Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
Разумеется, немедленно было начато и строительства железных дорог[52] в Турецкой Армении…'
Санкт-Петербург, Английский клуб, 31 января (13 февраля) 1915 года, суббота
— Да уж, удружили вы нам, господин Коровко! Именно по вашей подсказке мы создали у общественности впечатление, что за пассивность Кавказской Армии лично отвечает Воронцов-Дашков, как Наместник. И что же? Вы почитайте газеты! Теперь ему же достались лавры победителя и блестящего организатора! — почти прокричал Меньшиков, потрясая кипой газет.
— При этом обильные похвалы получают и Шеф авиации, и Воронцов, на заводах которого разработали и построили что «Беломоры», что новые торпеды к ним. Их хвалят «за важный вклад» в две блестящие победы подряд. Вы на такой результат рассчитывали? — саркастически вопросил «представитель купечества». — Тогда вы не к тем пришли, вам к Воронцовым надо было идти. Вы блестяще на них поработали, просто блестяще!
Константин Михайлович только хмыкнул.
— Извините, господа, а вы рассчитывали, что Воронцовы со своими покровителями и соратниками будут с нами в поддавки играть? Нет? Тогда я добавлю к уже сказанному вами. Ещё лично Юрий Анатольевич отыграл множество очков популярности. Всего пару месяцев назад он разразился статьёй, в которой одной из целей войны объявлялось освобождение Турецкой Армении и защита проживающих там армян. И вот нате, пожалуйста, именно его клан добился этой цели! Так что сейчас он на коне.
— Вы так говорите, будто это должно нас порадовать!
— Нет. Я напоминаю вам, что нам противостоят сильные игроки. Если бы они не были такими, любой из нас справился бы с ним в одиночку. Согласны?
Выждав несколько секунд угрюмого молчания, он продолжил:
— А теперь мы будем «размывать» плоды их победы. Не единым фронтом. Но множеством «комариных укусов». Одни похвалят их, но спросят, а почему вся слава достаётся Наместнику? Почему не упоминают генерала Юденича? Так мы вобьём клин между ними и обвиним своих противников в жажде славы. Другие осведомятся, почему столько времени терпели, пока в Турции убивали дружественных нам армян? Ведь оказалось, что достаточно было поднести спичку, чтобы там полыхнуло восстание. Третьи обвинят Воронцовых в том, что они присвоили зонгулдакский уголь и аммиак…
— Но позвольте! — удивился Никодим Петрович. — Никто, кроме них и не сумел бы так быстро восстановить производство аммиака и наладить переработку его в селитру. Кому ж, как не им?
— Напрасно вы так. Плохой пример подаёте! Нам надо приучить читателей не рефлексировать, а распространять! Распространять наши идеи и обвинения. Именно так и работает пресса мистера Херста, например. И нам надо у них учиться.
— А вы не боитесь, что найдутся демагоги, которые повернут это оружие уже против нас?
— Они всё равно найдутся! Успех революции достигается поддержкой широких масс общества. А подавляющее большинство любой массы составляют люди, легко ведущиеся на красивые фразы. Так что любые революционеры, желающие быть успешными, обязательно будут осваивать это оружие!
Оба собеседника призадумались, каждый о своём.
— Разумеется, у нас будет и пропаганда для умных. Кто-то обвинит Воронцовых, что они набирают слишком большую политическую силу. А другие обвинят в том же Великого Князя Александра Михайловича. Причём не публично, это надо частным образом донести до Государя и его ближних. Пусть задумается, пусть начнёт не доверять своему дяде, своей сестре и «сердечному другу» своей любимой супруги.
Меньшиков покивал с явным одобрением.
— А генералитету стоит вбросить мысль, что «нельзя останавливаться». Пусть толкают Кавказский фронт на развитие наступления. Если им откажут — снова обвиним в пассивности. Если исполнят, есть высокая вероятность, что нарвутся. И эту неудачу мы снова обыграем.
