Благословенный. Книга 7 (СИ) - Коллингвуд Виктор
Итак, со слов Мордвинова выходило, что он сохранит мою экономическую политику. Меня это более чем устраивало.
— Хорошо, приготовьте законопроект касательно банков и иных финансовых заведений. Особое внимание обратите на механизм взыскания просроченных долгов. У нас уже много денег было роздано зря — нужно прекратить эти злоупотребления!
Затем мы переговорили о кандидатурах министров. Румянцев и Модерах сохраняли свои места, причём оба они становились вице-канцлерами — заместителями Николая Семёновича. На место главы «Общества Меркурий» Николай Семенович прочил Александра Николаевича Радищева, занимавшего доселе место начальника Департамента Таможенного дела в Министерстве Коммерции.
— Нет, Радищева я предназначил на другое место — пояснил я Мордвинову. — Как вы, должно быть, знаете, сейчас мы приступаем к присоединению в наши владения полуострова Малакка, Новой Голландии, которую теперь следует называть «Южная Земля» — Австралия, и Луизианы. В Малайе, как вы знаете, имеются обширные оловянные копи — следует заняться расширением этих промыслов. Также, имеется прекрасная возможность устроить там хлопковые плантации, выращивать сахарный тростник, кофе и индиго. Последнее особенно важно — этот краситель идёт на покраску мундиров наших солдат. Губернатору Муловскому даны на сей счёт необходимые указания.
Далее мы заговорили про наши заморские колониальные приобретения. Здесь нам предстояло сделать три важные вещи: во-первых, как уже сказано, оккупировать территорию полуострова Малакка, передаваемую нам англичанами согласно прошлогодних мирных соглашений. Во-вторых, утвердиться в Луизиане, и, в третьих, пора было заняться Австралией.
Австралия — целый материк, требующий изучения. Нам следует устроить поселения на южном берегу, в самом благоприятном климате, (предположительно там, где в известном мне мире располагался Мельбурн) и исследовать как побережье, так и глубины этого континента. Для этой цели нанят немецкий путешественник и естествоиспытатель Александр фон Гумбольт. Он должен прибыть теперь в Сингапур, куда для путешествия по австралийским пустыням направлены персидские верблюды и погонщики-парсы.
Что же касаемо до Луизианы, принятой в аренду от Испании (соглашение это держалось в тайне, так что официальной процедуры ещё даже не состоялось), то в это недавнее наше приобретение мы собирались силами Добровольного флота организовать перевозку эмигрантов из Европы. Высадив в Новом Орлеане, мы будем отправлять их пароходами вверх по Миссисипи, принимая плату за перевозку маисом, пшеницею и хлопком, которые мигранты вырастят на новых землях. Губернатором Луизианы я собираюсь назначить Радищева.
— Кого же можно поставить на почтовое ведомство? — осведомился Мордвинов.
— Со дня на день я жду приезда в Эрфурт Семена Романовича Воронцова. Он, как вы знаете, освобожден от обязанностей посла в Лондоне, и ныне свободен для назначений. Вот ему-то и предложите сей пост!
— Да. Семен Романович, я уверен, прекрасно справится.
— Кстати, Александра Романовича, я полагаю, тоже можно вернуть из ссылки. Кстати, где он ее отбывает?
— В своих Костромских имениях, Ваше Величество!
— Предложите ему возглавить Западно-Сибирское наместничество. Да, и чем теперь занят Александр Александрович Саблуков? Он мог бы возглавить компанию «Русский Дом», а то Николай Петрович Румянцев уже разрывается на куски!
Саблуков этот был примечательной фигурой. В так и не состоявшееся царствование Павла I он должен был поспорить с императором по поводу окраски мундиров, за что оказался в опале. Конечно, теперь уже трудно сказать, кто там был прав, а кто- нет, но сам факт того что Александр Александрович, отстаивая свое мнение, осмелился спорить с императором, определенно, говорил в его пользу!
— Он возглавляет Департамент Землемерия, Ваше Величество!
— Эта должность явно мала ему. Давайте назначим его на «Русского дома»
— Будет исполнено, Ваше Величество! А кого следует назначить на место директора — распорядителя Добровольного флота?
— Адмирал Пустошкин, определенно, справится с этой задачей.
