Чемпионы Черноморского флота (СИ) - Greko
— Для Василия приготовила? — хмыкнул я, возвращая оружие.
— Как получится, — неопределенно ответила мне девушка и отправилась на боковую, завернувшись в бурку.
«Железная девка», — подвел я итог нашей беседы, засыпая.
… Укрепление русских со стороны выглядело крепким орешком. Весь лагерь огородился засеками из поваленного леса. Установить связь с гарнизоном проблематично.
«Перещёлкают на подходе, и здрасти не сказав, — заключил я. — Как мне доставить матросов, если получится их выкупить?»
У меня уже была информация, где можно их разыскать. Поделились встреченные горцы, кружившие вокруг русского лагеря. В десяти верстах по дороге от устья Туапсе в сторону долины Вайа в неприметном ущелье скрывался аул, где держали лекаря с тендера «Луч» и членов команды капитана Панфилова. Сперва их прятали в ауле Мэзыжэй вверх по течению Туапсе. Но потом перевезли, опасаясь вылазки русских. Но войска Раевского носу не казали за пределы засек. Приходили в себя после удара стихии. Возводили рвы с валами. Обкладывались блокгаузами. Боролись за спасение кораблей, словно позабыв о попавших в плен товарищах. Живы ли матросы, не ранены? Об этом можно было узнать лишь на месте.
Отправил часть отряда к Цекери Пшекуи-оку, чтобы не объедать хозяев. Поручил закупить по максимуму продуктов — сыра, кукурузы, просо, баранов и меда. У местных купил быков. Никакой аул не прокормит оставшиеся три сотни человек. Башибузук разместил их за околицей. Но не всех. Нам закатили пышный прием. Нам — это привилегированной группе командиров. Обычное черкесское гостеприимство, к которому примешивалась толика радости от наличия в ауле крупного отряда, способного защитить от мести русских.
К переговорам приступил не сразу. Выжидал подходящего момента.
— Ты когда начнешь про выкуп моряков спрашивать? — ошарашила меня Коченисса.
Нет, мне эта девушка положительно нравилась. В голове у нее точно не опилки. Быстро все сообразила. Мои вопросы, выкуп офицера, выдвижение к Туапсе. Осталось лишь дождаться, когда она спросит: «ты на русских работаешь?» Вот же Мюллер в юбке!
— Тебе-то что за печаль, прекрасная дева? — ответил я вопросом на вопрос.
— А кто, кроме тебя, мне узнает, где Василий?
Крыть нечем. В яблочко.
— Тамада! — обратился я к старейшине.
Черкес сидел на корточках у входа в кунацкую и наслаждался видом того, как мы подъедали его запасы. Я облизнул пальцы от великолепного каштанового меда, которым угощали. Омыл их в чаше с водой, вытер предложенным полотенцем, давая знать, что закончил трапезу.
— Всем ли доволен прославленный Зелим-бей? — вежливо осведомился хозяин.
— Все прекрасно, достопочтенный. Особенно мед ваш хорош! — он удовлетворенно кивнул. — Тут племянница Исмал-ока, знаменитого кузнеца, интересуется: много у вас русских моряков?
Коченисса покраснела и отвернулась, чтобы скрыть свое смущение и свое неудовольствие от моей подставы. А я что? Я ничего…
— Пятеро осталось. Один помер. Еще хакким есть. Повезло нам! Знающий человек. Ходил под нашей охраной, травки собирал в Каштановой щели. И выходил двоих из тех, что нам достались. И старухам нашим уже помог.
Я понял, что с лекарем мне не повезло. Не отдадут ни за какие коврижки.
— Нам бы пошептаться наедине, — подмигнул я старейшине.
Он провел меня в фруктовый сад на задворках своей сакли. В воздухе разливался дивный персиковый аромат. Недовольно жужжали пчелы, ползая по созревающим плодам. Пыльцы-то больше нет!
— Вот, какое дело у меня, — начал я свои объяснения, решив зайти издалека. — Слышал ли ты, мудрейший, про кузнеца Исмал-ока с реки Вулан?
— Как не слышать⁈ Конечно, слышал! Хотел у него кинжал из булата заказать, да убили его.
— Девушка, что со мной приехала, — его племянница. Коченисса.
— Еу! — удивился тамада.
— Убийца ее дяди — в крепости Туапсе.
— Еу!
— Нужно узнать, там он или нет. И скоро ли уедет.