«А ведь я вам, дорогие мои, фактически предлагал и предлагаю измену своей стране. Покрывать контрабанду стратегических материалов в страны противника, толкать свои войска к проигрышу… Но вас это не интересует, вам важно лишь победить во внутренней борьбе. И как вы при этом ухитряетесь считать себя образцами морали?» — подумал Коровко.
Дорого бы он дал, чтобы увидеть реакцию «представителя купечества» на текст записки, переданной ему незаметно для Меньшикова. Безликий машинописный текст гласил: «Необходимо всемерно усилить обвинения супруги императора в пособничестве Германии! Вплоть до обвинений в том, что из её спальни проведен прямой телефон к кайзеру Вильгельму. Пусть все ненавидят её и сочувствуют Государю. Такая атака общества породит у него неуверенность в себе, а значит, усилит недоверие к окружающим. Этим мы и воспользуемся!»
из мемуаров Воронцова-Американца
«…В декабре 1914-го нам пришлось изрядно поволноваться. И из-за наступления турок в Закавказье, и из-за того, что австрийцы сумели окружить Белград[53]. Однако в январе всё наладилось. Австрийцев не просто отбросили, но и оттеснили севернее довоенной границы. Турецкую армию разгромили, а затем потопили 'Гебен» и «Бреслау». Даже я, не очень интересовавшийся историей, помнил, что в нашей истории они попортили Черноморскому Флоту немало крови. А уж взятие Турецкой Армении и вовсе порадовало.
Похоже, нам удалось предотвратить основной геноцид армян, хотя даже то, что произошло, привело к всеобщему восстанию армянского народа. Также, к счастью, Юденич решил пока приостановить наступление, перейдя к обороне. Это позволило нам накопить средства и сформировать части армянского ополчения, усилившие нашу оборону. И, как я уже отмечал, активно строились железные дороги, чтобы облегчить снабжение фронта и манёвр силами уже Армянского Фронта.
Наша политика в Болгарии тоже принесла успехи. Прокат фильмов о войнах против турок бок о бок с русскими «братушками», торговля, а главное — успешное наступление Кавказкой Армии и сербов привело к тому, что болгарское руководство решило продолжать «сидеть на попе ровно». Так что еще минимум полгода можно было быть спокойным за сербский фронт.
Японцы продолжали активно «проглатывать» германские колонии и наращивать объемы сотрудничества с нами. В результате на территории империи появились сотни тысяч корейцев, не только мужчин, но и женщин с подростками. Рабочих рук нам не хватало, так что их с радостью ставили и к станкам, и на лесоповал. А полторы тысячи наиболее образованных девушек-кореянок каким-то странным финтом ухитрились попасть в Беломорск, манивший их как «столица суфражисткого движения».
Мало этого, через японского посла Николаю II передали предложение «помощи в войне в обмен на территории»[54]. Разумеется, никаких территорий они не получили, но Государь, посоветовавшись со Столыпиным, согласился выдать им ряд концессий. Правда, на условиях «вкладываетесь сейчас, а продукцию начинаете получать после войны». Там была и доля в Иркутском алюминиевом заводе, и доля в Сучанском угольном месторождении, и сахалинская нефть… Но помощь от японцев нам была необходима. Не войсками, нет. Но работниками, особенно квалифицированными мастерами и инженерами. Так что японские и тайваньские специалисты появились на многих предприятиях Дальнего Востока и Сибири.
Разумеется, многих это настораживало, так как усиливало Японию и могло привести к проблемам в будущем. Но я, как и Столыпин, считали, что с будущими проблемами мы сможем разобраться позже. А сейчас важно выиграть войну…'
Глава 10
Гётеборг, Швеция, 27 февраля 1915 года, суббота, позднее утро
— Доброе утро, Юрий! Надеюсь, вы уже завтракали?
— Спасибо, Фред, перекусил в поезде, чтобы не терять времени. Но кофе с удовольствием выпью.
