Обсерватор - Антон Витальевич Демченко
А вскоре мы добрались до конца коридора, который привёл нас в огромную пещеру явно искусственного происхождения. И была она самой натуральной базой подводных лодок, как, собственно, и предполагалось мною изначально.
Вот только истинных размеров этого произведения сумрачного бездного гения я даже представить себе не мог! Думал, здесь одна-единственная субмарина еле помещается, а на деле… Выглаженные, отшлифованные стены пещеры вздымались над нами на добрый десяток метров, а протянувшиеся на сотни метров каменные пирсы и рассечённая ими на полдюжины «дорожек», чёрная, опалесцирующая водная гладь освещались зеленоватым светом мощных прожекторов, подвешенных на арматурной крепи потолка и фермах трёх огромных козловых кранов, один из которых как раз сейчас мерно гудел, загружая некие контейнеры в распахнутое настежь нутро огромной веретенообразной субмарины с удивительно низкой обтекаемой надстройкой.
На фоне яркого света, заливавшего пространство вокруг загружаемой подлодки, и той суеты, что царила на её борту и пирсе, три «сестрицы» готовящейся к походу субмарины, стоявшие у других причалов, казались огромными безмолвными тенями, теряющимися в зеленоватой дымке. И ведь нельзя сказать, что на тех подлодках не велись какие-то работы. Бездников тут было несколько десятков, они суетились, что-то таскали, обслуживали субмарины. Причём те, которые скакали непосредственно по обшивке подлодок, были в глухих костюмах со шлемами, тогда как оккупировавшие надстройки субмарин матросы и офицеры щеголяли уже знакомой мне чёрной облегающей формой с наплечными нашлёпками щупалец-манипуляторов.
Пока я, разинув рот, рассматривал окружающее нас великолепие, Иннокентий дотопал до той самой загружаемой краном субмарины, с борта которой на каменное покрытие пирса были брошены сходни. Поднявшись по ним, Ваккер застыл на самом краю, так и не шагнув на плотное резиновое покрытие корпуса субмарины. Отсюда он и обратился матросу-безднику, маячившему в проёме люка надстройки.
— Это… — невежливо потыкал в меня пальцем Кеша.
— Кэп в курсе, — сообщил охранник, не дав Ваккеру закончить фразу. — Он уже ждёт этого аэра, проходите.
Ну мы и прошли. В субмарине был зеленоватый полумрак, какие-то огоньки бегали по стенам, и, несмотря на некоторую отдалённую схожесть с интерьерами Обсерватора, здесь всё же явно чувствовался некий особый «подводный» дух. Может быть, дело в более узких, чем на Обсерваторе, проходах или в куда меньшем количестве финтифлюшек, вроде украшавших воздуховоды фигурных решёток и узорчатых гравированных декоративных панелей, прикрывавших технологические ниши.
А может, дело в том, что вдоль стен этих самых проходов здесь располагалось множество каких-то механизмов, на том же Обсерваторе сведённых в единый машинный зал. Или дело в огромных, вполне соответствующих габаритам бездников, люках, деливших субмарину на отсеки. Но в общем и целом — вид был вполне высокотехнологичный, и… чего уж там, внушающий. Как и должно быть на подлодке… наверное.
По пути нам никто не встретился, а довольно сноровисто ориентирующийся в здешних переходах и отсеках Кеша уже через пару минут стремительного хода по кишкам субмарины указал мне на еле видимую в зеленоватом полумраке дверь, прячущуюся в глубине короткого коридора, буквально оплетённого какими-то трубами и проводами, змеящимися даже по потолку.
— Заходи, аэр. Капитан цур зее Краснов там.
Я и зашёл, и в первый миг офигел. А во второй — охренел. А в третий… тоже испытал некоторое удивление, но голова заработала, и к моменту, когда сидевший за полукруглым столом наряженный в солидный тёмно-тёмно-серый китель с чёрной выпушкой и воротником стойкой, ничуть не похожий на виденную мною прежде форму бездников хозяин «кабинета», также рассматривавший меня с нескрываемым интересом, наконец, заговорил — ответы на внезапно возникшие вопросы у меня уже были.
Первое: каюту заливал натуральный (как показалось на первый взгляд) солнечный свет. Трёх стен как бы не было, а был вид на небо и море. Казалось, что запахло йодом и солью, а в воздухе повеял влажный ветерок. Но уже через секунду я понял, что это экраны и голопроекции: бездники, будучи главными добытчиками полезных ископаемых, вполне могли позволить себе подобную роскошь.
Далее, сам капитан Краснов: белобрыс, с виду лет сорока с хвостиком, физиономия сурово-значительная и прямо-таки брутально-героическая. Вот только даже идиот заметил бы общие черты у этого типа с… Дельфиной. Не одно лицо, конечно, да и типаж отличается, но видно, что родственники, как ни крути. Брат, может, дядька или отец — чёрт знает, сколько лет на самом деле безднику. Да и чёрт знает, сколько лет Дельфине, вообще-то. Все мои прикидки в виде: сорок лет с хвостиком, двадцать лет без малого… это лишь моё субъективное восприятие, основанное на опыте прежней жизни, не более. Здесь, как я успел узнать всё от той же Дельфины, внешний вид человека может вовсе не соответствовать его реальному возрасту. Ну, долгожители местные, самые натуральные долгожители. Здесь, аэр, выглядящий на полтинник, скорее всего, имеет за плечами минимум пару таковых. Бездники же… а вот не знаю. Как-то не затрагивали мы в разговоре с Дельфиной, ни их, ни гриджо. Хм…
Впрочем, долго предаваться несвоевременным размышлениям мне не позволили.
— Послание, — требовательно протянул руку Краснов.
Я покивал, шагнул вперёд и демонстративно осмотрел шеврон на его рукаве. «K. z. S. O. Krasnoff», вроде, точно тот. Внешность, конечно — показатель. Да и слова Дельфины о «родственном деле» как бы подтверждают, но проверить — не лишнее.
Проверил и, не обращая внимания на насмешливый взгляд из-под удивлённо вздёрнутых бровей, вложил шкатулку в протянутую руку.
— Жди, — бросил этот тип и тут же принялся курочить коробочку.
Там оказались несколько листов и, вроде бы, что-то ещё, но я не рассмотрел. Не успел. Капитан почти мгновенно закинул это «что-то» в выдвижной ящик своего стола и углубился в чтение оставшихся в его руке листков. Уж не знаю, что там было написано, но читал он послание Дельфины, то и дело хмурясь и недовольно хмыкая. Наконец, закончив с письмом, он разгладил чуть помявшиеся листы и, не глядя на меня, буркнул:
— Как она?
Ну, «она» — понятно, что Дельфина. И вопрос, очевидно, родственный. Кстати, не удивлюсь, если этот тип — дядюшка медика: тогда фраза «с ними дядька их, Краснов» обретёт завершённость и изящество.
— Жива, здорова, — протянул я. — В детали личной жизни донны медика я не посвящён, а потому, прошу прощения, но сказать более мне нечего.
— Понятно, — задумчиво произнёс капитан. Но уже в следующую секунду его размышления были прерваны коротким сигналом, прозвучавшим, кажется, откуда-то из рабочего стола, после чего из узкой, отделанной изящно гравированной латунной