Затем мы обсудили предстоящую совместную работу. Я ещё в том году я хотел поехать на Урал, дабы своими глазами ознакомиться с работой местной горный промышленности. Но если в прошлом году мне помешала война с Пруссией и Конгресс, то в этот раз от поездки пришлось отказаться из-за нависшей над нами угрозы войны с Францией.
Наконец Мордвинов раскланялся, а я некоторое время печально размышлял о случившемся. Как же не вовремя случилась эта война! У нас были все предпосылки для успешнейшего роста промышленности: огромная германская контрибуция и золото Урала должны были подстегнуть и заводское, и дорожное строительство, и многое-многое другое. А теперь мы вместо этого вынуждены вновь воевать, сжигая деньги в топке военных расходов… Я уж не говорю о гибели Наташи. Чёрт бы побрал этих выскочку Жубера и старого сукина сына Сийеса!
Глава 6
— Да откроют они нам, наконец?
Ранним утром у дома Уильяма Питта-младшего остановилась прекрасная, на резиновом ходу коляска, откуда вышли четыре джентльмена. Немногочисленые зеваки, для которых подобные визиты к дому бывшего влиятельного премьер-министра были далеко не в новость, тут же узнали среди них лорда Гренвилла — родственника сэра Уильяма — и восходящую звезду английской политики, лорда Каслри; причём первый, в течение десяти минут названивавший в дверной звонок, уже начинал терять терпение.
Наконец за дверью явственно загремели ключи — на вызов колокольчика явился Сидней, бессменный камердинер Уильяма Питта-младшего. Одетый в старомодный сюртук, напудренный парик с тупеем, он буквально олицетворял собою респектабельность доброй старой Англии времен королевы Анны.
— Любезный, — нервно произнёс лорд Гренвилл — мы с лордом Каслри прибыли к твоему хозяину по срочному делу. Будь добр, поторопи его, ибо дело не терпит отлагательств!
Дворецкий окинув взглядом ранних визитёров, обещал тотчас же доложить, и, неодобрительно покачивая головой с видом «ну господа, вы же знаете сами, что явились слишком рано» отправился к своему патрону.
Уильям Питт уже проснулся и сидел на оттоманке в атласном тёмно-синем шлафроке. Рядом на изящном письменном столике, изрядно потемневшем от постоянно засыхавших на нём потёков красного вина, стояло и лежало несколько пустых бутылок из-под портвейна и хереса, очевидно, опустошённые прошлым вечером. При виде этого зрелища Сидней мысленно вздохнул: никогда не отличавшийся трезвеннической жизнью сэр Уильям последние месяцы перешел все границы, иной раз опустошая по восемь бутылок в день. «Этак он, пожалуй, перейдёт на джин, и кончит, как большинство лондонских бедняков — преждевременной и жалкой смертью» — подумал камердинер, но, убирая остатки вчерашней невоздержанности хозяина, разумеется, не произнёс ни слова.
— К вам лорд Гренвилл, сэр! С ним лорд Каслри и еще два джентльмена, сэр!
Питт устало потёр узкой ладонью воспалённые, с глубокими коричневыми тенями глаза.
— Что за господа? — тяжело подняв голову, спросил он, сделав это голосом человека, которому проще умереть, чем выйти к гостям. Сидней понял, что вопрос касается незнакомых ему гостей — ведь лорды Гренвилл и Каслри были прекрасно известны Питту.
— Не знаю, сэр! — сдержанно отвечал камердинер. — По виду — иностранцы, сэр!
Тяжело вздохнув, сэр Уильям поджал губы, явно мысленно пытаясь смириться с необходимостью вставать и вести умные речи
— Сидней, отправляйтесь к визитёрам и сообщите, что я приму их в гостиной через четверть часа. Затем подайте мне горячей воды для умывания и мой тёмно-зелёный сюртук.
Умывшись и одевшись, мистер Питт разительно применился. Его высокая, неуклюжая костлявая фигура казалось, выросла вдруг до самого потолка и теперь дышала достоинством; резким движением сэр Уильям вздёрнул голову, натягивая на лицо маску холодного высокомерия. Пройдя в гостиную и устроившись в кресло у камина, он скованно, но благосклонно кивнул Сиднею.
