Солдат и пес 2 (СИ) - Советский Всеволод
Полковник досадливо сморщился:
— Да знаю! Но они не местные. Их тогда собирали сборную солянку… теперь, короче, этот вариант не выйдет. Да и времени нет. Действовать надо немедля. А вообще мысль верная! Сергеев, ты вот что: сейчас пулей в вашу казарму, скажи Смольникову или Зинкевичу, кто там будет… что я к вам приду в течение часа. Будьте готовы. Или нет! Смольникова найдите в любом случае. Понял? Чтобы в течение часа он был в казарме. Скажешь, что я тебя у штаба встретил и приказал. Все, иди.
И я вышел.
В нашей казарме я застал Зинкевича.
— Сделал флюорографию? — спросил он.
— Да, — быстро ответил я. — Это не главное. Слушай! Сейчас когда мимо штаба шел, на командира попал. И он мне…
Я передал приказание найти Смольникова.
— Где он находится?
— Да… — замялся Гена, — ушел уже, наверное, в городок… Борис, ты вот что! Пока при параде, дуй к нему домой и приказание передай. Дежурным там скажешь, чтобы выпустили. Уболтаешь, проявишь смекалку. Знаешь, где наш старлей живет?
— Конечно.
— Ну, давай!
— Есть!
И я ринулся выполнять командирский приказ. На КПП натолкнулся на дежурного по части — в данном случае это был Горбенко, все еще находившийся в тотальной эйфории по случаю присвоения звания. Этот мотив я немедленно и обыграл:
— Товарищ лейтенант! — постарался выкрикнуть позвончее, понимая, что для вчерашнего младшего лейтенанта эти слова как поток розового масла в душу. — Разрешите обратиться!
— Сергеев? — он повернулся ко мне. — Обращайся!
— Полковник Романов приказал… — и дальше я изложил суть вопроса.
Лейтенант сдвинул шапку за затылок, с силой потер лоб ладонью.
— За Смольниковым, говоришь?..
Я его отлично понимал. С одной стороны, выпускать рядового без увольнительной за пределы части… С другой — это совсем рядом, да и потом прилетит от командира, случись что… Горбенко принял решение:
— Ладно, дуй, десять минут тебе. На дороге осторожнее, все правила соблюдай!
— Так точно!
И я понесся.
Телефонная связь в городке была только в коттедже «командир+замполит» — данное здание и было построено как место проживания семей этих ведущих лиц. Дом выделялся среди прочих добротностью и даже изяществом: с обоюдными верандами и даже намеками на мезонины — хотя, думаю, там наверху было всего-навсего чердачное помещение, наверняка неотапливаемое… А хотя не знаю! Врать не буду.
Прочие домики были попроще. Хотя вполне симпатичные и уютные — впрочем, большей частью это достигалось руками хозяев, а особенно хозяек, офицерских жен. Палисаднички, цветники, выкрашенные в веселые цвета оконные рамы… Сами домики испокон веку красились в очень такую позитивную светло-розовую штукатурку, что в сочетании с бежевыми крышами смотрелось более, чем симпатично.
Проходя мимо командирского особнячка, я глянул на Наташину половину, и сердце слегка защемило. В чем-то я почувствовал и свою вину. Втянули дуру в авантюру…
Так я Наташу назвал совершенно беззлобно. Просто считаю, что женское очарование во многом и держится… не будем называть это дуростью, а назовем умилительной наивностью. Это и есть особый шарм, и я уверен, что иные продвинутые особы нарочно придуриваются, справедливо полагая, что тем самым они способны растопить самые суровые мужские сердца.
Размышляя подобным образом, я достиг домика Смольникова. Постучал. Вышла супруга — миловидная толстушка.
— Здравствуй, боец! — сказала она. — Какая нужда принесла?
Я на всякий случай козырнул по-уставному:
— Здравия желаю! Я к товарищу старшему лейтенанту.
Она обернулась, крикнула в дом:
— Товарищ старший лейтенант! К тебе.
Появился Смольников в синем спортивном костюме:
— Кто там?.. Сергеев, что случилось?
— Распоряжение полковника Романова! — и я изложил суть приказа.
— Гм, — взводный сдвинул брови. Чувствовалось, что ему хочется спросить — а в чем дело?.. Но он слишком военный человек для таких вопросов.
— Понял, Сергеев, — сказал он. — Все, ступай в расположение. Я иду.
