Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
– Ваше высокородие, заканчиваем разгрузку костного материала для производства ружейной смазки! – частил, рапортуя, невысокий молодой офицер. – В пионерской лаборатории доделываем партию гренад, осталось закрепить к ним только запальные шнуры. Отборные стрелки с мастерами занимаются нашим ремонтным и трофейным оружием. Докладывает командир оружейной полковой команды подпоручик Вьюгов!
– Хватит вам этого для костного жира и масла? – Бригадир кивнул на сани.
– Так точно! – рявкнул подпоручик. – За месяц бы всё переработать, ваше высокородие, очень уж муторное дело.
– Это да-а, – согласился с ним тот. – Из нефти бы нужно смазочное масло выгонять, да вот мало её очень завозят, а в аптеках перегонки не накупишься. Жалко, что Ухтинский промысел у нас совсем забросили, хоть самому партию туда отправляй или в ту же Башкирию. Пошли, Семён, покажешь, сколько у вас там гренад всего получилось.
В отдельно стоящей от других зданий пионерской лаборатории в это время шла финишная сборка ручных метательных снарядов. Дело было ответственное, не терпящее никакой суеты и спешки. Дюжина егерей, каждый у своего небольшого столика-верстака, отмеряли положенную длину фитильного шнура и, вставив его в запальную трубку, далее вкручивали в уже снаряжённую круглую гренаду. Запальное отверстие тут же смазывали особой густой смесью, которая потом затвердевала, не пропуская внутрь снаряда влагу.
– Сидите, сидите, братцы! – крикнул Егоров, увидев, что пионеры вскакивают. – У вас работа важная, никак нельзя вам отвлекаться. Мы тут с командиром в сторонке постоим, чтобы вам не мешать. Сколько наготовили всего, Семён Иванович? – обратился он к Вьюгову.
– Сотню обычных ручных, разрывных, – начал перечислять подпоручик, загибая пальцы на руке. – Три десятка разрывных для дальнего заброса ременной пращой, с дужками. Ещё два десятка зажигательных, ручных, и десяток для пращи. Дымовых дюжину, тоже под пращу. Материала более нет для дымов, ваше высокородие, и для зажигательной смеси почти ничего тоже не осталось. Будем пока обычные, разрывные собирать. Да и для них хороших корпусов с полсотни всего лишь где-то, остальные все ржавый мусор.
– Да-а, эдак мы и треть потребностей своих не восполним, – сделал вывод бригадир. – Последние крепостные запасы из гарнизона нам отдали, те, которые в подвалах полсотни лет пролежали. Нужно новые корпуса заказывать и сразу же с насечкой на нём, чтобы не дорабатывать потом у себя осколочную рубашку.
– Шнура бы ещё огнепроводного, ваше высокородие, – произнёс жалобно Вьюгов. – Наш селитряный ещё пока есть, но вот английский уже к концу подходит. А ведь он как раз для ответственных работ лучше, сырости ведь, в отличие от нашего, совсем не боится.
– Заказал я уже, Семён Иванович, обещают, как навигация на Балтике начнётся, завезти, – обнадёжил подпоручика Егоров. – Пошли ружейную мастерскую поглядим?
В мастерской кипела работа: под командой фурьера Крылова три нестроевых мастера и отборные стрелки занимались починкой и осмотром трофейного и штатного оружия егерей. Каждый пистоль или фузея по приказу командир полка разбирались до пружины и винтика и потом тщательно измерялись. После чего все данные заносились в особые журналы. Результаты были неутешительны, строгого и чёткого размера ни у одной оружейной системы не было, все детали как у зарубежных аналогов, так и у отечественных изготавливались на самых разных заводах и на мануфактурах вручную и уже потом подгонялись там индивидуально.
– Нужна строгая «концепция взаимозаменяемости любой детали», – пояснил Вьюгову бригадир. – То есть все детали оружия должны изготавливаться абсолютно одинаковыми и уже потом собираться без необходимости в тонкой подгонке.
Так это в принципе и произойдёт в оружейном производстве лет через пятьдесят. Тогда и производство кратно возрастёт, и себестоимость оружия станет гораздо меньше. Но на казённых заводах такое сейчас было попросту пока невозможно, это потребовало бы полностью переделывать всё производство.
