Охота на "Черный аист" (СИ) - Март Артём
— Пас Синицыну! — Крикнул я Нарыву, — давай ему пас!
Нарыв с мячом оказался в центре, а Синицын был у него за спиной, немного ближе к воротам соперника.
Да только Нарыв меня не послушал.
Как я рассуждал когда-то раньше, Слава Нарыв был из тех людей, что прекрасно работает по инструкции. Кто отлично выполняет поставленную задачу, если она ему ясна от и до. Но, к сожалению, не умеют импровизировать. И если пытаются этим заниматься, то обычно получается не бог весть что.
Вот Нарыв и решил сымпровизировать.
Синицына, он, очевидно, не видел, зато видел пустое поле перед собой. И Игоря Фистенко в воротах команды танкистов. Решив, что это его шанс, Нарыв просто влупил по мячу со всей дури. И попал. Правда, в Фисенко. Мяч угодил вратарю танкистов буквально в руки. Тот не растерялся и пнул его на нашу половину поля.
К этому моменту я заметил, что внимательный Симонов уже мчится обратно к нашим воротам, стараясь угадать, куда же упадет мяч. Остальные, задрав головы, наблюдали.
Из-за того, что Нарыв отклонился от тактики, ушел слишком далеко вперед и решил поиграть в нападающего, мне пришлось взять на себя функции защитника. Я, что было сил, помчался к Симонову, стараясь как-то помешать ему, пробить.
Когда мяч был уже в нескольких метрах от земли, я понял, что не успею.
Симонов погодил, когда тот отскочит от земли, прицелился, ударил. Мяч пошел, словно пуля. Малюга вытянул руку, чтобы принять его, и даже дотянулся. Однако тот хлопнул ему о ладонь, подпрыгнул и упал по ту сторону.
Таран посигналил свистком. Констатировал:
— Гол!
Танкисты заволновались, радостно закричали, забегали обнимаясь. Офицеры-Танкисты даже повскакивали со своих мест, засвистели. Пограничники, кто смотрел за матчем, растерянно замычали.
— Вот зараза! — Вернувшись на нашу часть поля, ругался Синицын, — товарищ сержант, ты че творишь⁈
— Да я… Да я думал, попаду! — Растерянно оправдывался Нарыв. — Там же все чисто было!
— Слава! Ну елки зеленые! — Кричал ему Малюга.
— Братцы… Да че-то я…
— Отставить перепалки, — сказал я строго, — нам теперь надо забить еще один мяч. Об этом думайте. Мяч будет наш. Значит, смотри, как мы сделаем. Синицын!
— Я!
— Ты поведешь мяч первым. От тебя ждут, что ты будешь бить по воротам, но мы поступим хитрее. Сделаем вид, что тебя выведут из игры. Тебе нужно стать невидимым для них. Потом дуй к воротам справа или слева. Куда лучше — сам думай.
— Есть!
— Сагдиев!
— Я!
— В атаке пойдешь. Держись неподалеку от Синицына, но старайся не светиться им на глаза. Он тебе отпасует. Потом доведешь мяч до ворот. Ты у нас в обводках лучше других соображаешь. Постарайся пройти их защиту. Дальше — пас Синицыну. Если не выйдет, ориентируемся по ситуации.
— Есть!
— Мы с Нарывом сделаем, вид, что идем вместе с тобой в основную атаку.
— Тогда у нас дома никого не останется, Саш, — покачал головой Нарыв.
— Значит, надо не дать им отобрать мяч, — сказал я строго.
Когда Малюга отдал мячик Синицыну, наша атака началась.
Мы действовали по схеме. Когда Синицин повел мяч в атаку, танкисты выдвинулись на встречу, стараясь отобрать мячик. Как я и предполагал, забрать его попытается именно Симонов.
Вся игра танкистов строилась от него. Старший сержант старался просто самоутверждаться за счет всех на поле. Однако, если с нами у него выходило не очень, со своими танкистами все было как надо. Сергей постоянно, в любой ситуации, тянул одеяло на себя. Так вышло и здесь.
Не успел Симонов налететь на Синицына, как тот отдал пас Сагдиеву. Остальные танкисты этого не ожидали. Они опекали меня и Нарыва, думая, что мы вдвоем попытаемся пойти вперед, и подстраховать Синицына в атаке.
Тем временем, как только Сагдиев получил мяч, то тут же помчался к воротам по бровке площадки. Удивленные танкисты кинулись за ним. Мы побежали следом.
