Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
– Михаил Илларионович, я ведь к вам насчёт сына ещё зашёл узнать, – поставив стаканчик на небольшой столик, проговорил Алексей. – Он у меня тут к выпуску готовится.
– Да знаю я. – Тот махнул рукой. – Сразу понял, что не боевого товарища ты пришёл проведать.
– Ва-аше превосходительство, – протянул обиженно Лёшка. – Ну что вы такое говорите? Я уж просто думал, заодно и по Ильюхе можно поинтересоваться.
– Да шучу я! – рассмеялся Кутузов. – Семья – дело святое. Пошли, вместе на него поглядим. У старших сейчас как раз урок фехтования в большой зале.
– На всё рук не хватает. – Он кивнул на стену, проходя с Алексеем в дальнее крыло дворца. – Видишь, даже дранка нет-нет кое-где выступает. А ведь при Меншикове все стены в дорогом бархате тут были, а кое-где и в голландской изразцовой плитке. Вестибюль под мрамор был расписан, все переходы в гобеленах, множество золочёных зеркал всюду сверкало, а потолки в плафонной живописи. Только малая часть от всего этого сейчас сохранилась. Испрашиваю средства у Военной коллегии на ремонт и ещё манеж хочу новый построить для обучения правильной езды воспитанников, а там всё волокитят, всё дорого, видишь ли, им, третий раз свой проект переделываю. В военное образование вкладываться нужно, Алексей, тут каждый рубль сторицей отдастся государству, когда у него сотни грамотных офицеров будут каждый год в войска выпускаться. Мне и учебную работу пришлось тут всю в корне переделывать, военных наук ведь совсем мало кадетам давали, в основном театральное искусство, живопись, танцы и музыку. Выпускники комедии играют, пишут стихи, знают всё, кроме того, что должен действительно знать офицер. А ведь война – это кровь, пот и грязь. Им нужно уметь сражаться и побеждать, а они штык к фузее только-только вот пристёгивать научились. Про стрельбу я уж вообще не говорю. Ничего, всё тут переделаю, уже сейчас вместо возрастных групп всех по ротам и взводам разбил, а гражданских учителей меняю на грамотных боевых офицеров. Представляешь, Алексей, сам занятия по тактике и военной истории веду. Тебя бы к себе сманить, да ведь бесполезно, попробуй от твоих егерей отодрать.
– Не-ет, Михаил Илларионович, что вы! У меня ещё полк толком не обустроен, и неисполненных планов с ним море. Пока, вижу, вы в настроении, позвольте за хороших людей попросить?
– За кого это? – Кутузов нахмурился. – Свободных мест давно уже в корпусе нет, всё на год вперёд расписано, баронам и графам вон даже отказываю. Или ты своего ребятёнка хочешь пристроить?
– Да нет, не своего, подруга у меня была в юности, первая моя любовь, – потупился Алексей. – Не ушёл бы я на войну, может, чего и… Хотя вряд ли, она сама княжеской фамилии. Куда уж мне до неё худородному. Вот сейчас сынок у неё пятилетний…
– Кто такая? – перебил Кутузов.
– Сейчас она по мужу баронесса фон Эльмпт, в девичестве Троекурова, – ответил тот.
– О как! Так она ведь только сегодня у меня со своим мужем на приёме была! – воскликнул генерал. – Ничего так дама, до сих пор ещё красотой блещет, хоть и не молода. Есть у тебя вкус, Лёшка. Ла-адно, поглядим, ничего пока тебе обещать не могу. Но ведь всякое может случиться, до лета-то ещё вон сколько времени впереди. Если кто из поступающих заболеет вдруг или ещё чего такого случится, в общем, если место освободится, я тебе сообщу.
– Спасибо, Михаил Илларионович, – поблагодарил Егоров. – А я могу выпускников ваших стрелковому бою обучить. У нас и полигон обустраивается под Шушарами, и оружия отечественного и всякого трофейного в избытке.
