Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
Вряд ли прохожие могли бы предположить, что двое прилично, но не слишком богато одетых мужчин, сидящих за одним столиком в скромной кафешке на Васагатан, главной улице в центре Гетеборга, суммарно «стоят» более миллиарда долларов. Мы с Морганом и не старались привлекать чьё-либо внимание. Оба прибыли сюда инкогнито, границу пересекали по паспортам, выданным на чужие имена.
Опасно? Ещё бы! Но, увы, говорить нам нужно было только лично, а наиболее быстро это получалось только так. Я поездом добрался до Турку, оттуда на скоростной яхте — до Стокгольма, снова пересел на поезд и добрался сюда. Фреду было проще, он просто сел на трансатлантический лайнер и добрался сюда. Но зато потратил на это больше времени.
— Говорят, у вас большие успехи на фронте, Юрий? Не хотелось бы, чтобы война закончилась слишком быстро. Для нас, американцев, это самое горячее время, чтобы ковать свои капиталы.
— Тогда вы можете быть спокойны. Мы освободили занятую турками часть Армении, и перешли к обороне. А на Западном фронте у нас идёт какое-то бессмысленное бодание с австрийцами в Карпатах[55].
Этот «тяни-толкай» сопровождался огромными потерями с обеих сторон. Сандро пытался убедить Брусилова «поберечь людей», мол, у нас к апрелю должно очень интересное оружие появиться, но получал ответ — «всё понимаю, но воля Государя и распоряжение Главного Штаба». Обращение в Ставку было воспринято Главнокомандующим Великим Князем Николаем Николаевичем-младшим, как «чрезмерное преувеличение роли подшефной авиации» и «привычка получать славу».
— Зато, как пишут газеты, ваша авиация имеет успех?
Это да! Артузову посчастливилось поймать и «приземлить» ещё один германский цепеллин, после чего их начали применять весьма ограниченно — над морем в местах, куда не доставала авиация, а над сушей только в пасмурную погоду. Да и вообще, семь сбитых самолетов, десятки успешных бомбардировок и штурмовок. И ведь он не один такой, образовалось уже более десятка «асов».
— Да, наши авиационные и моторные заводы загружены заказами по на год вперёд. Да и спрос на сегаль[56], дельта-древесину и кевлар просто ажиотажный. Но нам с вами, мой дорогой друг, надо обсудить другое. Что это за странный заказ на оборудование для цеха флотационного обогащения сильвинита от вас поступил?
— Почему странный? Вы ведь знаете, я люблю у вас учиться! — довольно улыбнулся Морган. — Два с половиной года назад вы создали свою Комиссию по изучению естественных производительных сил России. Вот я и скопировал такое же действие в Канаде. Кто ищет, тот всегда найдёт, как говорили древние римляне. Мои геологи и нашли в провинции Саскачеван. И там не только сильвиниты, но и ещё какие-то минералы[57]. Впрочем, в нашей заявке все нужные детали указаны.
— Всё верно, Фред, только вы забыли упомянуть, что руководство Канады не хочет отдавать такие богатства чужаку.
— Раскопали-таки? — улыбнулся он. — Даже без Ника Картера? Я знаю, что он на вас не работал.
— Мы воспитали своих специалистов, не хуже, — вернул я ему «улыбку в стиле Карнеги». — Но теперь мы оба знаем, что новая технология, повышающая степень извлечения и увеличивающая производительность, способна существенно добавить вам очков при определении размера доли.
— Чего ты хочешь?
А вот это уже без улыбки. И меня он не боится, вокруг не только мои, но и его телохранители.
— Перерабатывающий завод строю и эксплуатирую я. Тебе и канадцам в нем отдаю сорок девять процентов, себе оставляю контрольный пакет. Ставлю там свой персонал, и поставляю туда необходимые химикаты.
Фред открыл было рот для возражений.
— Погоди! — остановил я его. — Стоимость переработки поставим фиксированную и не очень большую. Я не стремлюсь сколотить там богатство.
Фред, конечно, так и остался тем ещё циничным мерзавцем, но управленцем он был от Бога. Да и с возрастом к нему пришел если не ум, то опыт.
