Цветущий ад #2 - Сергей Владимирович Руденко
«…Да что это за фигня такая?!? — поразился я, когда осознал проблему. — Так ведь можно и навернуться с высоты, даже не подозревая об опасности…»
Вернувшись к остальным, я сначала в сердцах выругался, а потом поделился результатами эксперимента:
— Короче получается, какой-то бред, но один подъем на нашу недавнюю высоту, обошелся почти в недельный запас топлива…
Ромка перевел мои слова англичанину, тот что-то посчитал в уме и в итоге просто кивнул. Проследив за результатом этого молчаливого обсуждения, Ромка тут же уточнил: а на сколько, мол, нам осталось топлива?
Теперь пришла уже моя очередь шевелить пальцами и ушами, но в итоге я пришел к выводу, что если больше не экспериментировать, то, наверное, недели три еще полетаем… Мои слова погрузили русскоговорящую часть слушателей в глубокую задумчивость и в итоге мореман выдал:
— Джонни, почему твой бывший капитан не взял с собой запас топлива на случай неприятностей? (Johnny, why didn’t your ex-captain bring a supply of fuel with him in case of trouble?)
Тот кивнул, будто ждал этого вопроса, и спокойно пояснил, что главные неприятности с такими небольшими корабликами случаются, когда враги попадают именно в такой запас топлива, даже из мушкета:
— Дикари канонеркам редко угрожают всерьез. Обычно они умирают куда раньше, чем успевают осознать, с кем связались. Ну, или мы с ними не связываемся и просто улетаем. А вот если во время нападения другого корабля враги случайно попадут в этот запас, то нашей посудине крышка! Уже заправленное топливо не детонирует даже от падания из пушки, а вот от выстрела горит именно со взрывом…
— Ты кого назвал дикарем, рыжая морда? — хмыкнул Ромка, будто и в самом деле не сразу понял сказанное.
— Конечно же, людей, у которых нет своего флота, господин боцман! — насмешливо отрапортовал англичанин.
Не позволил пикировке превратиться в конфликт, я разогнал горячих финских парней, и напомнил им, что прямо сейчас наши невеликие запасы расходуются совершенно зря. «Потому что мы дрейфуем на юг, а нам надо — вроде как — в Урюпинск, который относительно нашего нынешнего положения — на юго-востоке». Знал я это точно, ведь в трофейном компасе по-прежнему оставалась точка, указывающая на Петровский оазис. Тот самый, в котором я нашел профессионального Погонщика Саню и завел «немного врагов».
Тут же мелькнула мысль, что непонимания между нами за прошедшее время, скорее всего, только прибавилось. Вряд ли тамошнего князька порадовало, что оазис, откуда он по-тихому таскал железо, фактически превратился в проходной двор.
«…Но ладно, это дело будущего, а сейчас у нас другие заботы…»
Дальнейший полет оказался куда проще.
На нашей высоте ветер дул почти в ту сторону, что нужно, поэтому в две пары рук господа командиры — старший матрос и боцман — поставили все возможные паруса, и уже к полудню примерялись, куда бы именно приземлиться.
Забавно, но хуже всего деревья росли именно на юго-западе Урюпинска. Именно там, где я и выбрал себе участок. Прикинув, что и как, велел англичанину целить на приметное отдельно стоящее дерево. То самое — с «фиолетовыми плодами».
Уже на подлете с удивлением рассмотрел, что на месте отмеченного колышками квадрата идут строительные работы. Четверо незнакомых мне типов копали котлован баснословно дорогими металлическими лопатами, а две немолодые тетки помогали им вывозить грунт в ближайшую яму.
Когда именно начинать снижаться, мне подсказывал Джон, и нельзя не отметить, чувак действительно знал свое дело. Посматривая время от времени в одну из приоткрытых бойниц, я понял, что у нас есть все шансы приземлиться с почти идеальной точностью: всего в паре десятков шагов от места строительных работ и моего нового потенциального дома.
Строители забеспокоились при нашем появлении, только когда корабль с хорошо ощутимым «бум!» уже встретился с землей. Заходили мы на посадку с востока, поэтому даже немаленькая тень канонерки никого не предупредили, полдень все же.
— А чего это вы здесь копаете? — поинтересовался я в широко распахнутое окно у обалдевших работяг.
Первой отреагировала одна из работниц.
По-моему тетка хотела воспользоваться краем своей набедренной повязки, чтобы вытереть пот, но рассмотрев нас, поначалу, конечно же, онемела и сумела что-то просипеть. Правда, спустя мгновение голос к ней все же вернулся…
Взвыв, женщина опрокинула свою тележку с грузом, и рванула куда-то в сторону центра.
К этому моменту все остальные, естественно, были уже в курсе нашего появления. Подозреваю, что обнаружив перед собой такое чудо-юдо, мужики просто не рискнули рыпаться, мы ведь не нападали. А вот у тетки — был инстинкт.
— Аа-а-а-аа-а! — и несколько секунд спустя ее непрекращающийся вопль удалился куда-то в сторону таверны.
«…Да, уговоры бы тут не помогли, но не стрелять же дуреху. Перебаламутит сейчас всех…»
Ситуация сложилась забавная. Работники испуганно пялились на нас, моя куцая команда — на них смотрела не без превосходства. Судя по лицам, и Ромка кого-то узнал, и его опознали, но народ продолжал играть в молчанку. Это нужно было прекращать.
— Мужики, так чего вы вздумали копать ямы на моем участке? — поинтересовался я, высунувшись в окно капитанской каюты.
* * *
* Птица говорун отличается умом и сообразительностью — отсылка к обладающему речью существу из популярного советского мультфильма «Тайна третьей планеты», снятому в 1981 году по фантастической повести Кира Булычёва.
Глава 10
Горячая встреча
День 67, ночь
Тонко взвизгнув, Наташка пластом вытянулась поперек широченной кровати, мгновением позже я замер рядом с ней, окончательно обессилев. Некоторое время безмолвно наблюдал за покачиванием тонкой кисти прямо перед глазами, не в силах родить ни одной мысли.
Спинок у гостиничных двуспалок конструкцией изначально не было предусмотрено, поэтому свешиваться с них можно было беспрепятственно. Не только сбоку — ну, как обычно — но и вообще с любой стороны. Из-за этого я пока никак не мог привыкнуть к параметрам этого скрипучего сооружения, и постоянно болтал чем-нибудь то спереди, то сзади кровати, хотя за последние два часа, как нас наконец-то отпустили на покой, наверное, можно было уже и попривыкнуть.
Не знаю, сколько мы пролежали без единой мысли в голове, но первой в себе силы поговорить нашла моя — … кто? Мелкая подруга или
