Санька-умник 2 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич
Что? Двинулись?
Вот и хорошо.
Почти как в детском стишке путь у нас получается. Ну, который, шаг — остановка, второй — остановка…
Гаолян кончился, и колонна выкатилась на свободную от него местность. Я даже обрадовался — негде сейчас японским смертникам от нас прятаться.
Ага, а ямы у дороги, которые они роют и в них прячутся?
Будем надеяться, что таких тут больше нет.
Вскоре показалась и железная дорога. Насыпь, на которой были уложены рельсы, была совсем невысокая. Кстати, если я ничего не путаю, здесь они монтируются по европейскому стандарту и колея уже чем в СССР. Придется после победы перешивать путь, а что делать?
Дорога, что теперь лежала параллельно железнодорожным путям, была гораздо лучше, чем та, которая пролегала через гаолян и наши танки прибавили ходу. Надо время-то нагонять, из-за остановок мы явно выбились из назначенного графика.
Опаньки!
Навстречу нам по железнодорожному пути двигался состав. Паровозик был какой-то маленький и с весьма чудной трубой. Она сначала конусообразно расширялась, затем следовало сужение и далее шло цилиндрическое навершие. Наверное, какие-то тайные передовые японские технологии…
Вагончики опять же были меньше наших. Какие-то игрушечные, просто как на детской железной дороге.
Поезд, судя по вагонам, был не пассажирский, а грузовой.
Что, они нас не видят? Даже ходу не сбавили, а даже как бы ускорились? За своих нас приняли? Не ждали здесь Красную Армию?
Уже когда почти состав и наша танковая колонна поравнялись, тут по ней мы огонь и открыли. Ну, не мы из санитарной машины, а танкисты. Первому досталось паровозу, а потом и вагонам отсыпали без жадности.
Японский паровозик сошел с рельсов, часть вагончиков — следом за ним. Всё — перекрыли мы железнодорожное движение, не будет теперь здесь подвоза груза японской армии.
Уничтожение железнодорожного состава произошло чуть ли не на ходу, батальон пострелял и сразу дальше двинулся.
— Не сбегаешь за трофеями? — подшутил я над своим санинструктором-добытчиком всякого-разного.
Тот только глубоко вздохнул, жаба его явно душила…
Через полчаса показалась и станция. Уже темнело, но это, скорее всего, было нам на руку.
Похоже, наш комбат задумал её сходу атаковать. Нам приказали оставаться на месте, а танки начали перестраиваться из колонны в боевой порядок. Ну, или как там это у них называется.
Что там творилось на станции, мне видно не было, так как уже порядочно стемнело. Однако слух я не потерял. Скорее всего, на станционных путях стояли вагоны с боеприпасами, а сейчас они и взрывались. Бам-тарарам стоял порядочный, плюс к этому — с фейерверками.
Раненых поступало немного, но то, что они говорили — не радовало.
— Вляпались…
— Пехоты их много…
На станции, кроме составов с военными грузами, ждал своей очереди отправиться и эшелон с солдатами. Атака танкового батальона была неожиданной, но японцы как-то организовались и начали контратаковать наши танки. Вражеские солдаты пытались окружать их и сжигать бутылками с зажигательной смесью.
— Танк нашего лейтенанта сгорел вместе с экипажем, а мы вот сумели спастись, — так ответил на мой вопрос о происходящем танкист, ожоги которого я обрабатывал.
— Мы на окраине станции закрепились, а они лезут и лезут, — продолжил он. — Скорее бы наши подошли…
— Подойдут, не бросят, — заверил я раненого.
Подошли, но не скоро. Уже ночью мимо нас в сторону станции промчались два БТ-7 из нашего же батальона. Они из-за поломок отстали, а сейчас нас и нагнали.
Пехота на машинах добралась к станции только к утру. К этому времени, это — со слов раненых, мы потеряли ещё два танка.
Уже совсем рассвело, когда я отошел от медпалатки перекурить.
