Дэвид Мэйсон - Череп колдуна

- Однако много воды утекло с тех пор, как я впервые попал сюда, задумчиво сказал он. - Очень много. Я был тогда еще юнцом, на все смотрел большими глазами, и город показался мне вдвое больше, чем кажется сейчас. Где-то здесь была гостиница... а! Вверх по той смешной улочке.

- Похоже, на лошади там не проехать, - заметил Кайтай, поворачивая коня. Они въехали в узкую, как коридор, улицу, темную от громоздившихся по обеим сторонам высоких домов. За поворотом открылась неширокая площадь, ограниченная с одной стороны высокой стеной, а с другой - дочерна прокопченным сооружением из нескольких этажей, с выцветшей деревянной вывеской, на которой было намалевано почти уже неразличимое изображение какой-то птицы.

И площадь, и большой двор гостиницы были полны народа. У конных рядов толпились озабоченные покупатели, а вдоль стены были привязаны лошади и мулы. Было там и одно-два странных животных, названий которых Оуэн и Кайтай не знали. Почти у самой гостиницы, вокруг небольшого костра, стояли красочные кибитки, под ними бегали и кувыркались шустрые грязные дети. Меж кибиток ходили смуглые женщины в ярких одеждах.

- Цыгане, - произнес Оуэн, кивая в сторону лагеря. - Жестянщики и воры, но я ничего не имею против них.

Кайтай закивал:

- Я их никогда не видел, но много слышал о них. Древнее племя... - Он смолк в задумчивости.

- Их язык очень старый. Интересно...

- Может, кто-то из них и сумеет помочь тебе с переводом рукописи, сказал Оуэн, - а заодно выкрадет у тебя изо рта зуб и при этом наплетет с три короба самого невозможного вранья. Мало кто из них умеет читать даже на одном языке, хотя говорить они могут на многих.

Друзья спешились и повели коней к коновязи. Тут же появились конюхи, и Оуэн передал им поводья.

- Смотрите, чтобы все было в порядке, - приказал он конюхам, а те улыбались и кланялись в благодарность за брошенные им монеты.

- Получите еще, если будете хорошо обращаться с нашими лошадками, добавил он, снимая сумку с седла. Затем многозначительно поднял свой черный серповидный топор. - Или вам придется познакомиться кое с чем, если зверюшки будут недовольны.

Кайтай ничего не сказал - он только сверкнул раскосыми глазами на конюха, бравшего у него лошадь, и парень нервно заулыбался.

- Сейчас пойдем к хозяину гостиницы и договоримся о ночлеге на сегодня и завтраке, - сказал Оуэн, показывая дорогу, - а потом займемся делами.

Часом позже они появились снова, договорившись обо всем. Оуэн сыто отрыгнул, улыбаясь, и Кайтай хихикнул.

- Это мой первый нормальный завтрак за целый год, - ответил ему Оуэн. - Мне кажется, я смог бы привыкнуть к городской жизни.

- Но ты обязался отправиться в путешествие, - сумрачно сказал Кайтай.

- Пускай, - беззаботно проговорил Оуэн. - Если задание окажется мне по душе...

Кайтай с сомнением покачал головой.

Оуэн нес тяжелую сумку с добытыми ценностями. Он с кажущимся легкомыслием перебросил ее за плечо, будто это была просто котомка с хлебом и сыром. Воры в Мазайне были наблюдательны и не побрезговали бы и краденым богатством.

Кайтай же крепко прижимал к груди свой мешок, пахнувший заплесневелым пергаментом. Любой воришка, заприметив эту парочку, сначала, конечно, попытался бы похитить сокровище Кайтая.

- Если хочешь, можем поговорить с цыганами, - сказал Оуэн, разглядывая маленький табор из дверей гостиницы. Молодая цыганочка, заметив бородача, послала ему ослепительную улыбку, и белые зубы ярко блеснули на смуглом лице. Оуэн в ответ только усмехнулся.

- В этих кибитках наверняка не найдется ни одного грамотного, чтобы помочь тебе, - сказал он Кайтаю, - но, быть может, мне удастся отыскать здесь что-нибудь стоящее для себя.

Они не спеша пошли между стоявшими кругом разноцветными вагончиками, с интересом глядя вокруг. Голые детишки шныряли у них под ногами, из какой-то повозки доносилось завывание дудки; цыганочка вновь улыбнулась - уже из дверей кибитки - и скрылась внутри, сверкнув босыми пятками.

- Владетельным господам что-нибудь угодно?

Перед ними была уже другая цыганка: стройная красавица с прекрасными черными кудрями, блестящими серьгами и в пламенно-красном платье с вычурной золотой вышивкой. Ее глаза прикрывала шаль, а улыбка была не так тепла, как у той молоденькой девочки: в ней была властность.

Она стояла, облокотившись о самый яркий в таборе фургон. Длинные бледные пальцы были усыпаны крупными кольцами: она бесцельно перебрасывала что-то из руки в руку, и камни колец играли на солнце. Оуэн не мог понять, что за предмет она подбрасывала, - похоже было на небольшой белый камешек. Он улыбнулся ей и заговорил:

- Мы не владетельные господа, мадам. Просто странствующий ученый - мой друг Кайтай - и я, не столь ученый человек... меня зовут Оуэн из Маррдейла.

- А что привело странствующего ученого и тебя, воин, к народу цыган? проговорила она неторопливо, низким голосом. - Среди нас нет ученых, и мы никогда не воюем.

Оуэн широко улыбнулся:

- Ну что ж. Каоло юра, э лахипен, фай. Ма кай Ром, лиленгро ас, най?

Черные брови цыганки изумленно поднялись, но она тут же опомнилась, и ее улыбка стала откровенно насмешливой.

- Ты знаешь язык, рыжебородый, но это не делает тебя цыганом, или даже братом цыган, - ответила она на том же языке. - К тому же, повторяю, мы ничем не владеем. Что вам нужно здесь?

- Я слышал, что у цыган старые люди иногда знают много языков, сказал Оуэн по-цыгански. - Вы ведь кочевой народ и бываете со своими кибитками повсюду. У нас с собой одна старинная книга, и мы хотели бы узнать, о чем она.

- Старинная книга? - Цыганка сверкнула глазами. - Дело, верно, касается сокровищ?

- Сомневаюсь, - усмехнулся Оуэн, - в ней, похоже, нет ничего примечательного, за исключением того, что представляет интерес для моего ученого друга.

- О! - Она уставилась на Кайтая, а потом резко перешла на обычную речь. - Не говори больше по-цыгански, гахьо. Ты плохо говоришь, и это раздражает меня. Желтолицый, дай я посмотрю твою руку.

Кайтай послушно протянул руку, и цыганка несколько мгновений рассматривала ее.

- Ага, - сказала она, кивнув, - хорошая судьба, чик прала. Я думаю, твое желание исполнится, и у тебя останется еще достаточно времени, чтобы насладиться этим. И еще тебя ждет очень дальняя дорога... Дай и ты мне свою руку, рыжебородый. Левую. Посмотрим... - Она склонилась к его руке, и тут выражение ее лица странно изменилось. Она долго вглядывалась в ладонь Оуэна.

- Мне кажется, и у тебя все сложится удачно, - проговорила она, - но все зависит от того, что считать удачей. Здесь есть очень многое. Потери и приобретения, и снова потери... о, очень многое. И долгая жизнь. Я хотела узнать твое предназначение. Хотела понять, можно ли мне помочь тебе, и теперь вижу, что я должна это сделать. - Она отпустила руку Оуэна с непонятной, натянутой улыбкой. - Даже воровство написано на этой руке.