— Убивать пойдет! — догадался старейшина. — Вот почему она в мужской костюм нарядилась!
— То — ее планы. Я не спрашиваю.
Тамада покачал головой. Эх, молодежь, молодежь.
— От меня что хочешь?
— Продай мне русских! Я их в крепость отведу и все разнюхаю.
— Лекаря не отдам! — тут же обозначил красные линии старейшина. — А этих забирай! По триста рублей серебром!
— Аллаха побойся, почтенный! Где я такие деньги найду!
— У русских! Забери одного. Ему все скажи, чтобы он передал своим. Отведешь к разбитой лодке на берегу и там оставишь. Мы часто так делаем. Но сейчас боимся. Русские злые! Корабли новые пришли. Сразу палить из пушек начнут. Русского в мундире не тронут. Как он договорится, пускай знак подадут. Тогда и сходишь в крепость. Все с русскими генералами обсудишь, а заодно разведаешь, что тебе нужно. Ты не местный, тебя не тронут.
— Толково!
Старейшина довольно усмехнулся себе в бороду.
— Только уговор! Коли от русских денег не будет и один матрос пропадет задаром, отдадите мне одну из своих винтовок.
— Ага! Уже бегу и падаю!
Начался торг. Сошлись на залоге в виде старинной сабли Кочениссы. Девушка безропотно ее отдала.
— Выбирай самого больного, вон того! — старейшина указал на изможденного матроса.
Моряки с тендера «Луч» выглядели краше в гроб кладут. Бледные, измученные, голодные и испуганные. Их загнали в подобие сруба с узким лазом у самой земли. Охраняли строго. Еды давали в обрез. Лишь лекарь, захваченный вместе с ними, мог покидать деревянную тюрьму. От сруба за версту несло нечистотами. По моей просьбе матросам разрешили вылезти наружу.
— Зачем мне больной⁈ — вызверился я. — А вдруг не дойдет? Хочешь саблю прикарманить?
Старейшина растерялся.
— Выбирай любого!
— Эй, ребята! Кто вдоль берега сможет с версту пройти? — обратился я по-русски.
Моряки молчали. Наряженные в какие-то лохмотья, они совсем не были похожи на бравых матросов.
— К своим хотите?
— Как не хотеть, господин черкес? — отозвался самый смелый. — Пропадаем тут.
Тамада стал меня дергать.
— Зачем с ними не по-нашему говоришь?
— А как я им все объясню⁈ — я вконец рассвирепел.
Старейшина посмотрел на меня с уважением. Удачного переговорщика Аллах послал. Глядишь, все и сложится. Он довольно потер руки.
Я посадил самого крепкого из моряков на запасного коня и повез его к побережью. Матроса нарядил в чужой рваный морской китель, с боем выцыганенный у аульцев. Он держался в седле плохо, а со мной — настороженно. Мне было не до его страхов. Избавившись от опеки горцев и оставшись наедине в полукилометре от нужного места, начал инструктаж:
— Я не черкес. Поручик Варваци, посланный адмиралом Лазаревым вам на выручку. Кто твой командир?
— Лейтенант Панфилов. Александр Иванович, — с заметным облегчением ответил матрос.
— Слушай и не перебивай. Доберёшься до лагеря и доложишься капитану: так и так, у горцев остались мои товарищи. В аул прибыл лазутчик от Лазарева. Нужно организовать ему встречу с Раевским в лагере. Подадите мне знак. Завтра после утренней «зори» и молитвы холостой выстрел из пушки с батареи у затопленного брига. И пусть выставят крепостной флаг на высоком шесте. Я прибуду на переговоры. Не дай бог, какая сволочь решит меня пулей встретить!
Мы уже ехали по пляжу. Впереди показался обгорелый и разбитый остов тендера.
— Все! С богом! Дальше ты один. Пешочком. Помни: от тебя зависит судьба твоих товарищей!
— И лекаря? Никодима Станиславовича?
— С лекарем сложнее. Буду думать! Ступай себе с богом!
Я поворотил коня, подхватив поводья запасной лошадки. Удалялся не спеша, все время оглядываясь. Моряк бойко ковылял в сторону лагеря.
Кружным путем поехал обратно, изучая местность. Нашел дорогу к аулу вдоль ручья. Через нечто вроде широкой ложбины между двумя зелеными грядами, густо заросшими каштанами. Наверное, там самая Каштановая щель, про которую говорил тамада. Мой Боливар уверенно цокал по каменистой осыпи.