— Есть!
И я поспешил обратно.
Горбенко все еще маячил возле КПП и заметно было, как он с облегчением увидел меня.
— Прибыл?..
— Да. Сейчас Смольников придет, — и я устремился в казарму.
Смольников и Романов прибыли почти одновременно.
— Ага, Алексей Петрович, — с одобрением произнес полковник. — Вот что, отойдем-ка в сторону…
Они отошли и приглушенно говорили, но я и не слыша догадался, о чем тут речь. Здесь не ахти какой бином Ньютона.
Очевидно полковник сказал старлею, что необходимы собаководы и собаки для силовой операции. Возможно, с элементами боестолкновения. Этого исключать нельзя. Милиция этого быстро обеспечить не может, следовательно, вся надежда только на нас. Сколько?.. Наверное, двоих хватит. И двух овчарок, соответственно. Куда ехать?.. Деревня Иваниха. Совсем рядом. Суть дела?..
И здесь, вероятно, Романов как-то осторожно постарался посвятить комвзвода ВКС в предстоящее дело, не раскрывая себя. Допускаю, он сказал, что получил информацию от кого-то из правоохранителей, что вдову покойного замполита взяли в заложники. Что некто пытается выведать у нее тайны ее мужа… И что операция должна быть скрытной, поэтому военных и привлекают в сотрудничестве с КГБ… Подробностей, честно скажу, не знаю, но думаю, что в сказанном я от правды не далек.
Я видел, как Смольников хмуро слушает, кивает, что-то соображает про себя. А когда командир умолк, он ответил, и легкий ветерок донес до меня обрывки его слов:
— … сам поеду, больше пользы будет.
— Не сомневаюсь, — услышал и ответ полковника, — но надо еще одного бы на всякий случай…
И тут взор старшего лейтенанта остановился на мне. Взор был не самым уверенным, сомневающимся, но я мысленно воскликнул: «Меня!..»
Безмолвный крик вырвался из глубины души. Я сам того не ждал, это как-то вышло само собой. Наверное, в той самой глубине души я чувствовал вину перед Наташей, которая угодила в переплет в том числе и по моей вине. И я должен был ее выручить.
Не знаю, что прочел командир взвода в моем лице. Не знаю, какие такие биотоки пронеслись между нами, но старлей произнес:
— А вот Сергеева, пожалуй, и возьму.
Полковник обернулся, оценивающе посмотрел на меня так, словно видел впервые. И опять же словно бы раздумывая, протянул:
— Сергеев… Ну, добро! Он уже в таком участвовал… Рядовой Сергеев!
— Я!
— Ко мне.
— Есть!
Я четко, строевым шагом подошел. И командир так, будто ровно ничего прежде не было, никаких разговоров, объяснил мне суть задачи.
— Ясно?
— Так точно!
— Хорошо. Кого из собак берете с собой?
— Я своего Грома, — вмиг ответил я.
— Алексей Петрович? — повернулся к старлею полковник.
Смольников задумался.
— Хм… Ну, Вольф неплохой пес, здоровый, агрессивный… С нюхом у него, правда, не очень…
— Корнет, — подсказал я. — Нравится мне этот пес.
— Корнет? — взводный призадумался. — А что, пожалуй… Да! Берем Корнета.
— Тогда берите псов, берите оружие и через семь минут у штаба. Все!
Смольников все так же хмуровато глянул на меня:
— Что, боец, справимся?
— Не вопрос, товарищ старший лейтенант, — отрезал я. — Тут думать нечего. Есть задача, надо решать. Остальное неважно.
Пауза. И Смольников без эмоций сказал:
— Молодец. Военная логика. Ну, пошли…
Подошли к казарме.
— Зинкевич! — крикнул старлей. — Открой оружейку.
Сержант удивленно высунулся из казармы:
— Оружейку?.. Есть. А что такое?
— Вопросы не задавай. Действуй!
Гремя ключами и оцинкованной дверью, Гена отпер оружейную комнату.
Я взял свой автомат, два магазина, подсумок. Смольников — ПМ и опять же два магазина к ним. Один он, осмотрев, со щелчком загнал в шахту в рукоятке пистолета. И мы расписались в книге выдачи оружия.
— Товарищ старший лейтенант, а что случилось-то? — на правах дембеля позволил себе полюбопытствовать Зинкевич. Раньше он вряд ли бы осмелился спрашивать у Смольникова лишнего.
