Охота на "Черный аист" (СИ) - Март Артём
Я буквально чувствовал, как Сергей Симонов затаил дыхание, ожидая, какой же будет результат.
— Решка, — выдал Таран, демонстрируя всем советский герб на реверсе монетки.
Симонов состроил равнодушное лицо. Ничего не сказал. Однако во взгляде его читалась явная раздражительность.
— Ну что, Саша, вы решили? Сторону выбираете или разыгрываете мяч?
— Разыгрываем, — сказал я, без сомнений.
Таран кивнул. Спросил у Сергея:
— Какие ворота?
— Правые, — буркнул тот, пожав плечами.
Я сразу понял, что Симонов надеялся заполучить себе первый удар по мячу. Ведь в выборе им именно правых ворот был только один видимый смысл — за ними начинался бетонный забор, и если пропустить мяч в ту сторону, не придется далеко за ним бежать.
— Сейчас начнем, — сказал Таран, глядя на свои наручные часы.
Мы с Симоновым разошлись к своим командам.
— Ну че, братцы, — начал я, когда подошел к своим и мы встали в кружок, — мы первые. Начальную нашу атаку будем строить от моего удара. Помните, как я предлагал?
— Немного рискованно, — сказал Нарыв, — Если сделать сейчас, как ты предлагаешь, придется всем идти вперед. Тогда Малюга останется один против всех них.
— Только если мы потеряем мяч, — покачал я головой.
— Они чаще нас играют, — вздохнул Сагдиев, — я бы пошел от обороны.
Я хмыкнул.
— Как там говорят? Лучшая оборона — это нападение.
— Если мы потеряем мяч, они забьют, — с сомнением проговорил Нарыв.
— Тогда мы не потеряем, братцы, — сказал я уверенно.
— А я согласен, — покивал Синицын, окинув всех решительным взглядом. — Танкисты привыкли на танках своих ездить. А мы — бегать.
— Ну вот и покажем им, как пограничники бегать умеют, — улыбнулся я.
Как только Таран дал свисток, я отдал лежащий на земле мяч Синицыну. В этот самый момент и Нарыв, и Сагдиев помчались в атаку.
Синицын ловко обработал его и продвинулся немного вперед, но тут же оказался лицом к лицу с Симоновым. И, как я и сказал Диме, не рискнул с ним бороться. Вместо этого, к удивлению окружающих, отдал пас немного назад, Сагдиеву. Сам же юркнул вперед, к воротам.
Симонов, Фролов и Малышев ринулись на Сагдиева. Окружили его, и тогда Симонов насел на пограничника, стараясь отобрать мяч.
Мне нужно было добежать дальше к их воротам, за спину Смольняку, оставшемуся в защите. Тогда все должно было пойти по плану.
В этот момент Синицын был уже у ворот, с левой стороны и прятался там в слепой зоне. На него никто не обращал внимания.
Прежде чем пуститься бегом к своему месту, я успел заметить, как на удивление легко Сагдиев обыграл Симонова. В своих легких кедах он принялся быстро работать ногами и финтить, а потом пнул мяч влево, метнулся туда же и успел взять его, пока не подоспел Фролов. Сильным, но низким ударом Сагдиев пульнул мяч мне.
Не ожидавшие такого поворота Танкисты просто опешили. Они явно надеялись, что смогут втроем отобрать мяч у Сагдиева. Да только он оказался довольно ловким игроком.
Когда мяч полетел ко мне, все танкисты, стянутые нами почти к середине поля, метнулись за мячиком.
Времени было мало. Я должен был сыграть свою роль — отвлечь врага от основного направления нашей атаки, и в то же время сделать правильный пас.
Первую свою функцию я выполнил на ура. Танкисты, все как один, метнулись ко мне. Смольняк даже попытался первым коснуться мяча. Но я успел вылезти вперед него, заблокировать танкиста корпусом и принять мяч на грудь.
Когда тот коснулся земли, остальные трое танкистов были уже рядом.
«Еще полсекундочки, — пролетело у меня в мозгу, — нужно подождать еще несколько мгновений».
Когда я понял, что теперь танкисты точно не успеют перецелиться на Синицына, то ловко извернулся и отдал пас по земле Диме, о котором, казалось, все уже и позабыли.
Танкисты пришли в изумление. Я видел, как самодовольный Симонов, уже подступающий ко мне, чтобы отобрать мяч, изменился в лице.
