Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
– Полноте, Андрей Тимофеевич, ну что вы так волнуетесь? – Алексей рассмеялся. – Ну генерал и генерал, подумаешь! Тут в столице их никак не меньше, чем полковников и бригадиров.
– Ну не скажи́те. – Болотов покачал головой. – Вот и вошли вы в разряд воинской элиты России. А я ведь пророчил вам два года назад, вспомните. Знаю, в недавнем походе были. Поляков усмиряли? Наслышан, наслышан, как же. Сам ведь перед этим в Пруссии пребывал, и уже тогда у них о волнениях в польских землях говорили. Пруссаки-то воспользоваться сим мятежом хотели, но вот не смогли Варшаву взять, а ведь губы-то они на всю Польшу уже раскатали, дескать, без русских сами с мятежниками справятся. И что? Бежали, как им только хвост прищемили! А уж гонору, гонору-то было! Молодец Суворов, без всяких церемоний действовал. Veni, vidi, vici! Пришёл, увидел, победил! Прямо как Цезарь! Зато и слава ему высокая, и фельдмаршальский жезл по праву. А я ведь, признаться, заходил, спрашивал на Семёновской площади про вас. Так там караул меня чуть было под стражу не взял за любопытство. Потом уж капрал сжалился, сказал, что егеря, дескать, в дальнем походе.
– Да, мы вот только пару месяцев как вернулись. Я уж хотел вас проведать, да всё срочные дела и заботы. Как у вас, Андрей Тимофеевич, с вашими естественными изысканиями? Вы, как я погляжу, всё что-то колдуете? В прошлый раз заходил, запах хоть топор вешай стоял, да и сейчас, признаться, не лучше.
– Так это наша с вами свёкла, господин генерал, так пахнет, когда вываривается, – ухмыльнувшись, ответил тот. – Только теперь хоть какой-то толк от всей этой канители стал виден. Наконец-то что-то стало получаться. Я ведь последовал вашему совету и принял приглашение читать лекции в Кёнигсбергском королевском университете. Заодно и у Карла Ашара в его поместье побывал. Посмотрел на те сорта свёклы, что он там вывел, да и сторговался по семенам. Почти вдвое дешевле от изначальной цены мне их отдал. Кто же устоит, когда ему золото в руки дают? Уступил пруссак. – И махнув рукой, радостно засмеялся.
– Неужели и сахар вам удалось выделить? – поинтересовался Алексей.
– Удалось, – подтвердил Болотов. – Правда, муторное это дело, да и условий особых у меня нет, приходится здесь, в этой небольшой комнате, копошиться. Да вы и сами, Алексей Петрович, всё видите. – Он кивнул на печку и заставленный посудой стол. – И главное – способ, или, как говорили греки, техно логус, а ближе к нашему языку – технологии, то есть как всё лучше и правильней делать, вот этого как раз у меня и нет. Не всё ведь одной только лишь вываркой корнеплодов тут решается. Нужно ещё думать, как из вываренной массы свёклы сладкий сок выделять, как потом сгущать его, а после того как до сухого состояния доводить. Вот с этим у меня, признаться, всё пока плохо. Так что забирайте свои семена, ваше превосходительство, и попробуйте решить эту задачу в своём поместье сами. Вы человек пытливый, с механиками на короткой ноге, всё у вас получится. Кстати, семена у меня уже и тут, в Ботаническом саду, первый отбор прошли, самые лучшие корнеплоды зацвели, семенные коробки образовали, вот от них-то для вас я и дам на посадку.
Болотов подошёл к шкафчику, и, порывшись в нём, достал небольшой холщовый мешочек.
– Берите, Алексей Петрович, надеюсь, расскажете, как у вас с этой свёклой дальше дело пойдёт, а то, может, и статью напишете для Императорского вольного экономического общества в «Ведомостях»?
– Да что вы, Андрей Тимофеевич! – Егоров рассмеялся. – Какой уж из меня писатель?! Я больше по военной части. А вот за семена большое спасибо, непременно буду вас извещать, что получилось. Государыня год отпуска мне дала, так что надеюсь заняться делами в поместье.
– Сад ещё там не разбили? – поинтересовался Болотов. – Очень, знаете ли, доходным делом может стать. Пока свежими фруктами у нас в основном только лишь пару месяцев в году торгуют, а всё остальное время сушёными или в виде той же пастилы. Из сладостей имеем только те, что на меду. А вот если вам сахар удастся в наших землях производить, тут такие возможности откроются! – И он зацокал языком. – Хотя и сам он по себе, конечно, сладость, а уж сколько стоит! Оно и понятно, из-за морей приходится его завозить.
