Охота на "Черный аист" (СИ) - Март Артём

— Я смотрю, ты собрал уже команду, — сказал мне Таран, осматривая наш «состав».

— Тех, кто более менее в футбол играет.

— А сам то ты тоже играть будешь?

— Да.

— А как же ранение? — Таран с сомнением глянул мне в глаза.

— Мне в руки стреляли, а не в ноги, — отмахнулся я. — Сдюжу. Я больше удивлен, что товарищ капитан согласился, что б танкисты против нас сыграли.

— М-да… — Таран вздохнул. — В этом вопросе он оказался гораздо сговорчивое, чем я ожидал. В своих парнях он уверен. Хотя все равно мне пришлось заинтересовать его лично.

— Это чем же? — Удивился Нарыв.

Таран вздохнул.

— Кроме нашей договоренности, мы с ним ставки сделали. На десять литров домашнего вина.

— У вас есть десять литров вина? — Улыбнулся я начальнику заставы.

— Нет, — признался Таран, — потому, попытайтесь не проиграть, товарищ сержант. Иначе мне придется его где-то доставать.

Матч быстро перерос в целое небольшое событие на заставе. Свободные погранцы прибежали посмотреть на нашу игру. Привел их Черепанов. По большей части они расположились на земле, у правой стороны поля.

К ним даже присоединился экипаж офицерского танка. Офицеры принесли с собой стулья и табуреты, и у них получилась едва не настоящая трибуна.

К слову, офицерские жены, Тарана и Пуганькова тоже присутствовали. Еще бы. Хоть какое-то развлечение на заставе.

Если Ира Таран сидела скромно и постоянно старалась унять ягозящуюся на ее коленах дочурку старлея, то Светлана, супруга Пуганькова, вела себя несколько иначе.

Она уселась рядом с мужем, но, казалось, совершенно не замечала своего лейтенанта. Взгляд ее был прикован к одному человеку — Сергею Симонову.

Танкист, видимо, это прекрасно понимал и тоже время от времени, хитровато поглядывал на жену Пуганькова. Они кокетливо перекидывались взглядами, считая, видимо, что этого никто не замечает.

Однако Пуганьков явно замечал. Оттого сделался он мрачным, словно грозовая туча. Лицо его потемнело, и он то и дело награждал свою супругу недовольными взглядами, которые Светлана то ли не замечала, то ли просто не хотела замечать.

«Пуганьков-Пуганьков… — думалось мне, когда я занял свое место на „поле“, — оборонить Шамабад ты смог, а жену свою на место поставить все никак не можешь… М-да…»

Мы уже распределились по сторонам, соорудили примитивные ворота из четырех блочин, поставленных с обеих сторон «поля». Офицеры, Таран и Жуков, о чем-то спорили на его середине, у мяча.

К слову, танкисты согласились на матч только при одном условии, которое выдвинул Симонов. Победившие, кроме всего прочего, пробьют проигравшим по жопе. В общем, все как полагается. Не поведя и бровью, я принял его условие.

— Чего не начинаем? — недовольно спросил Синицын, стоя вместе со мной впереди, на позиции «нападающего».

На вопрос его я не ответил. Да и не собирался, в общем-то. Тем временем Таран пошел к нам.

— Заминка у нас, — проговорил он мне, — не можем с Жуковым решить, кто будет судить матч.

— А че его судить? — Удивился Синицын, — кто больше за отведенное время забьет, тот и победил!

— Не, так не пойдет, — покачал головой Таран. — Если уж проводить такое соревнование, то хотя бы по каким-то правилам. А за правилами надо следить. Жуков уперся, что будет он.

Жуков, сказавший что-то танкистам, пошел к нам.

— Время идет, товарищ старший лейтенант, — заявил он, приблизившись, а потом с некоторой неприязнью глянул на меня, — я готов исполнять обязанности судьи.

— Я уже говорил вам, товарищ капитан, — вздохнул Таран, — что так дело не пойдет. Я считаю, что вы будете предвзяты.

— А вы нет? — Нахмурился Жуков, — вы сами втянули меня в это мероприятие. Справедливо будет, если уступите мне право быть судьей и организовывать матч.

По тону капитана я понял, что он относится ко всему происходящему в высшей степени серьезно.

