Отмель - Илья Сергеевич Ермаков
– Оставь мою дочь, мразь!
Рука Мамы, схватившая в тот момент противницу за плечо, наполнилась немыслимой силой. Она сделала одно резко движение, отбросив тело врага назад, в песок. Лезвие ножа вышло из тела Девочки, удерживаемое рукой упавшей мучительницы.
Мама развернулась к сопернице, подошла к ней так быстро, как это было возможно и пнула ногой в живот.
Та взревела.
Мама подняла голову и увидела Мальчика. Она дала ему немую команду взглядом: «Стой там». И он ее послушался.
Мама вернула все свое внимание рыжей противнице. Она ползла куда-то назад, подбрасывая песок ногами. Но Маму такими простыми приемами уже не остановить.
Перед ней лежал человек, который был готов убить не только ее, но и ее детей.
Последнее обстоятельство резко сменило все.
«Никакой жалости».
Мама продолжала пинать ногой врага, а тот полз к воде. Мальчик в какой-то момент, схватив ружье, сорвался с места. Но его путь лежал не к месту дуэли Мамы и рыжей незнакомки. Он бежал к раненой сестре, чтобы быть с ней рядом в этот момент.
Рыжая коснулась рукой и спиной ледяной морской воды. Мама зашла ногами в воду.
«Черт! Как холодно!».
Волны били рыжую по голове и по культе. От контакта соленой воды с кровавой раной она взревела так неистово, что потеряла над собой всякий контроль.
Мама ударила ногой еще раз, вгоняя соперницу в воду.
– Мы могли договориться… но ты выбрала свой путь. Сраная гнида!
Мама наклонилась и схватилась за рыжие волосы. Она потянула голову врага вверх, а потом… опустила лицом вниз, прямо в воду, в песок.
– Я уже убила твоего гадкого папашу… он сам попросил меня об этом. Убью и тебя, но только за то, что ты сделала с моими детьми.
Мама принялась топить соперницу в морской воде. Та отчаянно колотила ногами, дергала единственной рукой и извивалась всем телом, принимая тщетные попытки вырваться из стальной хватки.
Мама, чувствуя, что может потерять преимущество, перешагнула через тело, для начала слегка ударив ногой по пояснице. А потом опустилась сверху на колени, прижимая руками голову ко дну.
«Мои дети сзади… они видят меня… видят, как я убиваю ее…».
Но эти мысли ее не остановили.
Эта женщина – опасность для ее детей, для нее, для Малыша.
Они должны продолжать путь. Она должна их спасти. Она дала обещание. Она не может их подвести.
«И такие, как ты, меня не остановят. После всего, что случилось. Что мы пережили. Какая-то рыжая паскуда заявляется на отмель и режет моих детей сраным ножом».
Эти мысли ударили в голову, и руки стали сильнее. Мама с силой надавила на затылок рыжей, дожидаясь пока весь воздух и не выйдет из ее легких, и его место не займет ледяная морская вода.
«Не стоило тебе приходить и трогать нас. Ох, не стоило…».
«Пошла против меня… моих детей… и получишь за это сполна…».
И потом… тело под ногами перестало сопротивляться. Голова наконец опустилась на подводный песок. Рыжая размякла, словно сдувшаяся кукла.
«Вот и все».
Мама отпустила руку и провела пятерней по волосам.
– Все кончено.
Она повернулась к детям: Мальчик и Девочка не сводили с нее глаз. Девочка придерживала рукой кровавую рану на плече. Мальчик словно говорил глазами: «Возвращайся к нам. Скорее».
Она нужна им, как никогда сейчас.
Мама поднялась с колен, оставив мертвое тело прибою. Рыжие волосы раскачивались на скучных волнах.
Мама пошла к детям.
И шла она к ним, зная, какая боль ее ждет впереди.
Глава 17
На губах Девочки проступили синие пятна. Темно-фиолетовый цвет плавно растекался между ними и обволакивал. Кожа вокруг губ с каждой минутой бледнела, словно превращалась в снежное полотно.
На краях раны в плече проступили белые выделения с желтоватым оттенком. Они струились по контуру почерневшей запекшейся крови прокисшим молоком.
Под глазами появились темные кольца, наслаивающиеся друг на друга. Веки посинели, и от этого белок глаз казался невыносимо бледным, потусторонним. Словно на Маму смотрела уже не ее живая дочь, а далекий призрак, возродившийся из мертвых.
На лбу проступила испарина. Кончики маленьких пальчиков начинали темнеть. Ногти исчертили трещины. Стали ломкими, сухими. Венный рисунок на шее обратился в темно-серое дерево, ветвящееся под кожей, пульсирующее, перетекающее в черные нити. Словно черви заползали под нижнюю челюсть и ползли к вискам, по голове к самому мозгу.
Мама прижимала Девочку к себе. Они лежали рядом, постелив на землю куртки. Мама знала, что обнимает ее в последний раз.
– Ей надо поесть, – показала она жест Мальчику.
И зачем она это сказала?
Чтобы он ушел?
Мальчик кивнул и оставил их. Он отправился собирать снег, чтобы растопить его. Получив воду, он смешает ее с гречневой крупой и растопчет ее. Получится неприятная мерзкая каша, которую нужно подержать во рту, согреть, а потом проглотить.
Так они питались уже не один день.
Мама проводила сына взглядом, пока тот направлялся в сторону моря, где снег казался чище, чем у края леса.
– Девочка моя…
Она прижала ее к себе крепче, посмотрела на кровавую рану, с которой она уже не в силах справиться. У нее нет ничего: никаких антисептиков, ни обезболивающих, ни перекиси, ни йода. Ничего. Она лишь промыла рану морской водой, но стало только хуже.
Губы Девочки задрожали и произнесли два слова:
– Мне… холодно…
Мама взяла ее ледяные пальцы в свои руки и крепко сжала.
Холодные.
И самое худшее – их уже не отогреть.
Мама засунула ладони Девочки себе под одежду, приложила к горячей коже на животе.
Девочку трясло от мороза внутри. Ее челюсть энергично дергалась. Плечи тряслись. На мокрых ресницах зарождались ледяные капли.
– Будь со мной, прошу, – произнесла Мама.
Девочка опустила голову ей на плечо. Мама поцеловала дочь в макушку и еще раз посмотрела на жуткую рану, полученную Девочкой в бою.
«Сука… какая же… сука…».
Она бросила взгляд в сторону моря и заметила у берега человеческий силуэт с рыжими волосами, качающийся на волнах.
«Она вечно будет гнить в воде».
«Она это заслужила».
– Не уходи… не оставляй меня… прошу, милая… не поступай так… со мной…
Мама смотрит в сторону Девочки и замечает рядом с ней бумажный кораблик, случайно выпавший из кармана дочери, когда та наклонилась к ней.
Такой же неказистый. Слегка помятый. Совсем как тот, что плавал в кровавой воде…
Она снова целует дочь в лоб, откидывает голову назад,
