Солдат и пес 2 (СИ) - Советский Всеволод
— И не только поэтому, — неожиданно сказал лейтенант, сняв очки и, щурясь, проглядев их на свет.
— Да?.. — я обозначил живой интерес к теме.
Богомилов водрузил очки на место.
— У меня осталось чувство, что «лапа» у нее наверху. В области. Да и здесь она для областных чинуш — самое то. Организатор всяких подпольных вечеринок.
— Вот как? — я сделал удивленное лицо, хотя вмиг просек расклады. Марина прекрасно знает местные дома культуры, самодеятельные коллективы песни и танца, где худо-бедно да концентрируются симпатичные девчонки. Среди этих девчонок немало тех, кто хочет сделать сценическую карьеру, и уж тут цель оправдывает средства… А с другой стороны областные чинуши человеки есть, и ничто человеческое им не чуждо… Они приезжают в район, оторвавшись от опеки начальства, а районные власти скачут перед ними мелкими бесами… Ну как тут не впасть в соблазны, да грехи!
Примерно так я и высказал лейтенанту. Он усмехнулся, соглашаясь:
— Вот-вот, так оно и есть. И вроде бы как складывается картинка, а?
— Так точно. Товарищ лейтенант! Большая просьба: как можно скорее перетолкуйте об этом с командиром. Я не пойду, незачем рядовому светиться все время близ большого начальства. А у вас-то, как дежурного по части, тысячи поводов к нему заглянуть.
Богомилов вновь ухмыльнулся:
— Тысячи-не тысячи, но пара поводов найдется…
— А больше и не надо. И насчет Горшениной: это хорошо бы с Петром Петровичем еще обмозговать. Он же энциклопедия окрестностей! И про нее, небось, выдаст что-нибудь интересное.
— Резонно, — кивнул лейтенант.
— А я пойду. Гром у меня голодный, да и вообще хлопот хватает…
Что правда, то правда. Забот хватало. На КЖ дежурил Табачников, я быстро с ним договорился насчет порции для Грома. Аккуратно разогрел, покормил пса, узнал насчет ближайшего заступления в наряд — завтра. Ладно! Завтра, так завтра. Самому мне тоже не мешало бы перекусить, и я не знал, осталось ли что в столовой от обеда. Если нет, придется перетерпеть: служба есть служба!
Разумеется, пацаны любопытствовали насчет моей «командировки», и я успешно отговорился. Сказал, что дал подписку о неразглашении, что было высокое начальство, что смысл операции мне в целом неизвестен, и никакой охоты лезть в него у меня нет… И, мол, подписка есть подписка — не дай Бог что, так загремим под фанфары все. А вообще, устал, вот Грома обихожу, и хочу немного полежать, отдохнуть, если начальство позволит.
И с этими словами я посмотрел на Зинкевича.
Тот что-то сосредоточенно перебирал в тумбочке, и к моему заявлению отнесся без возражений, хотя и невнимательно:
— Отдохнуть? Ладно, взводный говорил, что тебе можно… Можно, так можно… Ч-черт, куда засунул, не могу найти!
Обиходив Грома, я рысью понесся в столовую. Светлана, я заметил, ко мне не то чтобы неравнодушна… Относится с симпатией, скажем так.
При всей симпатии она посетовала, что борщ весь слопали начисто, а второе — макароны с тушенкой — есть. Компот тоже. Годится, и это, и я с аппетитом навернул банальное блюдо. И предвкушая, как сейчас с разрешения начальства завалюсь отдыхать, бодро направился в казарму.
Конечно, я не собирался просто так валяться кверху пузом. Улегшись поудобнее, закрыв глаза, я на полную мощь включил мыслительный процесс…
Глава 13
Собственно, базовый расклад, то есть, от чего отталкиваться, ясен. Несколько шагов. Самый первый: максимум подробностей о Марине от Петра Петровича. Далее: найти подход к ней. Кому это сделать — мне или Богомилову? Или обоим сразу?.. Вот здесь уже я ступаю на зыбкую почву. Начинаю гадать, а это не дело. Оставим пока.
И я стал думать о Наталье. Вот честно, не скажу, что я ощущал печаль разлуки, скорее напротив. Какое-то странное, не очень объяснимое самодовольство от того, что судьба послала мне красивую женщину. И вообще посылает… Ангелина тоже не из последних… Подумал, что и Наталья уезжает с той же мыслью: а зачем судьба сделала так?.. Какой в этом смысл?
