Артефакт будущего. - Людмила Вовченко

Лида взяла. Запах ударил сразу: мёд, чуть корицы, на донышке — горечь апельсиновой кожуры. Почерк был другой — острее, нервы в наклонах букв, но мысль — та же:

«Сегодня. Полночь. Западный склон. Путь откроется только тебе. Никому не говори. Это шанс. Второго может не быть».

Она почувствовала, как дом дёрнулся — не стенами, воздухом. Как будто кто-то по гладкой поверхности провёл тупым ножом.

— Плохой запах, — спокойно сказал Арен, стоя ровно, но глядя чуть вбок — как будто слушал не ушами. — Чужой. Несогласованный.

«Сейчас скажи — и они пойдут со мной. А письмо, возможно, — дешёвая ловушка. Или — подарок. А если нет? Если есть шанс действительно вернуться…»

Лида вдохнула. Выдохнула.

— Это — пригласительный на ночной рынок, — сказала она, и голос не дрогнул. — Женский. Там продают всякие штуки, которые мужчинам видеть не положено. Я схожу. Быстро.

Тишина упала меловой пылью. Кай приподнял бровь — и тут же опустил. Ален посмотрел прямо: в его взгляде не было «ревности» (этого здесь не бывает), но было «будь осторожна». Триан сказал коротко:

Арен не спорил. Он только уточнил:

— Нет, — ответила Лида. — Мой дом знает, куда я иду. Этого достаточно.

Дом на секунду приглушил свет — как знак: «я слышу».

— Хорошо, — сказал Арен. — Я увеличу освещение на западной тропе.

— Не надо, — мягко остановила его Лида. — Если там правда открывается путь «только мне», лишний свет может быть грубостью.

— Принято, — кивнул он.

Она спрятала письмо — не под подушку (слишком банально), а в основание модельки самолёта, где тонкая золотая нить-узор сливалась с пластиком.

Полночь пришла без луны. Водопад темнел без шёпота — как будто ночь выключила звук. Дом держал её ладонью под спину — не удерживал, а провожал. На ступенях тихо стоял Триан: не взглядом, тенью. Кай оставил на столе кружку с горячим имбирём — «на всякий случай». Ален положил у порога плоский камень — тёплый, как сердце: «вернёшься — наступишь на него, и дом поймёт». Арен молчал, но на мгновение его пульс синего огонька в зрачке стал тише.

— Я быстро, — сказала Лида и сама не узнала в своём голосе эту смесь бравады и стука сердца. — Если что — дом знает, где мои заначки со шоколадом.

— Мы знаем, — хором ответили трое. Арен уточнил:

— Вот ради этого и стоит жить, — вздохнула Лида и шагнула в туман.

Западная тропа начиналась как всегда — гладкий камень, влажный воздух, запахи папоротника и ночной мяты. А потом что-то изменилось: воздух стал плотнее, как стекло перед дождём; кожа услышала звон — не уши, кожа; золотая нить на запястье нагрелась.

Перед ней возникло не «врата», не «дверь» — сдвиг. Как если бы картину стянули в сторону и показали, что за ней ещё одна, тусклее. Лида подошла ближе. Сердце тикало неслышной картошкой в духовке.

— Если ты меня подставляешь, — сказала она уже не дому, а письму внутри головы, — я не забуду.

Она шагнула.

И мир сделал то, ради чего она любила самолёты: оторвался от привычного.

Глава 9.

Глава 9.

Корабль

Рынок кораблей оказался не рынком в привычном смысле. Это был целый город внутри города: доки, ангары, башни и мосты, соединяющие плавучие платформы. Огромные купола из прозрачного материала накрывали площадки, где в ряд стояли корабли — не просто машины, а живые существа из металла, стекла и ткани, что дышали, как рыбы в воде. Каждый был особенный: один переливался, как мыльный пузырь, другой выглядел, будто его собрали из костей китов, третий был похож на птицу с расправленными крыльями, только крылья у него складывались внутрь, а не наружу.

Запах был оглушающий: озон, горячее железо, пряные масла и сладкая нота энергии, что здесь звали «эфиром». Воздух вибрировал — от гулких голосов продавцов и низкого пения самих машин, которые отзывались на приближение людей.

— Добро пожаловать, хозяйка, — сказал Кай, подавая ей руку, когда они сошли на первую платформу. — Тут, как на базаре: главное, не показывай, что понравилось, иначе сбросят цену… в смысле, поднимут в три раза.

— Я-то думала, что базары — это прошлое, — фыркнула Лида. — А оно, оказывается, будущее. Только вместо огурцов продают дирижабли.

Ален шёл рядом, и его глаза светились любопытством. Он то и дело останавливался, чтобы рассмотреть новые материалы: крылья-ткань, которые шевелились, словно листья на ветру; корпус из прозрачного минерала, что переливался изнутри мягким светом.

— Эти конструкции живые, — сказал он задумчиво. — Они не только летают, но и слушают хозяина.

— Ага, а потом, небось, обижаются, если хозяин слишком много шутит, — буркнула Лида.

Триан шёл чуть впереди. Его взгляд скользил по каждой модели так, будто он проверял не форму, а слабые места. Он не задавал вопросов, не комментировал, просто наблюдал, и Лида понимала: именно он в итоге скажет, какой корабль безопаснее.

Арен держался ближе всех. Его глаза фиксировали цифры на табло, схемы на голограммах, он что-то тихо подсчитывал про себя, а пальцы то и дело выводили невидимые формулы в воздухе.

— Если это шопинг, то у меня стресс, — пробормотала Лида. — Обычно я выбираю платье три часа. А тут мне предлагают выбрать летающий дом.

— Поэтому и пришли мы, — сухо сказал Арен. — Выбор должен быть рациональным.

— Рациональный выбор — это кофе утром, — возразила Лида. — Всё остальное — эмоции.

Наори встретила их уже у центрального ангара. Она стояла рядом с высоким мужчиной в одежде цвета охры, у которого на поясе болталась связка ключей — металлических, настоящих, старых.

— Это мастер Керис, — представила она. — Один из старейших сборщиков. Его корабли служат дольше, чем живут поколения.

— Льстишь, — буркнул Керис, но глаза его блеснули, когда он посмотрел на Лиду. — Земная, значит? Ну-ну. У вас кровь шумная. Посмотрим, что тебе подойдёт.

Он махнул рукой, и створки ангара открылись.

Перед ними стоял корабль. Он не был самым большим — скорее среднего