Военкор (СИ) - Дорин Михаил
— Самира… где? — спросил Камаль, с трудом выдавливая из себя слова.
— С ней всё хорошо, — быстро заговорил я.
Камаль смог улыбнуться и начал заваливаться набок. Он смирился со своей участью. Понимал, что ранение в шею было смертельным.
— Зал… залож…
— Заложники, да. Где искать! Слышишь меня⁈
Говорить Камаль уже не мог. Он взял нож и выцарапал на земле слово… почти выцарапал.
Его рука постепенно ослабевала.
Сил у этого мужчины, совершившего по-настоящему героический поступок, не осталось. Тело обмякло. Взгляд стал стеклянным. Дыхание остановилось.
Жаль мужика.
— Шатила, — прочитал я написанное на песке слово.
— Лагерь беженцев? Почему именно туда? — спросил Сева.
На этот вопрос, пожалуй, ответить придётся другим людям.
Глава 10
Из всех машин, что оказались у нас в распоряжении, на ходу был только старый британский внедорожник. На удивление в его кузове не было ни одной пробоины от пули.
— Самира… Это же женщина с ребёнком. Ну, в порту? — спросил у меня Сева, который продолжал обыскивать боевиков.
— Та самая. Я видел её мужа на снимке в её доме.
Я быстро собрал оставшиеся у боевиков магазины и положил их под сиденье. Но Сева обыск погибших ещё не закончил.
— Нам надо быстрее в посольство. Информация срочная, — торопил я Севу.
— Минуту, — сказал он, проверяя карманы одного из погибших. — Документов никаких, одни деньги. И почему-то много сирийских фунтов.
— Странно, почему не ливанские «тугрики» и неамериканские доллары.
Сева положил деньги обратно и стянул балаклаву у боевика. Затем ещё у одного, и ещё.
— Кого-то узнал? — спросил я.
— Нет… показалось, — ответил Сева и пошёл к машине.
Подойдя ко мне ближе, он протянул мне сложенный листок бумаги с засохшей каплей крови.
— Это Камаля. Думаю, что ты найдёшь способ передать жене.
Я забрал листок и положил в рюкзак.
Сева вновь сел за руль, и мы поехали в сторону трассы на Бейрут.
Между Баальбеком и столицей не такое уж и большое расстояние. Всего 65 километров, но их проехать получается не так уж и быстро. Вот и мы через час после покидания места перестрелки смогли проехать только три четверти пути.
Мы проехали через сельские районы, где на стенах мелькали портреты имамов и пожелтевшие плакаты с лозунгами.
Я смотрел в окно, держа на коленях свой фотоаппарат и блокнот с пометками.
Сева молчал. По его сморщенному лбу, измазанному в пыли, было видно, что он в раздумьях. Мне с трудом удалось вынуть осколок стёкла из шеи, который уже нарывал.
Когда мы въехали в пределы города, Сева нарушил тишину.
— Ты молодец, Лёха, — сказал он, не поворачивая головы. — Очередная перестрелка и смог выжить.
— Просто везение, — ответил я.
— Не, брат, это чутьё! — отрезал он. — Кстати, а ты почему в армии не остался служить? Пошёл бы военкором в дивизионную газету. Получил бы офицерское звание.
Действительно. В эти годы было даже военное училище во Львове, которое выпускало военных журналистов.
Вот только Карелин ещё до армии успел окончить Институт стран Азии и Африки. Так что у него были перспективы работать именно в сферах, связанных с иностранными языками.
К тому же в детстве и юности, он с родителями жил за границей. До сих пор в памяти всплывают очертания городов Йемена и Египта. Там он выучил арабский язык. Ну а так как его мама преподавала английский, ещё и язык Родины Шекспира.
— На тот момент не особо хотелось. Было образование и возможность работать в хорошей газете.
— А сейчас? — уточнил Сева.
— А сейчас ещё больше хочется в редакцию, — улыбнулся я и Сева вслед за мной.
— Нам нужно срочно попасть в посольство и связаться с Казановым. Заложников не будут держать в одном месте долго.
— Согласен, — сказал Сева и прибавил скорости.
Добравшись до Бейрута, мы оставили машину в квартале от посольства, чтобы не привлекать внимание.