Сагдиев легко прошел Симонова, который догнал его и пытался выбить мяч из-под ног, а потом, когда перед ним вырос Смольный, оставшийся в защите, отдал ловкий пас Синицыну, ждавшему у правого угла, за спиной их защитника.
Синицын влупил по воротам почти сразу, как получил мячик.
Игорь Фистенко отбил. Он просто весь сжался и принял мяч корпусом. Тот отскочил, хлопнул о землю, и я думал, он вот-вот уйдет. Думал, улетит за пределы вертолетной площадки, к пограничникам, что смотрели матч.
Мячик не ушел. Нарыв появился как раз там, куда он должен был прилететь в следующий момент.
— Саня! — Крикнул старший сержант, хорошо просчитав, что я — это самый удачный вариант для паса.
Нарыв принял мяч на грудь, ударил. Он помчался по земле, и Фролов растянулся чуть не в шпагате, стараясь его остановить. Не смог.
Мячик был на подходе, и я принял его: подставил ногу внутренней частью стопы. Мяч подпрыгнул мне до пояса и упал на землю. Неловко стараясь его выравнять и прицелиться для удара, я развернулся. Занес ногу, чтобы пробить по воротам. Там растерявшийся от нашей игры Фистенко открыл для атаки правый угол.
В следующее мгновение я почувствовал толчок в больную руку. Заживающую рану прострелило. Боковым зрением я увидел Симонова, решившегося на грубую игру.
Не успел я ударить, как он подставил мне подножку под опорную ногу. Я почувствовал, что теряю равновесие и схватил его за одежду. Вместе мы повалились на землю. Мячик выкатился за пределы поля.
— Ушел! Уше-е-е-е-л! — Закричал Смольный.
Когда мы упали, я оказался сверху, схватил Симонова за грудки, встряхнул. Да так, что тот грохнулся затылком о землю. Зажмурился от боли.
— Не спортивно, Сережа, — холодно сказал я и отпустил его. Принялся подниматься
Я поднялся на колено. Глянул на Симонова. Тот лежал на втоптанном, окаменевшем гравии и держался за локоть. Притворно кривил лицо в, изображая, что ему больно.
— Сука… — Локоть… — Проговорил Симонов.
Когда к нам подоспели Таран с Жуковым, Симонов, усевшись на земле, сказал:
— Селихов, ты какого хрена меня за шиворот хватаешь⁈ Товарищ старший лейтенант! Селихов меня схватил за одежду, вот мы и упали! Нарушение!
— Кончай врать, Сережа, — глянул я на него свысока. — Ты сыграл толчком.
— Я никакого толчка не видел, — сказал Жуков сурово. — Зато видел, Селихов, как вы боролись со старшим сержантом Симоновым. Это нарушение. Нужен штрафной удар.
— Вы что, товарищ капитан⁈ — Подоспел к нам Нарыв, — он же Сашку пихнул! Это Симанов нарушил!
Наши погранцы вторили Нарыву:
— Да! Симонов!
— Он сыграл грубо!
— Даешь штрафной!
Офицеры-танкисты вместе со своим прапорщиком, кричали другое:
— Штрафной!
— Селихов грубо сыграл!
— Селихов нарушил!
— Я там не наблюдал никакого толчка, — сказал Жуков, — Сергей только сопротивлялся, когда Селихов схватил его за одежду.
— Да нет же, нет, товарищ капитан! — Распалялся Нарыв.
— Тихо, товарищи! — Крикнул Таран, — тихо всем!
Когда это не сработало, и всеобщий галдеж только набрал обороты, начальник заставы свистнул в свисток. Его раздражающая протяжная трель вмиг затмила все человеческие голоса. Спорщики стихли.
— М-да… — Вздохнул начзаставы, — без штрафного, тут, видать, не обойтись.
Глава 7
— Совершенно с вами согласен, — сказал Жуков, глядя на Симонова.
Сергей же принялся подниматься, и Смольный помог ему встать на ноги.
Симонов играл роль травмированного прямо-таки мастерски. Он держался за локоть и кривился от боли.
Жуков глянул на меня, сказал:
— Я знал, товарищ сержант, что вы отличаетесь довольно суровым нравом, но не думал, что проявите его еще и в товарищеской игре.
— Мне кажется, капитан, — начал я холодно, — вы, при всем к вам уважении, смотрели куда-то не в ту сторону.
— Объяснитесь, — надменно и даже немного чванливо приподнял подбородок капитан Жуков.
— Симонов толкнул меня, стараясь не дать мне ударить по мячу. Причем он знал, куда толкать. Знал, что у меня заживает ранение после недавнего инцидента у речки Угры.