— Ты хочешь калийного синдиката? Чтобы не перебивать друг другу цены и не драться за рынки? Думаю, канадцы на это пойдут. По крайней мере — на время войны.
— Плюс пять лет! — предложил я.
— Три! И я уверен, что сумею их уговорить.
— Договорились! Но сам понимаешь, подписание соглашения с канадцами займёт еще месяц-другой.
Уф-ф! В таком варианте новый поставщик калия мне только на руку. Война жадно пожирала все ресурсы, и на первых местах стояли еда, сталь, топливо и золото с серебром. Удобрений как раз начинало не хватать, несмотря на существенное увеличение производства. Так что «это нам только давай!», главное, чтобы собственник канадских сильвинитов демпинговать не начал[58].
Поэтому и понадобилась мне встреча лицом к лицу. Переписка — дело долгое, к тому же слова несут не больше трети информации, а остальное дают интонация, мимика, жесты, принимаемая поза. Очень многое можно понять просто по глазам. Вот я и хотел видеть, как Морган реагирует на мои вопросы и предложения, причём в режиме реального времени.
Но ещё более мне было важно, чтобы он читал мои эмоции. Чтобы по глазам и интонации понял, что предложение щедрое, но торговаться не стоит, и отказа я ему не прощу.
И, судя по результатам, до него это дошло.
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Разумеется, переговоры длились ещё более двух месяцев, но главное — мы договорились. С Морганом мы обсудили еще десятки разных тем, но там уже напряженности не было. Так что после совместного делового обеда я поспешил на вокзал. Расчеты показывали, что я успею пообщаться с Кириллом Бенедиктовичем, а мне очень хотелось посмотреть ему в глаза. Надо что-то решать, надоели мне эти его бесконечные командировки…»
Сестрорецк, 14 (27) февраля 1915 года, суббота, вечер
Чтобы хорошо стрелять, надо любить это делать. Почему? Потому что, как говорит старая поговорка, «оружие любит ласку, чистку и смазку». А навыки стрельбы без практики достаточно быстро теряются. Всё это требует немало времени, и отдаст его только тот, кто любит это дело.
Кирилл Бенедиктович Артузов, ученик и бывший подчинённый самого Кошко, а затем — бессменный начальник службы безопасности Холдинга «Норд», стрелять любил и умел. Нет, с Семецким или Хамблом ему не сравниться, но вот с Воронцовым или Рябоконем вполне мог потягаться на равных.
Разумеется, он немало времени провёл на стрельбищах, вот только последние три месяца делал это без радости. Жизнь вообще как-то потухла. И ведь не скажешь, что он Марию Соррель полюбил, нет. Привык — да, было такое. Но угнетало его не это. Военная контрразведка настоятельно просила его и Воронцовых пока не давать понять шпионке, что она разоблачена. Были у них какие-то замыслы, оперативные комбинации…
Вот только Кирилл понимал, что обмануть именно её — не сможет. Слишком близко подпустил, заигрался. И теперь она обязательно почувствует фальшь. Может, не в первый же день, но — какая разница?
Всё, решено! Хватит кота за хвост тянуть! Послезавтра утром он поговорит с Воронцовым и потребует, чтобы Соррель арестовали. Пусть перевербовывают, если смогут, и дальше ведут свою игру. А его долг в том, чтобы нормально нести службу, а не прятаться по командировкам, подыгрывая чужим оперативным комбинациям!
На душе сразу полегчало. Даже пожалел, что не несколькими часами раньше. Ему же любопытнейшие штуки демонстрировали — пробные модели авиационных пулемётов. Там и вращающая шестистволка с электрическим приводом была, и двуствольный пулемёт под «нудельмановский» промежуточный патрон, но больше всего его впечатлил «тэдди». В смысле — пулемёт Токарева-Дегтярева, но в авиационной модификации. Вместо диска — короб с лентой на триста патронов, скорострельность повышена до семисот пятидесяти в секунду. Красавчик! Жаль только, что настроение пострелять из красавца появилось у него только сейчас, когда их автомобиль возвращался в столицу.
