Аналитик (СИ) - Семин Никита
Далее — в собранной информации было много историй о том, как тот или иной рабочий смог перевыполнить свой план благодаря смекалке и новаторскому подходу к работе. Для подобных случаев уже существовало некое правило — тут же внедрять все передовое повсеместно. Казалось бы — это хорошо. Вот только что на одном предприятии вполне возможно реализовать в силу сложившихся факторов и просто той социальной обстановки, что там царит, то на другом попросту невозможно. Это тоже отметил в отчете с припиской — подобные случаи должны немедленно поступать ко мне для тщательного анализа, насколько опыт такого рабочего или трудового коллектива может быть «тиражирован». Плюс — какие законы или распоряжения нужно прописать дополнительно, чтобы подобным инициативам никто не препятствовал.
— Сергей Федорович, можно? — осторожно постучалась ко мне Аня.
— Заходи, — вздохнул я, отодвигая папку с документами по Челябинскому заводу. — Что случилось?
— Тут это… вот… — стеснительно и робко передала она мне стопку бумаг.
— И что здесь? — спросил я, тут же открывая принесенные документы.
— Материалы о заключенных, — тихо прошептала девушка.
— Не понял, — удивился я. — А мы здесь каким боком?
— Так они строят канал. Я же по водной теме собираю информацию, — совсем стушевалась девушка.
Небольшая заминка с моей стороны и мои мозги наконец включились в работу. Ну да. Промышленность и транспортная инфраструктура для нее — вот какие данные я просил собрать и обобщить. А Аня как раз по речной и морской промышленности работала. Ну-ка, посмотрим, что она имеет в виду.
Аня Белопольская несмотря на свою застенчивость и страх работала на совесть. Вот и сейчас она не только собрала из архивов наркомата водной промышленности данные о верфях и построенных судах, но и про транспортную сеть для них не забыла. В частности то, что силами заключенных строится Беломоро-балтийский канал. Строительство начато в прошлом году и начальник лагеря рапортует о том, что к концу этого года он уже может быть сдан в строй. Заинтересовало же девушку два момента: первое — условия содержания заключенных, и второе — как на них реагируют обычные граждане. Ведь люди рыбачат вдоль Онежского и Белого морей, которые соединяет канал. Видят со стороны заключенных. Как они выглядят, как с ними обращаются. У нас в народе много сердобольных, не удивительно, что Ане попались и анонимки о том, что заключенных бьют, плохо кормят, обращаются как с рабами. Последнее — скорее всего «крик души» кого-то, чей родственник попал в этот лагерь. Но факт в том, что со стороны работа заключенных выглядит неприглядно. Стоит подобному материалу попасть в ту же иностранную прессу, и это будет очередной «камешек» в огород нашей страны. И ладно это. Меня больше волнует иное. Вот отсидят и отработают там люди — а дальше что? Как им дальше жить с бумажкой о том, что они «отсидели»? Вот это меня больше заинтересовало в информации Ани, а не то, в каких условиях живут и работают лагерные. Может я черств или циничен, или просто не понимаю всех условий труда заключенных, но просто так по моему мнению туда не попадают. Однако у всех должен быть шанс на исправление. И если уж человек получил и отбыл положенное наказание, то дальше на его жизнь оно должно влиять минимально.
— Я посмотрю, можешь идти, — сказал я девушке.
На полях ее отчета были заметки о смягчении режима заключенных — повышении нормы довольствия, разрешение встреч с родственниками и переписка с ними, более качественная одежда, выдача инструментов для повышения производительности их труда. А то судя по материалам, они там чуть ли не лопатами канал копают. Вручную. В любую погоду. Мда. Если это так, то с некоторыми тезисами девушки я и сам соглашусь. Какой толк от такого труда, если главная задача — построить канал, а не угробить людей?
