Джон Уитборн - Рим, папы и призраки

– Каким же образом? - осведомился Солово. - Ваше общество теперь не более отвратительно, чем при жизни, да и место это кажется терпимым. Судя по всему, чистилище. Кстати, куда нам сворачивать на этом перекрестке?

– Какая, к черту, разница, куда вы свернете! - рыкнул герцог Хуан. Все тоннели одинаковы и тянутся беспредельно. Здесь никого не встретишь, не увидишь ничего нового и интересного. Это чистилище предназначено для вас!

– Как-то хочется исправить свою жизнь, чтобы избежать его, - проговорил адмирал.

– О, этого вам не удастся! - возликовал герцог Хуан. - Я буду кипеть гневом, и каждую ночь вам придется ходить здесь со мной. А на утро будете просыпаться измученный и утомленный… наконец, рассудок начнет оставлять вас. А потом поживете еще малость в земном аду, сумасшедшем доме… в цепях… и благородные дамы будут хохотать над вами. А может быть, броситесь вниз с крыши собственной виллы, потеряв все силы или решив полетать, и разобьетесь всмятку о мостовую. В любом случае я скоро заставлю вас по праву разгуливать по этим коридорам.

Адмирал Солово из вежливости изобразил подобающий трепет.

– Перспектива эта бросает меня в дрожь, - признался он, и герцог Хуан ухмыльнулся, как испорченное дитя. - Однако любопытства ради хотелось бы знать: почему ваш гнев направлен против меня? Не я втыкал иглу в ваше ухо, не я сейчас узурпирую почести, предоставленные вам гордым отцом. Виноват ваш брат Чезаре; теперь гонфалоньер, это он покоряет и побеждает вместо вас. Вам не кажется, что подобное внимание ко мне несколько несправедливо?

Герцог Хуан плюнул на стену тоннеля.

– От Чезаре я ничего не жду! Его поступок был вполне предсказуем и соответствовал характеру… я просто не ожидал, что он так скоро приступит к действиям. Но вы, адмирал, вы… Я потрясен! Наследник св.Петра облек вас доверием, поручил отыскать убийцу своего старшего сына… И что же вы делаете? Не думайте, что я не слежу. _Я бы назвал это самоубийством, если хотите_. Какой позор - вы позволили Чезаре уйти безнаказанным!

Солово нечего было сказать, и они некоторое время брели в молчании, наугад выбирая путь. В доиндустриальном XV веке адмирал никогда не знал столь глубокого покоя и начинал уже наслаждаться им. И вдруг вспомнил, что на утро ему назначена аудиенция у папы, а потому следует отдохнуть.

– Герцог Хуан, - проговорил он извиняющимся тоном. - Я без особой охоты упоминаю об этом, но, мне кажется, вы кое-чего не учли.

– Итак, остаток ночи вы спали спокойно? - спросил равви Мегиллах.

– Как и все ночи с тех пор, - подтвердил адмирал. - Хотя, по совести, я не имею на это никакого права, но сплю по-прежнему сном праведника.

– Судя по вашим словам, - заметил равви, - может показаться, что у его святейшества имелись основания быть благодарным Чезаре. Борджиа нужно было, чтобы кто-то избавил их род от глупца.

Адмирал Солово согласился.

– Меня так и подмывает сказать, что в глазах Чезаре это выглядит именно так. Если бы герцог Хуан был получше, с точки зрения Борджиа, я вполне могу предположить, что Чезаре просто отступил бы в сторонку.

– Герцог Хуан был в высшей степени безрассудным молодым человеком, не так ли? - осведомился равви Металлах.

– В самом деле, - ответил Солово. - И это было по-своему неплохо. В его безрассудстве скрывалось мое спасение, если вы позволите мне так выразиться. Как я указывал ему, неразумно требовать невыполнимого от нас, остающихся в этом мире… искать справедливости там, где ее не знают, требовать более высокой нравственности, чем практиковал при жизни он сам. Хуже того, это было греховно и могло только продлить его томление в чистилище. Как и столь сильный гнев, обрушившийся на меня, и желание мести - из-за могилы. Он стоял перед бесконечной дилеммой: либо отказаться от своих поисков того, что он называл "честной игрой", либо скитаться целую вечность, так и не очистив себя до конца от греха и не заслужив избавления.

– Судя по вашему ночному блаженству, - заметил равви, - можно предположить, что герцог выбрал путь мудрости.

– Похоже, - кивнул Солово. - Кстати, о путях: я благородно предложил ему идти вверх, а не вниз. "Быть может, спускаться всегда и легче, заметил я, - но что толку, если попадешь не туда, хотя и легким путем?" Он много скулил и оплакивал путь, который ему придется пройти заново.

Равви Мегиллах присвистнул.

– Такова теперь молодежь, - осудил он. - Делаешь для них все возможное, а они не испытывают и капли благодарности.

– Вы правы, - просто ответил адмирал. - Но справедливости нет, так ведь?

Год 1498. Я предлагаю гостеприимство тому,

кто хочет сделать из Нотр-Дам мечеть

– Они считают, что вы сделали хорошо, - сказал Фра Бартоломео делла Порта [Баччо делла Порта (1472-1517) - известный флорентийский художник; в 1500 г. вступил в орден доминиканцев; основные работы написаны в начале XVI в.], глядя над краем рисовальной доски. - Мне кажется, они весьма надеются на вас.

Адмирал Солово, раздраженный столь долгим стоянием, не был склонен выслушивать комплименты.

– Я в первую очередь думал о том, чтобы уцелеть, - ответил он, - а не о карьере Чезаре Борджиа, что бы там ни предопределили ему Феме.

– Не уверен в его перспективах, - отозвался делла Порта, продолжая яростно делать набросок. - Поговаривают, что он просто временный протеже, от которого потом отделаются. Утверждают, что им больше по нраву этот флорентинец Макиавелли; вдохновленный Чезаре, он собрался написать книгу. Но их никогда не поймешь, так ведь?

– Действительно, - вежливо согласился Солово.

– Проклятье, не вертите головой! Вечно выходит: хочешь ты их порадовать или нет, а дело непременно завершится к их удовольствию. У меня всегда так получается. Просто загоняют тебя в такое положение, когда их и твои интересы совпадают. Вы хотели жить, а Борджиа желал избежать обвинения в убийстве, понятно? Левую руку чуточку повыше.

– Я слыхал, они наголо обрили вас руками Савонаролы, - сделал выпад адмирал. - Поэтому, наверное, у вас и дергается лицо?

Делла Порта свирепо взглянул на Солово.

– Возможно, - ответил он, с излишней силой налегая на угольную палочку. - У меня не было тика, пока я не побывал в монастыре Сан-Марко, когда возбужденная толпа пыталась выдворить его оттуда. Даже сейчас не знаю, как мне удалось уцелеть.

– Благодарите судьбу, что не окончили жизнь вместе со своим господином… Его ведь повесили и сожгли, не правда ли?

– Да, то, что осталось после пыток, - согласился Фра Бартоломео, энергично дернув лицом. - Я отделался портретами ничтожеств, возглавлявших флорентийское государство. "_Нам нужно ваше знаменитое воплощение идеала в формах_", - сказали они. - Объясните мне, адмирал, как обнаружить идеал среди кучки политиканов и свиноподобных банкиров?