Господин штабс- капитан (СИ) - Берг Александр Анатольевич
Офицеры молча выслушали меня, после чего поблагодарили и ушли, уже вечером их не было в отряде, а я назначил на их место новых командиров. Остальные офицеры отряда достаточно благосклонно отнеслись к переходу на сторону новой власти и уходить не собирались, что меня очень обрадовало. А затем время стремительно полетело вперёд, началась Гражданская война и мой отряд бросали на самые опасные участки. В ходе ожесточённых боёв постепенно по причине поломок и уничтожения, была потеряна вся гусеничная техника и если колёсные броневики временами всё же нас пополняли, то вот гусеничной техники не было совсем. С января 1918 года я мотался по фронтам и снова встретился со Сталиным только летом 1918 года в Царицине, куда был направлен Сталин в качестве чрезвычайного уполномоченного по поставкам продовольствия. Там у Сталина случился конфликт с командующим обороной, бывшим генерал-лейтенантом Генерального штаба Снесарёвым. Как я понял, в основном конфликт произошёл из-за того, что Снесарёв был назначен на эту должность Троцким, с которым у Сталина были серьёзные тёрки. Я благоразумно не стал вмешиваться в этот конфликт, так как по моему разумению Снесарёв действовал вполне грамотно и умело, но и портить из-за него отношения со Сталиным я не хотел, а потому и остался в стороне. Благо, что по своей должности, командира бронеотряда, я не был приближен к штабу, но со мной Сталин встретился, расспросил про службу и был очень дружелюбен. Тогда же я познакомился и с Ворошиловым, который сопровождал Сталина, тот ко мне отнёсся немного насторожено, скорее всего из-за того дружелюбного отношения Сталина, похоже почувствовал конкурента за влияние. Следующий год тоже прошёл напряжённо, были как победы, так и поражения, было и одно очень значимое для меня событие. Мой тесть, подполковник Николай Сергеевич Терентьев, вернее уже полковник, попал в плен к Красным и я пользуясь своим положением его вытащил. У нас состоялся серьёзный разговор, я сначала рассказал ему про дочь, что она в Петрограде, работает в госпитале, а потом покалякали с ним про жизнь. Он правда вначале обвинил меня в предательстве и нарушении присяги, но после того, как я буквально разложил ему всё по полочкам, обосновав каждый свой шаг, он в итоге был вынужден со мной согласится. Кстати тесть уже был полковником, а я всё ему объяснив, в свою очередь перешёл в наступление.
— Николай Сергеевич, поверьте, у вашего движения нет шансов, одно дело грубо говоря крестьянское восстание, даже во время войны, но при крепкой царской власти и другое дело, когда сама аристократия свергла царя, показав этим пример простому народу. Раз выпустив джина из бутылки, затем назад его уже не загонишь. Большевики, которым я сейчас служу, всё равно победят, а вот если вы снова попадёте к нам в плен, то не факт, что я смогу вам помочь даже будучи рядом. Не испытывайте свою судьбу, берите Ирину Фёдоровну и уезжайте из страны, так как жизни вам тут всё равно не дадут. Для простого народа вы навечно останетесь угнетателями и эксплуататорами.
— А как же вы с Оленькой? Разве вы для них тоже не будете угнетателями и эксплуататорами?
— Мы нет, я служу в армии, а Ольга Николаевна в госпитале сестрой милосердия, леча и выхаживая этот самый народ, У нас хоть по их представлениям и будет несоответствующее новой политике происхождение, но мы делом докажем свою верность и полезность новой власти.
— Может вы тогда еще и посоветуете, куда нам уехать?
— Конечно, я с отцом договорился, что как только у меня появится возможность, я напишу ему в Цюрих на главпочтамт письмо до востребования, а он будет туда заходить каждую неделю и проверять для себя почту.
— Значит ваш отец с семьёй в Швейцарии?
— Пока нет, к сожалению во время войны попасть туда достаточно опасно, а потому он сейчас в Швеции, в Стокгольме, но как только война в Европе закончится, а это произойдёт вот-вот, он отправится в Цюрих и начнёт в Швейцарии новое дело, благо, что деньги у него есть. Он своевременно продал всё имущество в России и перевёл все деньги в Швецию, та что он вполне обеспечен. Устроится в Швейцарии, переведёт туда капитал и начнёт новое дело. А я просто буду поддерживать потом с ним связь
— А не боитесь, что новым властям это не понравится?
— Не боюсь, зарубежные контакты полезны всегда, особенно если их поддерживают и в интересах власти.
— А он будет, интерес?
— Будет, бронеходы имеют перспективу, они уже хорошо себя зарекомендовали, а в России именно я на заводе своего отца построил самые первые в мире гусеничные бронеходы. В Швейцарии он тоже займётся их разработкой и выпуском, я по мере сил буду ему в этом помогать.
— И какой тогда в этом интерес новой власти, по-моему, наоборот, только один вред, усиление потенциальных противников.
— Это если польза будет односторонней, а если потом эти разработки на правах бессрочной лицензии, или даже партнёрских отношений вернутся в Россию, это как? Польза однозначна, совместные разработки, а в перспективе и строительство у нас заводов по выпуску бронетехники. Умных людей у новой власти хватает, не только ограниченных фанатиков, так что поддержку в верхах я получу и даже смогу навещать семью, да вы получив швейцарское гражданство потом тоже сможете посетить Россию, уже как гражданин Швейцарии и если не будете вести подрывной деятельности, то и претензий к вам не будет. А я ещё напишу сейчас письмо отцу, оставите его на главпочтамте. Могу конечно дать вам его адрес в Стокгольме, но не думаю, что вы сейчас сможете туда добраться, а позже он и сам переедет в Швейцарию, так что думаю вам лучше ждать его там.
Тесть думал не долго, сам он был хоть и потомственный дворянин, но служивый. Жил с жалования и собственных имений не имел, так что он в принципе ничего и не терял.
— Хорошо, Святослав Константинович, я поступлю по вашему совету.
— Вот и отлично, переход к белым я вам обеспечу. Кстати, вам есть на что там жить первое время? Затем вам поможет отец и не только потому, что он теперь ваш сват, сами понимаете, что верные люди нужны всегда, а если они ещё связаны и родственными узами, то тем более. У него есть там четверо верных людей, но это обычные охранники, а ему нужен будет помощник, вы на эту роль подойдёте отлично.
После нашего разговора, который окончился к обоюдному удовлетворению, я организовал переход тестя к своим. Намного позже я узнал, что он последовал моему совету, не знаю как, но он смог уйти из Белой армии, затем забрав жену, уехал в Севастополь, где и сел на итальянский пароход на котором он и приплыл в Венецию, откуда уже без проблем добрался до Цюриха. Ради экономии, он купил маленькую квартирку в небольшом городке Грайфензее, неподалёку от Цюриха на берегу достаточно большого озера Грайфен. Его скромных средств хватило на покупку жилья и жизни на несколько лет, благо, что немецкий и французский языки тесть знал, так что проблем с общением у него не будет. После приобретения своего жилья, тесть сменил гражданство, официально выйдя из российского и получив взамен швейцарское, это он сделал в расчёте на будущее, если он всё же потом приедет в Россию, то уже как гражданин Швейцарии. После этого он оставил на главпочтамте Цюриха письмо для моего отца, вложив в конверт и моё письмо. Ему пришлось прождать примерно год, пока отец не приехал в Швейцарию и не получил оставленное ему письмо. Хотя официально Первая Мировая война окончилась 11 ноября 1918 года, но отец выждал ещё с полгода, что бы всё успокоилось и пришло в норму, в том числе и железнодорожные сообщения. Затем он на поезде доехал до Мальмё, откуда на корабле доплыл до Ростока, откуда уже снова на поезде спокойно доехал до Цюриха.
А у меня состоялся очень неприятный разговор с комиссаром отряда. Комиссару очень не понравилось, что я отпустил пленного белогвардейца.
— И как это понимать товарищ Разумовский, почему вы отпустили этого полковника? По-моему это попахивает предательством!
— Товарищ Федорчук, этот полковник мой тесть, я что по вашему, должен был спокойно отправить его на расстрел?