И надо признать, тут я оторопел от простоты ответа на эти вопросы. А какой вообще смысл в соитии мужчины и женщины⁈ Правильно: в воспроизводстве. Все прочее второстепенно. Детали. Ну и мы с Наташей, совокупляясь, чем бы ни руководствовались, а выполняли задачу ту же самую. Здоровый полноценный мужчина и столь же цветущая женщина стали «единой плотью» зачем?.. Да затем, чтобы явить миру нового человека.
Простая вроде бы вещь, проще некуда. А меня пробрало до самых нюансов. И если честно, до сих пор я просто отгонял эту мысль. Не вникал в нее, хотя понимал, что она есть. Другими словами, я не хотел думать об очевидном. О том, что коитус приводит к зачатию. То есть, петрушить красивую аппетитную бабу легко и приятно, а думать о том, что она будет беременна… Об этом думать как-то не хочется.
Но думать надо правде в глаза. Вот Наталья Владимировна поедет к родителям мужа, наверняка будет жить там. Через несколько месяцев будут заметны изменения в фигуре женщины, и какие пойдут разговоры? Что до смерти мужа они все-таки успели зачать ребенка?..
Не знаю, не знаю, не знаю. Узнаю? И этого не знаю.
Я поймал себя на том, что думаю: вот сейчас Наталья проверяет укладку вещей. Вот ей вручили проездные документы. Вот она поехала на почту давать телеграмму… Вот возвращается. До поезда час… Может, чуть больше. О чем она думает? Обо мне?..
Я не собирался растравлять себе душу, да собственно, и не растравил. Не раскис. Не рассыпался во мне стержень, позволявший держать ход событий под контролем. Все эти мои думы, все плоды воображения были всего лишь филиалами одной-единственной мысли: так странно пути судеб свели мужчину и женщину, реально странно! Вот в обычных условиях вероятность того, что эти двое познают друг друга в ауре нежности — какова?.. Да нулевая. Практически. И тем не менее, это произошло. Стало быть, не случайно. Стало быть, есть предназначение! Должен родиться на свет кто-то, женского ли, мужского пола, кому суждено сделать на белом свете нечто такое, чего кроме него не сможет выполнить.
Конечно, это гипотеза. Дальняя перспектива. Можно сказать, интеллектуальное развлечение. Ну и ладно! Поразвлекались и будет. Возвращаемся к основным темам.
Но тут и возвращаться-то особо не надо было. Надо было ждать итога беседы Романова с Богомиловым. И я стал ждать, попутно решая несколько сиюминутных задач.
Ну, во первых, мне надо было отчитаться за расстрелянные патроны, да так, чтобы не пробудить лишних вопросов. Тут мне помог Смольников, лично явившись в оружейную комнату и закрыв тему. Он сказал мне так наедине:
— Сергеев! Смотри: вот тебе патроны. Сколько расстрелял?
— Шесть.
— Вот тебе шесть. Но рапорт придется написать. Сам понимаешь: следствие, прокуратура, все это законным порядком…
— Конечно, понимаю.
Я представлял, что предстоит довольно много скучной возни, связанной со следственными действиями — но это неизбежная плата за предназначение. За то, ради чего я оказался здесь. Теперь-то я отчетливо представлял, какова моя сверхзадача! Докопаться до сути, выявить резидентуру — того или тех, кто скрыт за текущими событиями. Будь то один человек или несколько…
И с самого утра я, конечно, хотел бы улучить момент, чтобы перетолковать с Богомиловым. Но после завтрака внезапно завертелось множество дел — главным образом потому, что в часть обрушилось молодое пополнение.
Самое прекрасное в этом событии то, что оно случилось совершенно неожиданно. Ну, благодаря армейской бюрократии… Впрочем, прошу прощения: бюрократия, что армейская, что гражданская, что наша, что зарубежная примерно одинакова. Без нее невозможно, спору нет. Без нее жизнь бы превратилась в хаос. Но ее коэффициент полезного действия, как любой сложной системы, далек от идеала. Иной раз она выкидывает удивительные коленца. Вот как сейчас.
Первым с этим выкидоном столкнулся дежурный по КПП младший сержант Левченко. С вытаращенными глазами он выбежал из торцевой двери и заорал:
