Господин штабс- капитан (СИ) - Берг Александр Анатольевич
Унтер-офицер Рюмин и прапорщик Чернов благополучно доехали до Петрограда, бывалые фронтовики, да ещё награждённые Георгием, они не вызвали ни у кого подозрения. Документы в порядке, их и проверили всего пару раз, вот они за трое суток и доехали до Петрограда, где ещё день им понадобился, что бы выйти на своё руководство. Из тех, кто на данный момент был в городе, они смогли выйти на Сталина, который активно готовил вооружённое восстание. Как только Сталин услышал, что прославленный на всё страну бронеотряд капитана Разумовского сам предлагает им свою помощь, как сразу ухватился за это. Большевики проводили большую работу по привлечению на свою сторону военных, а тут они сами предлагали им свою помощь.
— Товарищ Рюмин, а что вы сами можете сказать по своему командиру? — Спросил Сталин унтер-офицера.
— Строгий, но справедливый, я с ним считай с самого начала войны, сначала был в его роте, а затем перешёл вместе с ним в бронеотряд. Ни разу не наказал солдата просто так, только за реальные проступки и дантистов очень не любил. Всегда относился к своим солдатам, как к людям, даже и не скажешь, что он не просто потомственный дворянин, а шляхтич, те особенно гонористые. И сейчас нам сам предложил выйти на своё руководство с предложением о помощи, причём сказал, что скоро будет народная революция, и это при том, что по своему убеждению, он монархист.
— Даже так, монархист и выступает за народную революцию?
— Да товарищ Сталин, я слышал его рассуждения, он за монархию, как за наиболее устойчивую форму правления, но при условии, что правитель умный, вот Николая он по сути и в грош не ставил и был верен ему исключительно из-за присяги. Как только царь отрёкся, так он сразу и сказал, что теперь он верен только стране и народу.
Сталин обрадовался услышанному, ему нравились люди с принципами, такие намного реже предавали, а этот капитан имел известность в стране. А ему не помешают свою люди, своя команда и этот капитан со своим отрядом вполне мог ей стать. Судя по всему, он неплохой аналитик, раз сумел правильно спрогнозировать развитие ситуации в стране и главное, он пока ни к кому не примкнул. Он просто не трогал бывших в его отряде членов партии, и даже больше, не мешал им вести работу среди своих подчиненных, а авторитет у него похоже среди своих солдат очень большой. Если сейчас его перетянуть на свою сторону и сделать членом своей команды, то это его сильно усилит. Устроив прибывших фронтовиков, Сталин быстро договорился, что бы для бронеотряда выделили эшелон.
Рюмин с Черновым вернулись назад 19 октября, обрадовав, что нас ждёт эшелон и тем же вечером я дал приказ о погрузке. Так я заранее подготовился к экстренному отбытию, так что всё было готово. Забрав с собой жену, я вместе со своим отрядом поздно вечером погрузился на эшелон. Он состоял из пяти теплушек и двух десятков открытых платформ, на которые мы и погрузили свою технику. Отправились мы в середине ночи, но к счастью ни кто из начальства так и не прибыл, так что мы спокойно тронулись с места, а утром будет уже поздно. Всё равно на фронте было затишье, а у противника тоже с бронетехникой было не густо, да и английские танки оставались, а их за прошедший год прибыло ещё пара десятков. Не баловали нас союзники бронетехникой, вот уж действительно, даже заводы моего отца за это время смогли бы минимум вдвое больше произвести танков и самоходок, чем нам поставили союзники. Мы спокойно доехали до Петрограда, видно было, что большевики подсуетились и нашему эшелону давали зелёный свет, так что утром 24 октября мы прибыли в город, вот только разгружались не на вокзале. Нас отогнали на складскую территорию, и там мы и сгрузились с эшелона. К концу разгрузки приехал сам Сталин, ему доложили о нашем прибытии и он поспешил лично нас встретить. Я как раз заканчивал руководить разгрузкой, когда ко мне в сопровождении Рюмина и Чернова подошёл достаточно молодой кавказец, в котором я не сразу узнал Сталина.
— Здравствуйте товарищ Разумовский, или мне надо называть вас господином капитаном?
