Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
Любовь Мутти к непонятным словам была тоже общеизвестна, но Гай чувствовал, что Мутти действительно ему рада. Она горела, так ей хотелось поделиться какой-то важной новостью. На секунду он решил, что она каким-то образом добралась до результатов его тестирования, но тут же выбросил это из головы.
– Я видела списки, Гай!
– Списки?
Она счастливо кивнула.
Гинф почти неслышно шелестел в углу. На экране тряс крупными кудрями пучеглазый гаммельнский дудочник. В «Торжестве», о котором он говорил, порок был изображен с таким реалистическим вкусом, что возникало сомнение в искренности писателя. Мутти счастливо погладила Гая по рукаву:
– Я так хотела этого!
Гай все еще не понимал.
Он даже обвел взглядом комнату.
Стильная мебель (вкус Мутти формировала Южная школа), рассеивающие свет шторы (мечта молодых матерей), мощный гинф (новая модель голографических информаторов перехватывает даже нелепые передачи уродов), новомодная приставка для гинф-альманахов. Не обязательно выходить на тесные набережные, толкаться на переполненных площадях, дышать испарениями многих и многих человеческих тел – все можно прочувствовать, не выходя из комнаты.
– Ты знаешь, Гай, что если копить Заслуги, то долго не умрешь?
Он так не думал:
– Покажи список.
– Но я еще не сделала выбор.
Мутти покраснела. Осторожно и нежно провела рукой Гая по своему животу. Сквозь тонкую ткань чудесно ощущалась нежная кожа. Весь вид Мутти подчеркивал: разве я случайно вхожу в список самых здоровых, самых красивых граждан Экополиса?
– Я получила Подарок!
Странно, он почувствовал разочарование.
Конечно, Мутти не могла знать о результатах его тестирования.
Но ведь, как все добропорядочные граждане, она внимательно следит за каждым списком. Их ведь изучают и из чистого любопытства. Пусть тебя нет в списках, зато есть о чем поговорить. Все равно, целуя Мутти, Гай чувствовал нечто вроде разочарования. Наверное, я плохой друг. Ну, какая за Мутти может стоять Заслуга? Есен-Гу – замкнутая система. Это почти миллиард всегда на что-то претендующих красивых и здоровых граждан. Мутти носит шестого ребенка, но есть матери и более известные. Гай никогда не слыхал, чтобы шестая беременность расценивалась как Заслуга.
Мутти еще раз нежно провела его рукой по животу.
– Это Елин увидела мое имя! Я сама и не знала. Она уже три месяца слушает лекции в Ген-центре. Не каждый поймет, Гай. Мембраны, митохондрии, ядра. Это же с ума сойти! Лизосомы, пластиды. – Непонятные слова Мутти выговаривала с наслаждением. – В прошлом месяце лекции начал посещать Отто Цаальхаген! Он сильно потучнел. Ему опять отказали в праве на ребенка. И поделом. Настоящий дельта-псих! У него все герои уроды. Он утверждает, что даже в Экополисе хотят учредить представительство настоящих уродов. Он уже не понимает, чего хотят его собственные герои. Один утопился в море, а в другом романе у него живая собака.
Мутти передернуло от отвращения.
Но Гай знал: Мутти – это легкая болтовня.
Гай знал: Мутти – это занятные слухи, непонятные термины.
Но это еще и культ здоровья, тысячи полезных советов. Это салоны красоты и странные заведения, в которых собираются ее подружки. Клуб любителей гинф-альманахов? Это все тоже она. И декоративная каллиграфия.
– У гаммельнского дудочника, Гай, фальшивая ген-карта!
Мутти сразу увлеклась, зеленые глаза восторженно распахнулись.
– Елин так утверждает. Я ей верю. Помнишь, твоя сестра Гайя изобрела бульон с протертыми овощами? Трансгенные продукты. Отто смеялся, что их даже крысы не жрут, а я до сих заказываю такой бульон. И к нему коричневый рис. – (Видимо, этого было достаточно, чтобы наслаждаться без перерыва.) – А Гаммельнский дудочник поссорился с Гайей. Отто никогда не любил Гайю! – Нежные капельки пота легкими жемчужинками выступили над левой бровью Мутти. – У Отто фальшивая ген-карта. Представляешь, недавно он утверждал, что Носителей не существует, что они придуманы нашей пропагандой. – Она ужаснулась. – В салоне «Завтра» он перед всеми нес эту чушь. А все знают, Гай, что Носители скоро соберутся в Экополисе. Референдум состоится, когда все Носители прибудут в Экополис. Это совсем особенные люди, Гай. Они не знают, какая информация вложена в их подсознание, но в день Референдума они все по команде, по некоему ключевому слову как бы проснутся. – Зеленые глаза Мутти расширились, в них мерцали яркие искры. – А Отто – урод. Он думает, что все это пропаганда. И утверждает, что близок конец света. Понимаешь? Уроды об этом говорят, и Цаальхаген за ними повторяет.
– Забудь про дудочника.
– И правда, ну его! Существует столько чудес! Вот одно из самых чудесных чудес. – Она снова провела его рукой по своему теплому выпуклому животу. – Всего лишь несколько аминокислот. Елин мне растолковала. Эссенциальные жирные кислоты. То, что мы называем витаминами. Вода, кислород. – («В его молекулярной форме», – улыбнувшись, помог Гай.) – Ну да, в молекулярной. Усвояемые углеводы. Вот все. Из такого простого набора, Гай, я сама, без всякой помощи, синтезирую настоящего здорового человека!
Синтез, которым Мутти так гордилась, конечно, был по силам и самым недалеким уродам, но Гай не стал ее разочаровывать. Об ограничении рождаемости толкуют пока только втихомолку. Официально женщин призывают рожать, это все-таки уменьшает опасность вырождения.
– Референдум могут провести уже в следующем году, – завелась Мутти. – Все зависит от Носителей, успеют ли они собраться. Мне показывали одного в толпе. Ох, Гай! Он шел в черной накидке, в черном клобуке, как древний монах. – Она уже не хотела видеть противоречий между сказанным и словами, произнесенными чуть раньше. – Никто не знает, кто является Носителем, но мне кажется… Ну, не знаю… Елин говорит, что Большой Совет налаживает отношения с уродами… Разве это возможно? – Голос Мутти задрожал от негодования. – Почему мы не закроем все разделительные линии? Пусть уроды ищут свой Абатон. Старший брат болен.
Пристрастие Мутти к слухам было необыкновенным.
Гай подозревал, что к некоторым из них она сама имела отношение.
– Я назову сына Стефаном, – погладила Мутти себя по животу. – Ты знаешь, что отец Стефана возглавил Отдел картирования?
Гай знал. Но дружба с известным кибернетиком тоже не Заслуга.
Отец еще не родившегося Стефана действительно возглавил Отдел картирования, но какое отношение это могло иметь к Подарку? По слухам, картографы работают в прямом контакте с сотрудниками Отдела Z, самого сверхсекретного, самого загадочного из отделов Совета, но официально это ничем не подтверждено.
– Я обожаю туффинг, – радовалась Мутти. Зеленоватые глаза поблескивали теперь влажно, весело. – Это так здорово: отзываться на зов, посылать зов собственный. Я люблю гулять по Верхним набережным. Там не так людно. Вдруг приходит желание, Гай, и твой