– По саду понял, Андрей Тимофеевич, спасибо за совет, попробую разбить. Сорта вот только нужно хорошие найти. У нас в Козельском уезде с этим не очень, попробую в Калуге поспрашивать. Знаю, вы любитель путешествовать, будет такая возможность, заезжайте в гости, покажу вам своё хозяйство.
– А что, очень даже может быть. – Учёный покачал головой. – Так-то моё Дворяниново от Калуги верстах в ста, не больше.
– Ну вот, а до уездного Козельска всего шесть десятков, – проговорил, улыбаясь, Егоров. – Приезжайте, погостите. Заодно поглядите, как новые сорта пшеницы, переданные вами, растут. Как подсолнечник, кукуруза, а уж теперь и свёкла прижились на новом месте. Неужели вам неинтересно? Об этом можно будет и статью для Вольного экономического общества написать, – продолжал соблазнять Болотова Алексей.
– Приеду, непременно приеду, и причём этим же летом. – Тот решительно махнул рукой. – Ах вы и искуситель, Алексей Петрович!
Глава 12. Высочайший приём
– Салтыков своего заместителя послал. – Гусев кивнул на подъезжавшую карету. – Хотел было Берхмана, да потом передумал, всё-таки гвардейский полк награждать, а ну как государыне доложат, вот и поосторожничал.
– Да и ладно, мне вот Мусин-Пушкин гораздо ближе, чем сам Николай Иванович, – отмахнулся Алексей. – Какая тут статусность, когда сама императрица уже указ зачитала? Ладно, братцы, пошёл я начальство встречать. Ваше высокопревосходительство, лейб-гвардии егерский полк для награждения построен! – громогласно доложился он вышедшему из кареты толстячку. – В строю все, кроме обозной команды и полкового госпиталя с ранеными!
– Ну это да, по распутице они теперь не скоро в столицу прибудут, – вздохнув, произнёс вице-президент Военной коллегии. – Да и ничего, Алексей Петрович, потом уже их в упрощённом порядке наградят. Так, ну что вы, готовы? Может, тогда сразу и начнём? А то сегодня большой обед Александр Андреевич Безбородко в своём Полюстрово устраивает. Говорят, сама государыня пожелала на нём присутствовать. Нехорошо было бы опаздывать.
– Так мы и сами только рады «побыстрей», – с улыбкой произнёс Егоров. – Ваше высокопревосходительство, может быть, тоже упрощённым порядком, без парада?
– Нет, без парада никак нельзя, – подумав, проговорил Мусин-Пушкин. – Как же это – императорские награды и без парада раздавать? Другое дело, если бы побыстрей твоим егерям пройти.
– Понял, побыстрее. Пожалуйте на середину строя, Валентин Платонович.
– По-олк, равняйсь, смирно! – гаркнул стоявший на правом фланге Живан и зашагал к генералам. – Ваше высокопревосходительство, лейб-гвардии императорский полк для награждения построен! Докладывает заместитель командира полка полковник Милорадович.
– Здравствуйте, егеря! – подобравшись, выкрикнул так громко, как только смог, генерал-аншеф.
– Здравжелаем, вашвысокопревосходительство! – рявкнуло полторы тысячи глоток.
– Молодцы, – хмыкнул тот. – Дружно здороваются. Егеря! – сделав пару шагов, прокричал он. – Матушка императрица Екатерина Алексеевна воздаёт свою особливую монаршею милость и благопризнание нашим войскам, что проявили особую воинскую доблесть в недавнем походе к Варшаве. Именным указом от первого января сего года государыня пожелала наградить всех принимавших участие особой наградой, офицеров новоучреждённым золотым крестом, а нижние чины серебряной медалью с выбитой на них надписью «За взятие Праги». Ваш полк награждается ими весь, в полном своём составе. Егеря, поздравляю вас всех со столь высокой наградой!
– Рады стараться, вашвысокопревосходительство! – громогласно отозвался строй.
– Ну вот, теперь можно и награждаться, – выдохнул генерал-аншеф. – Алексей Петрович, я уж давайте тебе, твоим заместителям и командирам батальонов вручу,