– Свой нам оружейный завод нужно строить, Семён, – проговорил задумчиво бригадир, рассматривая образцы оружия. – И выпуск самого передового ружья в нём наладить. Как сам думаешь?
– Даже не знаю, господин бригадир. Был я на Тульском казённом заводе у отца. Но это ж какая громада! Сколько станков там, а сколько рабочих, и всё гремит, стучит! Все вокруг снуют, вечно кричат что-то, бранятся, подводы дрова и железо сплошным потоком возят. Не завод, а целый город, ничуть не меньше самой Тулы. А рядом с ним ещё несколько частных заводиков и мануфактур стоят, а в самом городе ещё куча мелких. А сколько там станков разных и механизмов на каждом! А какие молоты огромные! Вот я и думаю, ваше высокородие, неужели возможно и самому завод оружейный построить?
– Ну почему бы и нет. Средства, конечно, огромные потребуются для этого, согласен, земля нужна под строительство. Чтобы дороги рядом были хорошие, и река нужна для водяных приводов станков, ну и сами станки, разумеется. Но самое главное, Семён, это люди, умелые, грамотные и с горящими, любопытными глазами. Которые не побоялись бы начинать новое. Вот если всё это в единое целое соберётся, тогда можно и осилить стройку хорошего завода, и наладить на нём выпуск самого современного оружия. А вот какое оружие нам на нём выпускать, как сам думаешь?
– Так фузеи и штуцера. Штуцера бы, конечно, предпочтительней из-за их точного и дальнего выстрела, но и у гладкоствольных фузей тоже есть свои достоинства. Заряжаются они быстрее, ствол у них длинный, им и врукопашную орудовать легче, штык надев, а уж с вашей, ну теперь уже с нашей, новой «хитрой» пулей и у них теперь дальность прямого и точного выстрела хорошо повысилась. Немногим они штуцерам уступают.
– Вот ты, господин подпоручик, только что и огласил, какое у нас должно быть оружие, если собрать все лучшие качества имеющегося воедино, – проговорил, улыбнувшись, командир полка. – Длинный ствол как у фузеи, только винтовальный как у штуцера, с быстрой же как у фузеи зарядкой и с расширяющейся при выстреле в стволе пулей, которую мы у себя прозвали «хитрой».
– Как же это всё объединить, ваше высокородие? – почесав затылок, призадумался Вьюгов. – Ведь у каждого оружия свои, такие разительные отличия от другого.
– Концепция, Семён, главное – это концепция. – Бригадир поднял вверх указательный палец. – Перевести с латинского – «система понимания». Главное здесь то, что мы с тобой теперь понимаем, какое именно у нас оружие должно быть, а уж детали, детали, будь уверен, мы между собой свяжем.
Глава 9. Неожиданная встреча
– Вот здесь по закупкам фуража отчёт, Алексей Петрович. – Рогозин пододвинул лист ближе к бригадиру. – А вот по провианту. Тут по всем остальным расходам нашего возвращения аж на двух листах, это и за постой, и за ремонт кухни в Алленштайне, и за всякое ещё. Пару десятков подков нам пришлось новых ставить, дёгтя, кожи, полосы железной закупить, да и в самом Кёнигсберге мы тоже хорошо потратились, за одни только дрова пруссаки сколько с нас содрали. А вот тут все расписки. – Он положил на стол целую стопку серых листов. – Самая первая от Густава Венделя, помните после Прейсиш-Эйлау мы у поместья одного стояли? Там ещё старый фейерверксмейстер подводы со съестным подогнал и любезно согласился принять в качестве оплаты наши серебряные рубли. Вот за эти тридцать два рубля с его и моей подписью как раз та бумага. Вам, кстати, Алексей Петрович, тоже её нужно заверить.
– Ну, коли надо, значит, заверю, – вздохнув, проговорил Егоров. – И сколько у нас в итоге от семи тысяч осталось?
– У меня триста девяносто рублей и ещё полтина, – ответил старший интендант. – Может, и у Воронцова сколько-то от выделенной ему тысячи тоже останется. Задерживаются что-то наши эскадроны, Алексей Петрович, не находите?
– Сам об этом думаю, – покачав головой, произнёс командир полка. – По моим прикидкам неделю уже как они должны быть тут. Без них мы с тобой, Александр Павлович, и полный отчёт не сможем дать. А самое главное, что совсем скоро
