Свет над океаном - Евгений Михайлович Закладный
«Что случилось у вас, Нодар? Что с тобой? Я видела тебя в крови…»
«Вы ещё ничего не знаете, На?»
«У нас нет связи: метеорит…»
«Да, я видел. Но и я знаю очень мало… Мы потерпели кораблекрушение, — взорвался атомный реактор. Кажется, спастись сумели только несколько человек. Теперь сидим вот на этом острове… И тоже без связи. Ты видишь?»
«Да. Обещай каждый день сообщать обо всём… О себе…»
«Обещаю, Иа».
Так закончился этот разговор между Землёй и космосом. Но ни брат, ни сестра не могли предвидеть, что слово, данное Нодаром, окажется невыполненным…
12. Гипотеза
— Давайте подумаем, товарищи, как быстрее и эффективнее решить задачу, чтобы оказать человечеству большую услугу. Сделать это в космосе, из космоса — гораздо легче, чем находясь на планете… В программе наших работ есть тема: поворот земной оси вращения на несколько градусов. Пришло время для её детальной разработки, общее руководство возложено на меня. Я собрал вас, чтобы выслушать ваши предложения по существу. Но сначала вопросы.
Настороженным взглядом Горов медленно обвёл сотрудников. Люди недоумённо переглядывались. Неожиданно поднялся Джамбаев.
— Гипотеза Хизанашвили? — Горов вздрогнул, но тотчас справился с волнением, медленно наклонил голову. Джамбаев упёрся в стол кончиками пальцев, посерел, напрягся. — Зачем?!
— Зачем?! — повторили вопрос ещё несколько голосов.
Нет, не так-то легко спрятать за холодными словами подлинные мысли и чувства от людей, вместе с которыми не раз глядел в глаза смерти, испытывал радость побед и горечь разочарований… Нет, это просто невозможно! Но сказать сейчас… Всё? А что, собственно, «всё»? Ему самому ещё ничего достоверно не известно! Нет, тысячу раз — нет!
И Горов заставил себя улыбнуться.
Он был почти готов к этой «лжи во спасение», но не предполагал, что люди воспримут всё это так остро. А он должен был ожидать этого! Какое он имел право забывать, что у его товарищей остались близкие там, в большом мире? Какое он имел право жить только интересами порученной ему работы, — ведь для успеха её необходимо прежде всего хорошее настроение его товарищей, его помощников. Разве он один ставил опыты, анализировал, делал выводы? Как мог он забыть об этом?
Ни один настоящий учёный не имеет права забывать о конечной цели своей работы, о конечной цели усилий человеческого разума! Цель эта — счастье людей.
— Я подчёркиваю, — снова заговорил Горов. — Пока эта проблема носит теоретический характер. Но рано или поздно она неизбежно приобретёт чисто практический интерес. Вот основные соображения; во-первых, как известно, запасы полезных ископаемых в эксплуатируемых и вновь открываемых месторождениях далеко не безграничны: наступит время, когда химическая промышленность начнёт ощущать всё большую нехватку каменного угля, нефти, природных газов, а металлургия останется без руд… Во-вторых, несмотря на все старания агрономов, почва мало-помалу истощается; далее, в-третьих, в результате ядерных испытаний огромные пространства суши в большей или меньшей степени оказываются заражёнными радиоактивными веществами, имеющими весьма длительные периоды полураспада; в-четвёртых, наконец, недалеко то время, когда мы будем обязаны вплотную заняться перераспределением воды и суши в целях улучшения климата не только Заполярья, но и всей планеты в целом… Решение этой проблемы можно осуществить в два этапа: сначала необходимо найти и обуздать силы, способные остановить смещение полюсов; затем найти силы, которые окажутся способными действовать в противоположном направлении, силы, которые оказались бы в состоянии сместить земную ось вращения в заданном нами направлении, на заданную величину… Вспомните, когда-то, в период миоцена, в заполярных областях был субтропический климат. Сегодня на Шпицбергене добывают каменный уголь, — его плиты сохранили отпечатки растений субтропического пояса. Я думаю, над решением этой задачи стоит потрудиться…
Горов сел, обвёл взглядом присутствующих, подавил вздох облёгчения: в глазах, устремлённых на него, было внимание, доверчивость, работа мысли. Саммерс, забившись в самый дальний угол, напряжённо впитывал в себя обстановку, интонации, каждую секунду готовый к самому страшному… Снова поднялся Джамбаев.
— Мне кажется, сначала надо бы напомнить основные положения гипотезы Хизанашвили…
— Вот и напомни, — улыбнулся Горов.
Джамбаев беспомощно развёл руками.
— Я ведь астробиолог, многие науки забываются ещё со школьной скамьи… Но здесь есть его земляки.
Все головы повернулись в сторону Мэри Кикнадзе. Девушка покраснела. Горов кивнул, ободряюще улыбнулся.
— Это справедливо, Мэри. Твой замечательный соотечественник оказал человечеству неоценимую услугу, — тебе и рассказывать об этом. Такие открытия делаются раз в тысячу лет… Расскажи.
Мэри встала, и все вдруг увидели в строгом начальнике селенологической партии обыкновенную девушку, почти школьницу: она очень волновалась.
— Гипотеза Георгия Хизанашвили, — начала она, — действительно внесла много нового в науку, обогатила наше понимание сущности и следствий тектонических процессов, которые «смещают» материки, заставляя их становиться то океанским дном, то снова сушей. В чём здесь суть? Мы знаем, что почти в любом месте на нашей планете, даже в горах, можно найти отложения, которые свидетельствуют о том, что некогда здесь было морское дно…
И вдруг она как-то странно вздрогнула, прикрыла глаза, будто прислушиваясь к чему-то. Потом подалась вперёд и так же, не открывая глаз, продолжала говорить, но уже совсем, совсем тихо.
— А что там у вас… Нет связи… Каждый день будешь сообщать о себе?.. — Потом она, будто очнувшись, оглядела собравшихся, чему-то улыбнулась, продолжала прерванный рассказ по-прежнему спокойным, ровным голосом. — Некоторое время в геологии безраздельно господствовали две гипотезы. Согласно первой, материки периодически претерпевали вертикальные смещения — они поднимались и опускались в результате каких-то глубинных, тектонических процессов. Однако эта гипотеза не выдержала проверки фактами: геологи нигде не находили характерных изломов граничных слоёв. А раз не было следов деформации, не могло быть и речи о подобных смещениях… Вторая гипотеза пыталась объяснить чередование материковых и океанических отложений повышениями и понижениями уровня мирового океана. Но, как известно, эта гипотеза повисла в воздухе. Георгии Хизанашвили выдвинул третью, совершенно новую и, на первый взгляд, очень простую гипотезу, которой скоро суждено было превратиться в теорию. Он предположил, что не было никаких значительных вертикальных смещений материков, не было и повышения уровня океана — настолько, насколько этого хотелось бы защитникам второй гипотезы. Вместо этого он допустил, что положение оси вращения нашей планеты относительно звёзд не остаётся постоянным: она претерпевает