Домой после первого дня, когда «сборщики» принесли мне информацию, вернулся я ожидаемо поздно. Люда уже спала, пришлось мне тихонечко поесть на кухне и, постаравшись не разбудить любимую, улечься спать. Утром же еле продрал глаза. И то жена помогла — растолкала, иначе бы проспал. Посмотрела сочувственно и ничего не говоря вытолкала меня в ванну умываться. Только когда окунул голову под холодную воду, стал приходить в себя. Столько вчера информации получил и через себя пропустил, пытаясь понять, с чего начать написание отчета, что похоже «мозги перегрузил».
Но все же кое-какие мысли о том, чем отчет моего института будет отличаться от обычных, которые получает товарищ Сталин, у меня появились. А то вчера, когда только понял, что официальные данные не так уж и сильно расходятся с собранными моими людьми, уже стал думать, что ничего кроме нового оформления и небольшой «щепотки» набросанных идей я предложить не смогу.
Мысль же у меня была простая. В «обычных» отчетах описывается положение дел лишь по запуску предприятий, выпущенной ими продукции, количество брака, кому и сколько было поставлено угля, нефти или техники. Отдельно в пару строк идет информация о людях: сколько принято на работу, в каких должностях, сколько и чему обучено, где. И все это словно отдельно друг от друга шло и никак не пересекалось. А вот у меня очень даже пересечется!
По сути я решил сделать нечто вроде перекрестной статистики. Сколько было принято на работу людей и как это сказалось на эффективности предприятия. Откуда они были приняты. Какая у них была начальная грамотность. Как они ее повышали и где. Сколько времени было потрачено на обучение. Затем — откуда эти люди ушли. Как в местах, которые покинули новые рабочие, сказался недостаток их рабочей силы. И тут же отчет начал «играть новыми красками».
Сразу становилось понятно, где обучение лучше и качественнее. На графиках наглядно стало видно, как и с чем связано повышение выпуска продукции. Отдельно затронул тему «кулибиных». Тех людей, которые не только вносят рацпредложения, но и эти предложения реально повышают эффективность труда и увеличивают ту же добычу угля. Тут я попытался тоже найти хоть какие-то закономерности — хотя бы выявить, как качество образования влияет на количество «самородков», способных дать дельный совет по улучшению своей работы. Хотя с «кулибиными» особого результата не получилось. Тут же гораздо больше факторов влияет на их появление. И самый главный — способности самого человека, его готовность учиться новому, думать в конце концов. Ну и желание людей как-то помочь своему предприятию. Вот это пожалуй был самый очевидный фактор, влияющий на количество внесенных и принятых рацпредложений. Где инициативу не зажимали, а вдобавок еще и стимулировали — там и рационализаторов было больше и эффективность завода или шахты выше. Что в принципе логично, но теперь это еще и на графике наглядно показано будет. Развил так сказать свою первоначальную идею, когда в первый день знакомился с бумагами «сборщиков».
Всю эту информацию я свел воедино — не один конечно и не за один день. Если бы не аналитики, взявшие на себя первичную обработку данных и «сборщики», которые помогали им искать среди вороха принесенных ими бумаг нужную информацию, времени бы у меня ушло гораздо больше, чем одна неделя. Да и в ту неделю мы еле уложились. Нам бы еще столько же, чтобы «отшлифовать» все, но ее уже не было. Пора было идти к товарищу Сталину, показывать результат нашей работы.
— Алло, товарищ Агапенко? — позвонил я секретарю Иосифа Виссарионовича. — Отчет по порученному институту заданию готов.
— Отлично, товарищ Огнев, товарищ Сталин уже спрашивал о нем. Подъезжайте завтра в Кремль к двум часам дня.
— Понял, буду.
Когда на следующий день я шел к Иосифу Виссарионовичу на доклад, то почти не волновался. Не в первый раз уже, да и материалы в пухлой — почти в пяти сантиметров — папке я знаю очень хорошо. Вот только в приемной генерального секретаря Агапенко к Сталину меня не пустил. И причина оказалось очень веской.
— Докладывать о результатах вашей деятельности вы будете не товарищу Сталину, — огорошил он меня.