— Подожгли нас, мы выпрыгнули, — я невольно стал свидетелем разговора двух раненых. — Рядом с танком яма с водой какая-то. Я и начал из неё водой танк тушить, а он дымит, вот-вот взорвется… Сержант мне кричит, лезь Вася в танк, там огнетушитель. Мне боязно, но лезу, а они меня огнем из автоматов поддерживают. Потушил ведь. Тут он и я обратно в танк влезли и мы опять стрелять стали. Десантников жалко — почти все полегли, а нас защищали. Оба мы — обожженные, а до конца боя там были, потом уж нас сюда… Шинели и вещмешки жалко — из танка мы их выкинули и где-то там они остались…
Во как! Сам едва жив остался, а шинель ему жалко…
Глава 26
Глава 26 Красная Звезда
Станцию мы захватили.
Японцы сопротивлялись-сопротивлялись, а потом как-то в один момент будто воздух из мячика выпустили…
Атаки их прекратились и они… сдаваться начали.
Немцы так не воевали. Покрепче они были, даже в самом конце. Ну, а нам, что от этого — хуже? Пусть хоть все сдадутся, я от этого плакать не буду.
Ребят жалко. Немало их из нашего батальона здесь на станции полегло.
У меня тоже — убыль. К счастью, не из личного состава, а только из техники. Ни в какую не желает дальше двигаться наш санитарный автомобиль. Ехал-ехал и кончились его силы.
— Не заводится, — обрадовал меня водитель. — Всяко уж пробовал.
Ни пуля, ни снаряд в газик не попадали, а везти он дальше нас не желает.
Доложился я комбату, а он только рукой махнул.
— На броню пересаживайтесь.
Оказалось, это касалось только моих санинструкторов, а мне всё же, как офицеру, место в Willys MB выделили.
Вот и качу я сейчас впереди колонны танкового батальона. Отгадайте с одного раза, кому теперь первая пуля достанется?
Охо-хо… Грехи наши тяжкие…
Мы в автомобиле повышенной проходимости сейчас как бы путь разведываем, а за нами уже и танки двигаются.
— Стой! — радость в голосе старшины отсутствует напрочь.
Правильно, нечему радоваться, мы из-за сопочки выкатили, а навстречу нам колонна японцев движется.
Ну, всё… Интересно, какими словами тебя, Александр Котов, помянут?
Обидно мне стало — никак я не думал в маньчжурской земельке быть похороненным.
Офицер я в виллисе один. Со мной — старшина, сержант и рядовой-водитель. Они — разведчики, а я к ним сбоку припека.
— В плен брать будем. — старшина на меня шальными какими-то глазами смотрит и из-за сиденья белый самодельный флаг вытаскивает. Я даже и не знал, что у нас в виллисе такой имеется.
Он, что, с ума сошел?
Хотя… В корпусной газете про что-то подобное писали. Так же к японской колонне наши подъехали и сказали, что их направили в плен данную колонну принять. Там, правда, какие-то тыловики двигались, а тут — неизвестно кто.
Старшина мне флаг в руки сунул. Я — офицер, как бы тут главный.
— За пятьдесят метров от головной машины тормозни, — приказал старшина водителю. Сам после этого вытащил из кармана разговорник, где русскими буквами японские фразы напечатаны. Короче, приготовился японцам сообщать, что мы присланы их в плен брать.
Авантюра?
Авантюра. Ещё и смертельная.
Пока мы в сторону японцев ехали, я с белым светом успел три раза попрощаться. Ну, не герой я, не герой…
Японцы тоже, похоже, нас заметили. Остановились.
— Не гони, едь потихоньку. — старшина хлопнул водителя по плечу.
Правильно, хоть ещё несколько лишних секунд поживем…
Всё чувства у меня обострились, я почти слышу, как жучки в траве шебуршат, а тут вдруг и очень знакомо за спиной зарокотало!
Наши! Танки из-за сопочки выскакивают! Догнали нас!
Теперь хоть отомстят за наши смерти быстро…
Мстить не потребовалось. Сработал закон парных случаев. Японцы, встреченные нами, оказались тыловиками и сопротивляться не стали. Против танков не поперли. Не все же у них в армии самураи, есть и вполне вменяемые люди.
Ну, а я и разведчики стали героями. Комбат, от души поматерившись, назвав нас по-всякому и разному, обещал на нас представления написать.
Не за медали воюем, а — приятно. Ещё больше меня радовало, что жив я остался.