Я понимал, что финтить и бороться с ним я не могу. Что у меня просто не достанет на это опыта. А потому — отдал пас.
Теперь вся надежда была на Синицына, ведь передача предназначалась ему.
Мяч пошел по земле. Танкисты, которые пытались перекрыть меня втроем, не успели среагировать. Потому Дима Синицын легко принял мяч и остался один на один с вратарем.
Не успел Симонов со своими парнями ринуться к нему, как пограничник пробил.
Мячик помчался низко над землей, в дальний, правый угол ворот. Игорь, что стоял вратарем, попытался его взять.
Он довольно ловко вытянул левые ногу и руку, стараясь дотянуться до мяча. Тот хлопнул о пятку его кроссовка, отскочил к «штанге», а от нее прямо в ворота.
— Г-о-о-о-о-о-л! — Закричал Синицын, подпрыгнул радостно и вскинул руку.
Пограничники помчались к нему, принялись поздравлять так, будто это был самый настоящий футбольный чемпионат чуть не всего Союза.
Нарыв подскочил к невысокому Синицыну, обхватил его руками, поднял. Парни принялись поздравлять забившего.
— Вы нас обдурили, — как-то неприятно оскалившись, бросил мне Симонов.
Старший сержант застыл передо мной, сверля меня взглядом.
Не ответив, я ему только улыбнулся и пожал плечами.
Итак, пограничники открыли счет: один-ноль.
Дальше тайм пошел не так и гладко. Танкисты разыграли мяч с центра поля и почти сразу пошли в атаку. Надо сказать, работали они как надо.
Вел Симонов. Он ловко перепасовывался с товарищами, опасаясь столкнуться один на один с Сагдиевым. Когда в очередной раз получил мяч обратно, обвел Нарыва и вышел к воротам. Когда остался лицом к лицу с Малюгой, ударил.
Крепкий и широкий Малюга, растопырился в воротах так, словно бы играл не в футбол, а в хоккей. Тем не менее мяч он принял, отбив его рукой.
Тогда мы перешли в контрнаступление. Правда, в этот раз оно не принесло больших результатов. Синицын, опекаемый Сагдиевым, должен был довести мяч до меня, оказавшегося у ворот соперника, но Симонов его отнял, перейдя в атаку. К счастью, она захлебнулась, когда на пути у него оказался Нарыв.
Так, за первый тайм мы успели провести еще две атаки. Танкисты — одну. Когда прозвучал свисток Тарана, тайм закончился.
— Крепкие они ребята, — сказал мне Нарыв, когда мы топали на другую часть поля, чтобы обменяться с танкистами воротами, — оборону держат как надо.
— Они играют от Симонова, — сказал я, — он у них ведущий. Все остальные только под него и подстраиваются. Часто в обороне торчат.
— У нас один-ноль, — сказал Синицын, закинув руки за голову и улыбаясь, — мы пока ведем.
— Нам, считай, только удержаться и надо, — добавил Сагдиев. — Надо, чтобы они еще раз не забили, и победа наша.
Перерыв был коротким, лишь три минуты. Потом мяч разыгрывали танкисты.
Фролов отдал пас Симонову, и они сразу пошли в атаку, оставив Смольного на своей части поля.
Мы ринулись защищаться. Нарыв тут же заблокировал Макса Малышева так, чтобы Симонов не мог отпасовать ему, если окажется в трудной ситуации.
Вперед выдвинулся наш Сагдиев, который должен был отобрать у ловкого Сергея мяч и тут же отпасовать Синицыну. Я взял на себя Фролова, игрока, которому, скорее всего, отдаст пас Симонов, если мы заблокируем Малышева.
Я предполагал, что у Фролова надолго мяч не задержится, и он почти сразу вернет его Симонову, чтобы тот пробил нам по воротам.
Я не ошибся. Когда перед Сергеем появился Сагдиев, тот не стал рисковать, стараясь сохранить мяч, а пасовал. Пасовал быстро, но не очень умело. Мячик пошел немного вкривь, и Фролову пришлось его догонять. Ему очень не повезло, что там был я.
— Принимай! — Крикнул я Нарыву, оставшемуся за спиной Симонова, а потом настиг мяч первым.
Пробил.
Фролов все равно попытался взять его. Вытянул ногу. Хлопнуло. Мячик ударился ему о пятку, пролетел между ног и помчался на половину поля, принадлежащего танкистам.
Нарыв среагировал немного с опозданием и побежал за мячом. Танкисты, почти все скопом, помчались следом.