– А это мысль! – воскликнул обрадованно Кутузов. – Вот и ещё один пробел тогда можно будет моим ребяткам закрыть. Ну всё, пришли уже. – Он толкнул широкую двустворчатую дверь. – Это уже более поздний пристрой к Меншиковскому дворцу, тут у нас сейчас гимнастический и фехтовальный залы.
В большом помещении разбитые на пары кадеты отрабатывали фехтовальные приёмы. Слышался звон учебных клинков и команды наставников.
– Вон того в чёрной шляпе с длинным пером видишь? – Кутузов показал на прохаживавшегося по залу господина. – Бальтазар Фишер, ученик самого знаменитого де Фревиля, родоначальника русской правильной школы фехтования. А это его помощники. – Он кивнул на сновавших между фехтующими двух мужчин. – Французы, бежавшие с родины от революции. Кстати, оба бретёры, у себя знаменитыми поединщиками были. Тут их сразу в одном серьёзном месте предупредили, чтобы не шалили. Так вот они теперь у меня полезным делом занимаются, учат кадетов правильно клинком схватку вести. Ага, а вот и сам учитель к нам идёт. – Он кивнул на приближавшегося немолодого уже господина.
– Шевалье Фишер, Никола-Жозеф де Бальтазар, – откланялся тот церемонно. – Для друзей и знакомых просто Бальтазар.
Алексей оторвал взгляд от фигуры сына и, учтиво улыбнувшись, сделал вежливый поклон.
– Егоров Алексей Петрович, для друзей и добрых знакомых просто Алексей.
– Мой друг – командир лейб-гвардии полка её величества. – Кутузов кивнул на него. – Хотел посмотреть на своего старшего сына Илью. Есть тут такой?
– Егоров Илья, – призадумался Фишер. – О да, старательный юноша. Хорошо работает шпагой и рапирой. Быстрый удар, а главное, умеет думать и строить поединок. Вы хотите его отозвать?
– Нет, нет. – Алексей покачал головой. – Я бы не хотел мешать вашим занятиям, шевалье. С вашего позволения, мы посмотрим со стороны.
– Хорошо, как вам будет угодно, господа, – учтиво кивнув, не стал настаивать француз. – Тогда, с вашего позволения, я продолжу своё дело. Кадеты! – крикнул он, повернувшись, и захлопал в ладоши.
По его сигналу фехтующие прекратили поединки и подняли вверх клинки.
– Помните, сколь важно искусство фехтования, ибо оно научает почитать самого себя и ценить своих сограждан; удвояет также в нём похвальное честолюбие защищать своё отечество, – обратился к ученикам Фишер. – Из чего можно судить о важности сего искусства для военного, что знатнейшие герои старались оное приобрести, и побуждает нас через то следовать их примеру. А сейчас отрабатываем защиту и нападение. Одна сторона ведёт атаку, подступая к обороняющемуся под ритм хлопков шевалье де Эона, другая отходит под этот же самый ритм, стараясь поразить атакующего.
– Ан гард! – По этой команде кадеты заняли свои места на позиции. – Эт вы прэ? Алле! Эн, дё, труа! – ведя отсчёт и задавая хлопками рук ритм, выкрикивал помощник Фишера, и кадеты под них делали заученные движения: шаг, атака в туловище, шаг, укол в ноги, ещё шаг, укол в плечо, парирование укола, шаг назад, опять атака, отход, длинный выпад, укол.
– Кятр, сэнк, сис, сэт! – продолжал свой отсчёт учитель.
– Хороши? – Кутузов толкнул локтем Алексея. – Они ещё и на публичные ассо, которые Бальтазар в своём фехтовальном училище устраивает, ходят и даже имеют дерзновение участвовать в тамошних поединках. Пусть и не боевые схватки, но нет-нет, а кто-нибудь с отбитым боком, ногой али рукой с них является. Лишь бы глаза не выбили, новомодные в Европе маски для лица только-только появились, у нас, в корпусе, их ещё и нет даже ни одной. Запретить бы на эти публичные ассо ходить, так ведь, с другой стороны, на пользу сие кадетам. А ну как пригодится такое умение на службе, не всё же им в боевых порядках полков придётся шагать. Кстати, имей