— Вынужден вам отказать, товарищ капитан, — сказал Таран твердо, — вы заинтересованная сторона. Справедливого судейства тут не выйдет.

— А кто тут не заинтересованная? — Жуков недовольно надул ноздри, — разве что наши дорогие женщины. Но я не думаю, что они смогут обеспечить справедливый матч.

— Так будьте оба судьями, — вклинился Синицын, — в чем проблема?

— В том, товарищ Синицын, — строго сказал ему Жуков, — что матч может превратиться в вечный спор судьи с судьей. А спорить я уже устал.

— Вы правы, — проговорил я, — Лишние споры нам тут не нужны. Потому я могу решить хотя бы ваш спор. И тогда мы начнем игру.

Жуков, прищурившись, зыркнул на меня, ничего не сказал.

— Как решить? — Заинтересовался Таран.

— Товарищ старший лейтенант, у вас спички есть?

Таран похлопал по карманам кителя. Жуков тоже. Капитан нашел спички быстрее, придержал их в руках.

— Что вы имеете в виду, Селихов? — Спросил он.

— Жребий. Чья спичка будет длинная, тот и станет судьей.

Офицеры переглянулись. Помедлив пару мгновений, Жуков протянул мне коробок.

Я отвернулся, достал пару спичек и одной из них обломил ножку. Под недоуменные взгляды погранцов и танкистов вернулся к офицерам.

— Ну что? — Протянул я руку, показав офицером только спичечные головки, — кто из вас первым тянет?

Глава 6

Жуков поторопился вытащить спичку первым и тут же помрачнел. Все потому, что он достал обломанную.

— Видимо, судить наш матч будет все же, товарищ старший лейтенант, — едва заметно улыбнулся я.

Жуков ничего не сказал. Капитан танкистов только засопел и вдруг полез в карман.

— Возьмите, Таран — вытянул он за шнурок маленький металлический свисток. — Раз уж вы будете судить игру, думаю, это вам пригодиться, Анатолий Сергеевич.

Таран приподнял бровь, удивленно уставился сначала на свисток, потом на Жукова.

— Я думал, воспользоваться им сам, но раз уж так упал жребий… — Немного тише проговорил капитан танкистов.

— Спасибо, — ответил Таран и взял свисток.

Сняв фуражку, повесил его себе на шею.

Игра должна была вот-вот начаться.

На наших воротах стоял Малюга. Синицын и я — спереди. Мы должны были считать в себе функции нападающих и полузащитников. Нарыв с Сагдиевым — защитников и полузащитников. Я сразу разделил функции так, чтобы мы как можно меньше мешали друг другу на поле и могли разделить задачи. Тем не менее тактика моя предполагала и то, что Нарыву с Сагдиевым, время от времени, все же придется выходить вперед.

А состав команды Симонова был такой: впереди стоял он и сержант Фролов. Игорь Фистенко был на воротах. Защитниками у них играли ефрейтор Миша Смольняк и рядовой Максим Малышев.

— Так, кто у нас капитаны команд? — спросил Таран, встав посередине поля и держа старенький, видавший виды мячик.

Мяч был коричневый с потертой шнуровкой на боку. Принес его кто-то из танкистов.

Вообще, экипажи частенько гоняли в футбол, если у них было на то свободное время. Иногда на гораздо реже, к ним присоединялся кто-то из наших.

Тут, конечно, преимущество было за танкистами. Все же, они понаиграннее нас были. Ну ничего, справимся. Должны справиться.

Симонов тут же пошел к начальнику заставы. Я же, поймав на себе взгляды остальных погранцов и поняв, что они ждут от меня быть их капитаном, тоже направился к Тарану.

— Итак, — Таран положил мяч на землю, когда мы с Симоновым приблизились, — кидаем жребий.

Начальник заставы достал из кармана, словно специально припасенный на такой случай, олимпийский рубль. Показал его нам. Блестящая монетка покоилась на его ладони, а на ее аверсе был изображен олимпийский факел в Москве.

— Орел, — первым буркнул Симонов.

Я пожал плечами.

— Хорошо. Победившая в жребии команда выбирает ворота или разыгрывает мяч, — проговорил Таран.

Потом он ловко щелкнул монеткой, подбросив ее над нашими головами. Поймал, хлопнул ею об обратную сторону ладони левой руки.