Время перемен - Владимир Владимирович Голубев
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Полковник Лаптев пил сбитень. Пил вкусно, причмокивая от великолепного букета напитка, отирая полотенцем пот, высыпающий на его широком с залысинами лбе, с шумом втягивая большими ноздрями чудесный аромат, прикрывая глаза от удовольствия. На него молча смотрели два не по форме одетых горных офицера, подчинённых ему в этой экспедиции. Молодые люди были полными противоположностями – один высокий, но тощий, а второй маленький и круглый. Лаптев их так и звал – Пузырь и Соломинка, себе справедливо и бесстрастно отводя роль Лаптя.
Пузырь и Соломинка переминались с ноги на ногу, переглядывались, но не позволяли себе прервать моцион полковника, который тот свято соблюдал, предаваясь ему даже на переходе на плотах. Лапоть был человек очень строгий, жёсткий, и вполне мог устроить за такое пренебрежение его обычаю выволочку. Но к тому же, чего греха таить, подчинённые любили своего резкого и далеко уже немолодого начальника. Полковник был честен, справедлив и был готов за своих мальчишек умереть – к примеру, этой зимой он самолично вытащил из-подо льда Соломинку, который официально звался горным подпоручиком Клюевым, рискуя свой жизнью. А уж Пузыря – горного подпоручика Симбаева, он избавил от массы проблем, откупившись от местного туземного вождя, возжаждавшего получить толстяка в зятья.
Наконец, Лаптев напился сбитня, откинулся на спинку стула, потянулся, подставляя лицо тёплому весеннему солнышку, и со вздохом спросил:
- Чего прибежали с утра пораньше, оглашенные? Опять чего начудили, что ли? Забыли, что лопаты оставили на стоянке, как в прошлый раз?
- Господин полковник, вон чего мы нашли! – Соломинка робко протянул начальнику геологической экспедиции платок, в котором явно что-то лежало.
- Что там у Вас, Сергей Михайлович? – спокойно развернул свёрток Лапоть, — Оп-па... Забавно… Где нашли?
- Да вот, на речке и нашли! Петька портки стирал, а он и застрял…
- М-да, золотой самородок, застрявший в белье – смешно! Да вся жизнь - штука весёлая, чего удивляться-то! – полковник пружинисто встал, — Как речка-то эта называется? Что там проводник говорил?
- Вроде река-топор или молот, по местному Клондайк[12], что ли…
- Значит, называем эту реку Смешной, где они тут топор-то увидели, и ставим постоянный лагерь. Золото найти – очень неплохой результат экспедиции! Будем, стало быть, искать!
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Весной 1794 англичане начали новую игру – стали задерживать наши купеческие суда, шедшие мимо их берегов. Кроль Георг объявил о введении полной торговой блокады Франции, к которой бодро присоединились его союзники. Под этим предлогом наших торговцев, даже шедших совершенно не в земли мятежных галлов, принуждали к заходу в британские порты, где они и задерживались властями на неопределённый срок.
Здесь приходилось учитывать, что в Англии наблюдался беспрецедентный рост антирусских настроений, с которыми с огромным трудом боролось наше посольство. За спиной вернувшегося в большую политику лорда Сиднея, очевидно, виднелись уши самого́ монарха, который смог навести порядок в управлении королевством и тянул Британию в сторону новой попытки достижения мирового господства. Король Георг своими противниками на этом пути справедливо видел Францию и собственно Россию.
Вот обострять противостояние с Великобританией, которая сейчас объединила против галлов половину Европы, причём именно островитяне уже явно начали играть первую скрипку в политическом оркестре антифранцузской коалиции, оттесняя на второй план Австрию, предаставлявшую бо́льшую часть военной составляющей, было не в наших интересах. Я бы желал тянуть ситуацию максимально долго, пока мои дипломаты и тайные агенты укрепляли наши позиции, а наша торговля росла и приносила нам доход.
Трубецкой, будучи лишённым прав на аудиенцию и выступления в парламенте, совершенно изумительно крутился, закидывая половину Англии прокламациями и памфлетами, не давая правящим кругам спокойно идти на дальнейшее обострение. Надежды на восстановление нормальных контактов были вполне явственными, и мы пока решили не начинать противостояние, к тому же не имея сколь-нибудь существенной поддержки в мире, и пытались решить проблему дипломатическими способами.
Тем более что французы в каком-то приступе безумия объявили о запрете торговли с нами, а в Балтийском и Средиземном море англичане нам не могли помешать плавать. Проблема была только в сношениях с нашими Тихоокеанскими землями, да в коммерции с Индией, Новой Францией и Новой Испанией. Но здесь, время и запасы товаров у нас были, можно было и немного подождать, так что, пока о возобновлении «Лиги вооружённого нейтралитета» я не заявлял, хотя и был готов пойти на такой шаг, в случае длительного противодействия свободному товарообмену.
Однако, эти действия англичан нанесли серьёзный ущерб ещё одному участнику глобальных событий, пусь и находящемуся на периферии современного мира – Новой Франции, где генерал Лафайетт вполне уверенно правил землями, нося полуофициальный титул вице-короля. Пусть он сам так себя не называл, да и в официальной переписке его так не именовали, но зато жители Северной Америки уже уверенно использовали именно этот громкий титул. Король Георг и его присные сами не предусмотрели подобного эффекта, не просчитав, что именно наши поставки давали французам за океаном ресурсы для непрекращающейся войны с Соединёнными штатами, которая приобрела официальный характер.
У генерала Грина уже просто не оставалось другого выхода, кроме решительной победы над французами. Да, он контролировал армию, а через неё и созданное им же Большое Государственное собрание, где сам генерал и председательствовал, но собрания штатов были недовольны объявленной им войной, в которой пока для них не было выгод, только потери. Против Грина собирался обширный заговор нежелающих продолжения бесконечных боёв во главе с одним из важнейших участников Войны за независимость – Томасом Джефферсоном[13], но генерал смог опередить своих противников.
С момента казни Джефферсона и его сторонников, власть Грина стала безусловной, однако победа над Лафайеттом, который уклонялся от более или менее крупных сражений, нанося противнику большой ущерб в мелких боях, была уже просто необходимой. Однако наступление полковника Робинсона на Сан-Пьер закончилось поражением, которое стоило Соединённым штатам потерей почти
