Имперский повар 2 - Вадим Фарг
На её лице сменилась гамма эмоций. Сперва она не поверила моим словам, потом засомневалась, борясь уже с самой собой. Ну а когда до неё дошло, что я решил подшутить, Даша нахмурилась.
— Вот, значит, как? — прошептала она. Но в её голосе помимо злости я отчётливо услышал игривые нотки. — Я же помочь хотела, а ты… шутник.
Она прикусила губу, хлопнула меня по плечу и ушла к мойке. Там она начала с грохотом переставлять тарелки, демонстративно повернувшись ко мне спиной. Вовчик, который всё это время очень старательно делал вид, что изучает трещины на потолке, тут же засобирался домой.
* * *
Когда за ними закрылась дверь, в зале повисла тишина. Ко мне подошла Настя. Скрестила руки на груди и посмотрела на меня с укором. Вот точно с таким взглядом все старшие сёстры на свете смотрят на своих бестолковых младших братьев.
— Игорь, ну нельзя же так, — тихо сказала она. — Девочка же со всей душой к тебе, а ты её будто ледяной водой окатил.
Я устало провёл рукой по лицу.
— Насть, а что я должен был сделать? Сказать: «О, Даша, какая прекрасная идея, пойдём ко мне в комнату, разомнёшь мне косточки»? Ты же сама прекрасно понимаешь, чем бы этот «массаж» закончился.
— Ничего я не понимаю! — надулась она, хотя по глазам было видно, что всё она отлично понимает. — Она хорошая девушка. Ты ей нравишься. Неужели так трудно быть хоть капельку… добрее?
— Я и так был добр, как плюшевый мишка, — проворчал я. — Послушай, я сейчас по уши в делах. У меня в голове схемы, расчёты, продукты, логистика, Алиев со своими бандитами и целый городской праздник на носу! У меня мозг кипит! Мне сейчас совершенно не до любовных дел. Даша очень красивая девушка. И да, я не буду скрывать, что меня тянет к ней. Но если между нами что-то будет и об этом узнают её родители… — в тот момент я содрогнулся, так как моя буйная фантазия подкинула сразу несколько вариантов развития событий. И не один из них не был в мою пользу. — Если честно, то я больше опасаюсь Наталью, так как Степан меня просто прибьёт. Раз, и всё. А вот женщины… они слишком коварны и злопамятны.
Настя тяжело вздохнула, и её плечи опустились. Она подошла и молча убрала со стола мою пустую тарелку.
— С этим не поспоришь, — уже спокойнее сказала она. — Но и ты её пойми. Она же девушка. Влюбилась.
Она ушла на кухню, оставив меня одного. Я смотрел на чертежи своего будущего гриль-монстра, но думал совсем о другом. О том, что это тело, в котором я застрял, живёт своей собственной жизнью. И игнорировать его потребности становится всё сложнее. А ещё сложнее — разбираться во всех этих отношениях, от которых я в прошлой жизни был так далёк. Да, с куском хорошего мяса всё было куда проще. По крайней мере, оно не обижалось, если ты говорил ему, что оно ещё не готово.
* * *
Одинокая, тусклая лампочка над столом отчаянно боролась с темнотой, выхватывая из неё разложенные листы с чертежами. Я подпёр голову рукой, но это слабо помогало. Глаза слипались с упорством, достойным лучшего применения, будто кто-то щедро смазал веки столярным клеем. Цифры и линии, из которых должен был родиться мой будущий «Царь-Мангал», начали жить своей жизнью, сливаясь в бессмысленную, пляшущую кашу.
В ушах до сих пор стоял гул. Целый день в кузнице у Фёдора давал о себе знать. Звон молота о наковальню, шипение раскалённого металла, жар, от которого, казалось, плавился сам воздух… Это было, конечно, чертовски познавательно, но сейчас я чувствовал себя так, будто этот самый молот весь день методично стучал по моей бедной голове. Мышцы ныли, а в носу до сих пор стоял запах угля и сажи.
— Шеф, а вид у тебя, прямо скажем, нетоварный. Будто тебя злыдень пожевал, а потом решил, что ты слишком жилистый, и выплюнул, — раздался прямо над ухом до боли знакомый писклявый голос. — Ещё пара таких минут, и ты пустишь слюну прямо на свои священные каракули. Весь твой гениальный проект утонет в твоих же слюнях, так и не успев начаться.
Я с трудом разлепил веки, тяжёлые, как две гири. На стол, ловко перемахнув через стопку салфеток, запрыгнул Рат. Его наглая серая морда с длиннющими, нервно подрагивающими усами выглядела как всегда издевательски. В зубах он держал свой сегодняшний трофей — почти целое овсяное печенье, которое с важным видом положил рядом с моей рукой.
— Не дождёшься, — прохрипел я. Голос звучал так, будто я не спал неделю. Что, в общем-то, было недалеко от истины.
— О, я-то как раз подожду. Я парень терпеливый, — фыркнул крыс, усаживаясь на чистые салфетки, словно это был его личный бархатный трон. Он картинно обтёр передние лапки друг о друга и поправил усы. — А вот кое-кто ждать совсем не любит. Моя агентурная сеть не дремлет, шеф. Есть свежие новости с полей… любовных.
Я издал звук, больше похожий на предсмертный стон раненого мамонта, и снова уронил голову на руку. Только не его «донесения». Мой мозг и так превратился в переваренную овсянку, и переваривать ещё и крысиные сплетни был совершенно не в состоянии.
— Рат, умоляю, давай завтра…
— Никаких завтра! — пискнул он так пронзительно, что у меня в голове зазвенел маленький колокольчик. — Информация — это как горячий пирожок, её нужно есть сразу! А у меня сегодня не пирожок, а целый торт!
Я устало вздохнул. Иногда мне казалось, что вся моя жизнь превратилась в какой-то абсурдный спектакль. Я, Арсений Вольский, в теле этого хилого паренька, должен был сейчас сидеть в тишине и покое, набрасывать главы своей будущей книги. Книги, которая перевернула бы этот мир с его химическими порошками и убитым вкусом. Я бы назвал её просто и со вкусом: «Еда, как она есть». Рассказал бы про магию специй, про правильную обжарку, про баланс вкусов… Но вместо этого я до полусмерти вкалываю в кузнице, чтобы построить гигантский гриль, а по ночам выслушиваю светскую хронику от говорящей крысы.
— Книги подождут, шеф! — заявил Рат, будто прочитав мои мысли. — Бумагу ещё не всю съели. А вот любовь ждать не будет! Итак, донесение номер один: аптекарша Зефирова, ну, эта, с кудряшками и вечно удивлёнными глазами, совсем по тебе с ума сходит. Уже всем подругам