— И вам всего хорошего товарищ, я так думаю, что господа закончились, так что думаю надо привыкать к товарищу.
— Это вы правильно подумали, я товарищ Сталин и являюсь одним из руководителей партии большевиков. Товарищи рассказали мне про вашу позицию, скажу откровенно, я рад, что такой человек, как вы решил присоединиться к нам. Сколько вашему отряду нужно времени, что бы выступить?
— Ни сколько, мы готовы, вот последние машины съезжают с платформ, так что мы готовы сразу после этого двигаться туда, куда вы скажите.
— Это очень хорошо, тут есть пустые склады, где вы сможете переночевать, а завтра будьте готовы выступить по приказу.
— Сделаем.
Мы двинулись на указанный нам склад, где кашевары приступили к готовке, свои полевые кухни мы забрали с собой, так что нам было где готовить, да и запас продуктов пока ещё был. Я устроил жену в небольшом кабинете, очевидно кладовщика, там был небольшой диван и печка, так что помещение быстро протопили. Ольга без разговоров поехала со мной, когда я сказал, что нам необходимо выдвинутся в Петербург. Нет, она просто идеальная жена, ни слова протеста или попытки истерики, сказал надо, она поняла. А что мне оставалось делать, оставить её при штабе фронта с отцом, так я знал, что вскоре начнётся, так что шанс потом встретится у нас был очень небольшим. Так я по крайней мере смогу её достаточно безопасно устроить в Питере или Москве. Я в дороге уже думал над этим и решил в итоге устроить её в госпиталь. Ольга уже успела больше года проработать сестрой милосердия в Киеве, так что опыт работы у неё имелся, а так в госпитале у неё будет и гарантированный паёк и крыша над головой. Кроме того в госпитале у неё была и защита от всяких ревнителей веры, всё же потомственная дворянка, дочь и жена царских офицеров, для многих такие ревнителей она будет настоящим бельмом на глазу. Вот работа в госпитале сестрой милосердия и защитит её от таких придурков. Кроме того я всю дорогу думал, как бы мне пересечься с молодым Сталиным, ведь Рюмин с Черновым не сказали мне, с кем именно они встречались и договаривались.
А Сталин тем временем очень довольный ехал по своим делам. Этот капитан Разумовский оказался вполне нормальным, нет, его надо обязательно перетянуть в свою команду, да и он похоже артачится не будет. Судя по всему, он пока не связан ни с кем, вон, даже для связи послал своих подчиненных не конкретно к кому либо, а кто попадётся. Будем надеяться, что с ним всё получится.
На следующий день, рано утром, к нам снова приехал Сталин и не один, вместе с ним был отряд вооружённых рабочих с Путиловского завода, причём приехали они на грузовиках, так что с мобильностью у них было всё в порядке. После постановки задач, мы все вместе выдвинулись к Зимнему дворцу, где и находилось Временное правительство. Зимний защищали 200 ударниц женского батальона смерти, 3 роты юнкеров и 40 инвалидов георгиевских кавалеров. К Зимнему мы прибыли около полудня, чем вызвали с одной стороны восторг красногвардейцев, которые его блокировали, а с другой стороны явное уныние защитников дворца. Правда сначала красногвардейцы напряглись, когда мы только появились, но увидев в наших рядах грузовики с вооружёнными рабочими, расслабились, поняв, что это прибыли свои. Я приказал рассредоточить технику и взять дворец на прицел пулемётов и орудий. Сталин, который прибыл вместе со мной, всё это время был рядом. Закончив приготовления, за которым с явным беспокойством наблюдали из Зимнего, так как там явно понимали, что они просто будут не в силах противостоять нам, я отправил к ним парламентёра, которым сам вызвался быть прапорщик Чернов. Я знал, что штурм даже без нас будет успешным, только не хотел лишнего кровопролития, особенно учитывая то, что основная масса защитников была совсем молодыми юнкерами, по своей сути ещё мальчишками. Чернов шел в полной форме со всеми орденами, которых у него тоже было немало, Анна 4 степени, Станислава 3 степени с мечами и два Георгия, более чем солидно для такого молодого офицера как он. Ему навстречу, сильно хромая вышел капитан на протезах, тоже Георгиевский кавалер.
