеров из лейб-гвардии егерского полка, ротмистр, вот список. – Он протянул свиток преградившему вход старшему дворцового караула.
Кавалергард пробежал поданный список глазами, посмотрел на егерей и отступил в сторону.
Здесь не в «той» и не в «этой» жизни Алексею ещё не приходилось бывать. Золото, картины, великолепная внутренняя отделка – всё это бросалось в глаза, когда он следовал за генерал-поручиком. Пройдя по широкой лестнице, застеленной малинового цвета ковром, и далее по освещённым множеством свечей переходам, подошли к Аудиенц-залу. Примыкал он к Белой столовой и имел окна на две стороны. Сильно вытянутые, сверкающие позолотой пилястры с резными канителями, размещённые по стенам и в углах зала, создавали здесь своеобразный каркас. Находящиеся между ними по всему периметру стен истинные и ложные окна и двери в золочёных наличниках зрительно разрушали всю материальную массу стен. Возникало стойкое ощущение, что это не статичный дворцовый зал, а лёгкий, открытый на все стороны павильон.
Здесь уже стояли порядка двух десятков мужчин в военных мундирах и статской одежде, обвевали себя пышными веерами и несколько нарядных дам.
– Вот тут возле мраморного камина вставайте. – Берхман показал егерям место. – Алексей Петрович, а ты давай-ка возле меня. На тебя первого своё внимание государыня обратит.
Трижды открывалась сводчатая, отделанная золотом дверь, из неё выходили сановники, и вот преклонных лет седовласый вельможа с жезлом в руках возвестил громким голосом должность и фамилию Петра Фёдоровича. Тот шумно выдохнул, перехватил правой рукой малинового цвета папку и поспешил проследовать в открытый проём.
– Ну что, скоро теперь? – прошептал стоявший слева Милорадович. – Говорили же, после генерал-поручика всё будет.
– Полчаса точно ещё ждать, – покачав головой, прошептал в ответ Алексей. – Любуйся пока, Живан. Когда это ещё в Зимнем дворце удастся побывать? Посмотри, как тут всё искусно отделано.
Действительно, все стены в Аудиенц-зале были в резных каменных фигурах: стилизованных раковинах, растительных побегах и гирляндах, в девичьих головах с локонами, в корзинах с цветами и в диковинных плодах. На разорванных фронтонах, над всеми четырьмя дверями, непринуждённо сидели путти, в руках некоторых из них виднелись орудия садовода, резчика по дереву, навигационные и музыкальные инструменты, символизирующие ремёсла, науку и искусства.
Вот сводчатая дверь приоткрылась, и через неё прошёл к офицерам-егерям Берхман.
– Ух, ну всё, – произнёс он негромко. – Сегодняшний доклад легко прошёл, только лишь пару вопросов государыня задавала, да и то самых простых. В настроении она пребывает, повезло. Ждите, господа, теперь уж совсем скоро выйдет.
Действительно, прошло минут пятнадцать, и вышедший в зал преклонных лет обер-камергер торжественно провозгласил:
– Всепресветлейшая Державнейшая Великая Государыня императрица Екатерина Алексеевна, Самодержица Всероссийская!
И только он закончил перечисление титулов, как зашла она – Екатерина Великая! В светло-кремовом широком парчовом платье, с голубой андреевской лентой через правое плечо и тремя звёздами: андреевской, владимирской и георгиевской. На голове у вошедшей сверкали в отблесках сотен горящих свечей бриллианты небольшой короны, более похожей на диадему.
– Тайный советник Валуев Пётр Степанович! – произнёс заведовавший церемонией, и высокий вельможа сделал шаг вперёд.
– Пётр Степанович, милейший, – с улыбкой обратилась Екатерина. – Хотела бы тебя поблагодарить за твою неуёмную энергию в деле сохранности памятников старины. С большим интересам прочитала твои труды по историческому описанию древнего российского музея и летописям старины. Твой проект устройства Московского Кремля и приведения его в порядок за ветхостью посмотрела. Позже обсудим. В воздаянья же за труды и заботы хочу тебя наградить орденом Святой Анны.
Подошедший сбоку камергер подал сверкавший позолотой поднос, с которого императрица взяла красную с золотыми полосами ленту и крест со звездой.
– Матушка, матушка, благодарю покорно, матушка, всем сердцем за тебя молю, матушка, – причитал, низко кланяясь, вельможа.
– Ну-ну, Пётр Степанович, всё хорошо, носи на славу. – Она потрепала его по плечу.
– Генерал-поручик Кнорринг Богдан Фёдорович, – далее называл награждаемых обер-камергер.
Генерал сделал два шага и прищёлкнул каблуками сапог по паркету.
– Во уважение за усердную службу и отличное мужество, оказанное противу мятежников польских при Вильне, где он разбил многочисленныя войска, овладел их укреплениями, а потом принудил к сдаче и самый город Вильну! – зачитывал рескрипт распорядитель церемонии.
– Орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия второго класса твой по праву, Богдан Фёдорович. – Императрица подала большой шейный золотой крест на ленте и звезду.
– Благодарю покорно, государыня! – Генерал сделал поклон.
– Генерал-майор Егоров Алексей Петрович! – продолжал далее вызывать награждаемых обер-камергер.
Два строевых шага навстречу подходившей императрице – и Алексей чуть было не рявкнул по привычке здравницу. Руки по швам – и он замер по стойке смирно.
– Что, Алексей Петрович, не дают тебе, как ты привык, рапортовать? – произнесла, улыбаясь, Екатерина. – Небось, Пётр Фёдорович всё темечко проклевал, чтобы ты дворцовый покой не нарушал? – Она перевела взгляд на застывшего у стены Берхмана.
– Так Бог даст, отрапортую ещё, Ваше Императорское Величество, – проговорил, сияя, Алексей. – С превеликим удовольствием и вместе со всеми своими егерями.
– И я с удовольствием полюбуюсь ими, Алексей Петрович. За труды ратные, за воинскую доблесть и служение Отечеству жалую тебе, генерал Егоров, орден Святого равноапостольного князя Владимира третьего класса. – И вложила в ладонь красный шейный крест на шёлковой ленте. – Знаю, в имение ты едешь скоро. Нартов Андрей Андреевич общий проект оружейного завода твой показывал, говорил,