На входе в здание нашего дипломатического представительства необычайно много охраны. В том числе были и несколько солдат ливанской армии, одетых в оливково-зелёную форму и чёрные береты.
Я морально уже был готов к тому, что придётся поспорить на КПП с охраной, чтобы они доложили о прибытии корреспондента «Правды» со срочным донесением.
— Лексей Владимирыч! Здравия желаю! — вытянулся в струнку советский солдат на проходной.
Если он меня знает, значит, мой предшественник здесь уже был. Память в этом вопросе мне никакого сигнала не подала.
— И тебе не болеть, дружище, — поздоровался я с молодым солдатом.
— Давно не были. То каждый день приходили, то пропали, — улыбнулся он, поднимая трубку телефона. — Прибыл товарищ Карелин с…
— Оператор Всеволод Оленин, — представился Сева.
Солдат сощурился, но передал в посольство имя моего товарища.
— Имя решил скрыть?
— Я уже забыл, когда последний раз представлялся своим настоящим именем. Местный представитель Комитета поймёт.
Солдат посмотрел на нас и прикрыл микрофон телефона.
— Товарищ Оленин, а вы в лесу давно были?
— 15 числа последний раз, — с ходу ответил Сева.
Интересная проверка для Оленина. «Лес» — так между собой представители КГБ назывались штаб-квартру Первого главного управления, находящуюся в Москве в Ясенево.
Судя по подготовке Севы и их работе, предполагаю, что он сотрудник управления «С».
— Проходите, товарищи. На входе в здание вас встретят.
В посольстве нас проводили в кабинет к компетентному сотруднику, занимающемуся подобного рода вопросами.
— Карелин, снова вы? — встретил меня у дверей кабинета местный представитель Комитета.
У него были густые усы, но больше всего меня поразили добрые глаза «комитетчика». На меня будто Кот Леопольд смотрел.
— Я, Илья Михайлович, — вспомнилось мне имя этого человека.
Он поздоровался с нами и пропустил в кабинет. Рюкзак я оставил у секретаря и вошёл последним.
— Вам то на север нужно, то на юг. То… наш общий друг вас разыскивает по всему Ближнему Востоку. Процесс идёт? — спросил он, закрыв дверь.
— Ещё как. У нас времени мало.
— Его всегда не хватает. Присаживайтесь, — показал Михайлович на диван.
Кабинет у Ильи Михайловича был небольшой, с тёмными шторами и столом из ламинированного ДСП.
Пока я докладывал, на неподвижном лице Ильи ни одна мышца не дрогнула.
Илья Михайлович не задавал уточняющих вопросов. Просто поднял трубку и набрал номер.
— Возможные координаты. Повторяю, возможные координаты. Срочно.
Он повесил трубку и посмотрел на нас.
— Ждём.
Сева встал с дивана и подошёл к окну. Он отдёрнул штору на два пальца и посмотрел на улицу, где гудела вечерняя суета Бейрута.
— Что дома? — спросил Сева, но Илья Михайлович не сразу ответил, покосившись на меня.
Похоже, при мне уже можно было говорить на большинство тем.
— Торопят. Напряжение на границе нарастает. Чем раньше найдём, тем быстрее у руководства будет возможность действовать без оглядки.
— Найти бы, — выдохнул Сева.
Я догадался, что заложники — тот самый фактор, который сдерживает Советский Союз от более полного вмешательства в возможный конфликт на Ближнем Востоке. Своего рода страховка.
Телефон зазвонил быстро, как будто его держали на линии.
— Да, — коротко ответил Илья Михайлович. — Принято.
Он положил трубку и посмотрел прямо мне в глаза.
— Казанов вас найдёт.
— Когда? — спросил Сева.
— Он уже в пути. Вам лучше не покидать Бейрут. Водитель отвезёт вас в вашу квартиру, товарищ Карелин.
Мы вышли из кабинета и направились к выходу. У входа стояла машина из гаража посольства — чёрный «Мерседес» с дипломатическими номерами. Шофер, не сказав ни слова, открыл заднюю дверь, и мы молча сели.
Сева хмыкнул, поправляя ремень безопасности.
— Приятно, что целого водителя выделили. Мне раньше так ездить не приходилось.
